Федор Лукьянов,
главный редактор журнала "Россия в глобальной политике":
- Россия получила от саммита то, на что и рассчитывала, - имиджевую выгоду. И это, пожалуй, главное. Саммит прошел на высшем уровне, не хуже, чем предыдущие, а значит, и Россия смогла позиционировать себя как равноправного члена клуба самых развитых стран мира. Тем более что саммит и его освещение не имели ничего общего с той неблагоприятной информационной средой, которая создавалась в странах "восьмерки" за несколько месяцев до встречи в Санкт-Петербурге. Тогда многие задавались вопросом, а стоит ли приезжать на саммит, и имеет ли право Россия быть в числе "восьми" и председательствовать в G8. На саммите никто этих вопросов не затрагивал. Так что здесь России удалось нейтрализовать активность, скажем так, недоброжелателей.
Что касается в целом итогов саммита, то никаких конкретных результатов после таких мероприятий и не бывает. "Клуб восьми" - не та организация, по итогам заседаний которой принимаются некие судьбоносные решения. Это больше "сверка часов" для руководителей крупнейших стран мира и личное неформальное общение, что, как показывает практика, в современном мире очень важно. То, что после подобных саммитов не бывает конкретики, - это не недостаток, это норма.
Другое дело, что благодаря саммиту Россия формально закрепила себя в статусе страны с глобальными амбициями. В прошлые годы считалось, что ей это не по зубам. Быть великой региональной страной - пожалуйста, но не мировой державой. Теперь же мы вернулись в высшую политическую лигу. Впрочем, на мой взгляд, сейчас это такой статус, от которого ничего приятного в ближайшем времени ожидать тоже не стоит.
Вопрос вступления России в ВТО оказался слишком политизирован перед саммитом. Впрочем, как политизировано почти все, что касается международных экономических отношений. Просто это слишком сложный процесс, касающийся не политики, а согласования условий деятельности товаропроизводителей. Хотя, саммит казался хорошим дед-лайном для снятия всех вопросов. Но, видимо, сказалась старая советская традиция - решать проблемы к дате, съезду. Это обычно шло во вред качеству. В ходе самих переговоров ничего неожиданного не произошло: США нас дожимали, мы как могли сопротивлялись. Катастрофы в том, что с США не подписан соответствующий протокол, нет. Просто процесс продолжается. Впрочем, и затягивать его тоже нельзя: и в США, и в России начнутся выборы, и условия работы переговорщиков могут усложниться.
Что касается глобальных проблем мировой безопасности - Ирана, Северной Кореи и Ближнего Востока, то реальных возможностей играть в свою игру, несмотря на обретенный мировой статус, у нас здесь было немного. Имеющиеся рычаги влияния и до саммита не всегда срабатывали. Достаточно вспомнить эпопею с Ираном - морочились долго, на выходе ничего не получили. У России сейчас единственная позиция в мировой политике - "не быть как все". Поэтому полностью консолидироваться с США по вопросам ближневосточного урегулирования мы никогда не сможем - потеряем эту свою неформальную позицию.
Борис Макаренко,
заместитель генерального директора Центра политических технологий:
- Блин первого председательства не вышел комом, и это главный итог для России. Пожалуй, немножко улучшили восприятие России за рубежом за счет уменьшения критики. В остальном же итогов крайне мало. На прошлых саммитах итоговые документы по повестке отличались и большей содержательностью, и уровень консенсуса был повыше. Хотя и прошлые саммиты с точки зрения решений - не бог весть что.
Не удалась попытка пораньше войти в ВТО. И это, кстати, поражение Буша. Очевидно, он хотел нас туда пустить, но внутренние лоббисты сделали все, чтобы этого не произошло. Впрочем, хорошо, что вообще поговорили на эту тему.
Не удалось внушить и идею России как энергетической сверхдержавы. Да, все согласились с нашим пониманием самого понятия "энергобезопасность", не более. Здесь не изменилось почти ничего. Сближения позиций не вижу. То, что Россия хочет стать энергетической империей на Западе, знали и до саммита, как, в общем, понимали, что в том формате, который предлагается, - ей стать не дадут. Россия в рамках энергетической безопасности хочет гарантировать от рисков те огромные вложения, которые только предстоит вложить в освоение месторождений и постройку трубопроводов. Запад же "энергобезопасность" понимает, как предсказуемость, игру по правилам со стороны экспортера. Такой предсказуемости Россия на рубеже 2005-2006 годов не показывала.
Валерий Хомяков,
генеральный директор Совета по национальной стратегии:
- Россия от саммита, безусловно, выиграла. Любой бенефис хорош. Переговоры по подготовке шли в течение года, встречались министры, в том числе финансов и иностранных дел. Такие встречи не менее важны, чем сам саммит. Надеюсь, что результатом общения членов правительств станет и вступление России в большую "финансовую восьмерку". Вес России в мире, без сомнения, увеличился. Ведь обсуждались вопросы, касающиеся большинства стран мира.
Ложка дегтя - это не вступление в ВТО. Владимир Путин рассчитывал и имел на то основания, что на саммите США объявят об отсутствии преград для вступления в организацию. Но не срослось. И причины, кажется, связаны не только с американской говядиной, но и нашей демократией. Хотя прямых нареканий к нам не было, по крайней мере о них не сообщалось перед камерами, но речь о внутренней политике России наверняка шла. У западных партнеров, вероятно, есть легкое недоумение: президент говорил о необходимости оппозиции, развитии демократических институтов, но чиновники в этом направлении ничего не делают.
У саммита будет еще много итогов. И, надеюсь, развитие демократии тоже получит новый импульс. Это, в конце концов, выгодно и самому Путину - передать следующему президенту демократическую страну, к которой не будет вопросов у западных партнеров.