Российская газета | Взрыв на Черкизовском рынке потряс нас не только своим злодейством, но и фигурами террористов. Сейчас очень важно реконструировать то, что происходило с этими людьми. Поскольку, прежде чем взорвалась самодельная бомба в Черкизове, должно быть взорвано их сознание.
Анатолий Дмитриев | Любой нормальный человек осуждает такого рода акты, как взрыв на Черкизовском рынке. Общество получило очень серьезный сигнал: в совершении преступления подозреваются молодые люди, студенты. Мы-то привыкли к терроризму политически оформленному. Или к вылазкам скинхедов, чья активность, по-моему, еще и преувеличивается прессой. Но студенты... Конечно, нельзя особенно торопиться с выводами, пока идет следствие. Наша милиция может убедить и Тутанхамона признаться в совершении теракта. Но сам факт такого преступления ужасен.
РГ | Тем более важно проанализировать конфликтогенность ситуации. Вы как-то говорили в интервью, что массовая миграция дает нагрузку на психику людей, постоянно проживающих в этом месте. Какого рода эта нагрузка?
Дмитриев | Это, конечно, не повсеместная реакция. Я, например, как человек немолодой принимаю ситуацию спокойно, но восприятие молодежи, начиная со школьного возраста, весьма обостренное и негативно окрашенное. У меня под рукой материалы опросов московских школьников об отношении к мигрантам. Опросы эти не репрезентативные, но, на мой взгляд, все равно показательные, 70 ученикам в московских школах было предложено написать сочинение на тему "Как вы относитесь к людям других национальностей, в том числе мигрантам? И какую бы политику вы проводили в этом вопросе, став мэром города?" Подавляющее большинство из них написали, что имеют личный опыт общения с мигрантами. В 58 работах - сплошные отрицательные эмоции, и только в 7 - положительные.
Негативное отношение вызывает связь мигрантов с преступностью, наркоторговлей и оружием, а также грязь и антисанитария, связанные с условиями их жизни и работы, и интерес к российским женщинам. Конкурентов за рабочие места в них увидели лишь 7 "сочинителей".
Среди положительных качеств отмечали "интересные обычаи".
РГ | А есть исследования, как мигранты воспринимают нашу реальность?
Дмитриев | Да, у меня есть материалы опросов при исследовании конфликтности. В ответах на вопрос "с какими организациями у вас были конфликты?" - конфликты с милицией упомянули 64 процента опрошенных, с другими госслужбами вроде налоговой - 3-4 процента. При этом 17 процентов опрошенных сослались на конфликты с местными и приезжими бандитами. Миграционное существование очень криминализировано.
Конфликтогенность миграции исследуется и наличествует во всем мире. Чего стоит недавний конфликт с чеченцами в бельгийском Остенде.
РГ | Где искать решение этих проблем?
Дмитриев | Здесь такой простор для деятельности, начиная от совершенствования законодательства и заканчивая системой адаптирования мигрантов. Во многих странах для них обязательны курсы, в которых им преподают основы культуры страны, в которую они приехали. И выстроена политика приоритетной миграции. У нас этого нет. И нам, конечно, надо начинать со школы, с учеников и учителей, многие из которых в ужасе. Учителей в Москве надо готовить к такой работе, к культурным несовпадениям. А мигрантам, сменившим традиционное общество на среду большого города, объяснять неприемлемость некоторых привычек и норм поведения.
РГ | Кто-то настаивает на культурной ассимиляции мигрантов, кто-то борется за абсолютную свободу, кто-то надеется на процесс сегрегации, а кто-то считает, что он только повышает конфликтогенность миграции - где истина? У старой дореволюционной России был опыт культурного сопряжения жизни людей разных национальностей.
Дмитриев | Разработок и рекомендаций много. Но сегодня возникли новые вызовы.