Видеоряды на любых книжных выставках очень много значат. Великое обилие книг, составленных на стендах, способно свести с ума самого заядлого книжника и даже вызвать элементарную книгофобию. Вот почему такое значение организаторы программы "Россия - почетный гость XIII Пекинской международной книжной ярмарки" Владимир Григорьев и Нели Петкова придавали дизайну российской секции. В интервью "РГ" 29 августа Владимир Григорьев уже рассказал, почему в результате в тендере на создание дизайна победил Дензен Барсболдт. Почему-то дизайнера нашего стенда на Пекинской ярмарке я представлял себе именно таким. Настоящим евразийцем.
Российская газета | Ден, прежде чем мы будем говорить об идее оформления нашего стенда, расскажите о себе. Монголия, Москва, Ленинград, Нью-Йорк, Прага, Пекин - не слишком ли много географических и культурных этапов в жизни?
Дензен Барсболдт | Я родился в 1958 году. Моя мама - из Улан-Удэ, отец - из Улан-Батора. Мама - северная монголка, бурятка, а отец из того места, что называется "Внешняя Монголия". До 11 лет я учился в Улан-Баторе, затем продолжил образование в Суриковской школе в Москве, потом учился в Ленинграде в Художественном институте имени Репина по разряду монументальной скульптуры. С тех пор живу в разных странах. Это для меня вполне органично.
РГ | Это правда, что вы жили в семье Льва Николаевича Гумилева?
Барсболдт | Я не то чтобы жил... Просто мой дед, очень крупный монгольский ученый, востоковед, филолог, лингвист, этнограф, был в очень теплых отношениях с Гумилевым, причем в те времена, когда Гумилева травили. Когда я приехал учиться в Ленинград, то в один из вечеров вдруг вспомнил где-то записанную фразу Анны Ахматовой, что такого числа в 1912 году у нее родился единственный сын Лев. С этой информацией я пошел в Ленгорсправку, заодно вспомнив, что отца Льва Гумилева звали Николай Степанович. Спрашиваю: "Лев Николаевич Гумилев, 12-го года рождения". Через тридцать минут мне дали его адрес. Я нахально пошел к нему домой. Со своей женой Натальей Викторовной он жил в коммунальной квартирке. Я сказал, что я внук известного ему человека, и был очень тепло принят. Я жил в общежитии на Васильевском острове, но по выходным часто приходил к Гумилевым. Мы с ним, можно сказать, сдружились, если забыть о разнице в возрасте - мне-то было всего 18-19 лет тогда. В его квартире было много книг его отца и матери, Николая Гумилева и Анны Ахматовой, которые были запрещены в Советском Союзе...
РГ | В чем центральная идея дизайнерского решения? Красота, мощь, роскошь?
Барсболдт | Центральная идея - интеллектуальная мощь современной России. Первое - это ворота. Ворота - одинаково важная категория для России и для Китая. Посетитель должен приковать к ним свое внимание. Да просто любопытство должно возникнуть. Для этих ворот было сделано очень много эскизов, много было споров - вплоть до ругани. Наконец, мы пришли к единому выводу. Я предложил сделать ворота из стекла, на котором должны быть полупрозрачные виды наиболее известных русских зданий, церквей. Там есть и Дворцовая площадь Петербурга, и храм Василия Блаженного. Все это знаки для русского человека, может быть, слишком узнаваемые, примелькавшиеся. Но мы ведь привезли эту выставку не в Россию, а в Китай. Так же и русский человек увидит храм Неба, площадь Тяньаньмынь и по этим опознавательным знакам узнает Китай. Поймет, что это Китай, а не Таиланд.
Второе решение: фоном для этих исторических мест и зданий являются рукописи. Мне пришлось перерыть множество материала, найти, например, оригинальные указы Ивана Грозного, Бориса Годунова, странички из древнего Корана, которые хранятся в Уфе, в Казани. Я использовал глаголицу, кириллицу и калмыцкое письмо. И рядом же - письма Пушкина, Шолохова. Все это было сделано в принципиально хаотичном коллаже. Китаец, входящий в русский зал, не будет внимательно читать: вот это указы Грозного, это письма Пушкина. Ему важно первое впечатление древности и очень высокого искусства письма, которое так уважают в Китае. Китайцы люди книжные, и они уважают работу ума. С другой стороны, хайтековское решение основного пространства обращено к молодым китайцам, урбанизированным, тянущимся к электронным технологиям. Так, в конструктивном конфликте родилось наше непростое решение.
РГ | Вы сознательно сделали "путешествие" на российский стенд стилистически многослойным?
Барсболдт | Мне были поставлены довольно жесткие условия Владимиром Григорьевым и его командой.
Идея заключалась в том, чтобы показать великому Китаю не менее великую Россию. Не прогибаться. Ни в ту, ни в эту сторону. Уважая великий Китай, его древнюю культуру, надо осознавать, что мы не менее великая и древняя культура, богатая и многослойная. Китай - очень многонациональное государство. Но ведь и Российская империя, и Советский Союз, и современная Россия - тоже многонациональные государства. Даже современная Россия при всех ее проблемах - это сложный могучий организм, который способен давать высокие по своему качеству культурные решения и произведения.
Задача была трудной. Мне, монголу, нужно было показать Россию Китаю. Из этих проблем нужно было как-то выходить.
Кстати
На второй день работы ярмарки стало понятно, что интерес к русской литературе в Пекине значительно больше пространства Пекинского выставочного центра. В одно и то же время в разных местах происходили встречи, семинары, "круглые столы". Часть гостей отправилась на Пекинский полиграфический комбинат. В Национальной библиотеке Китая прошел семинар "Культурное взаимодействие через книгу". В Российском информационном центре китайские и российские журналисты обсуждали проблему "ответственности СМИ перед обществом". В Доме современной китайской литературы "героя нашего времени" вместе со своими китайскими коллегами искали российские писатели Василий Аксенов, Евгений Бунимович, Александр Кабаков, Михаил Тарковский и другие. На авторской площадке выставочного центра поэт Римма Казакова читала свои стихи. Всех событий не перечислишь.