На третьем курсе меня прикрепили переводчиком к китайской делегации. Гостей сопровождал в город Горький советник посольства КНР Гэ Баоцюань. Я поделился с ним мыслью о том, что своей ролью в Движении 4 мая 1919 года писатель Лу Синь напоминает "буревестника" русской революции. Это сравнение привело дипломата в восторг. Он сказал, что уже много лет как литературовед пишет о Лу Сине как о "китайском Горьком". Гэ Баоцюань снабдил меня всей нужной литературой.
В результате моя дипломная работа на упомянутую тему в 1950 году была опубликована в журнале "Новый мир". Так редактор "Правды" обратил на меня внимание и пригласил работать в главную газету страны.
В 1953 году я стал самым молодым зарубежным корреспондентом в СССР. Семь лет работы в Китае раскрыли мне еще одну грань той же темы. Я убедился, что наша литература помогла китайцам не только перенять, но и улучшить советскую модель. Люди, непосредственно занимавшиеся кооперированием села, рассказывали мне, что "Поднятая целина" Шолохова была для них поистине учебником жизни. Но именно это произведение побуждало задуматься над тем, как избежать перегибов. Благодаря этому коллективизация в Китае прошла без раскулачивания.
Такие произведения, как "Хождение по мукам", помогли китайцам избежать понятия "социальное происхождение". Детей помещиков и капиталистов принимали в комсомол, брали в военные училища. Да и само преобразование частной промышленности и торговли прошло без экспроприации. Прежний владелец получал часть акций своего предприятия и пост генерального директора.
Наконец, третья корректива советской модели, внесенная под влиянием нашей литературы, - это подход к соотечественникам за рубежом. Трагическая судьба русского человека на чужбине, описанная в нашей литературе, стала предостережением для Пекина.
Даже в самые догматические периоды истории КНР Пекин сохранял доброжелательное отношение к "хуацяо" (зарубежным китайцам). Их поощряли присылать детей в китайские вузы, приобретать землю для погребения на родине. И когда начались реформы "хуацяо", вложили в стране своих предков вдвое больше средств, чем США, ЕС и Япония, вместе взятые.
Итак, русская советская литература явилась не только духовным наставником строителей нового Китая. Она была поистине руководством к действию. И в то же время помогла улучшить советскую модель, избежать ошибок и перегибов. Словом, литература братской соседней страны давала китайцам не только совет, но и предостережения.
В день создания Шанхайской организации сотрудничества в 2001 году мне довелось иметь продолжительную беседу с тогдашним председателем КНР Цзянь Цзэминем. Мы познакомились еще тридцатилетними, в 1956 году, на пуске Чанчуньского автозавода. По словам моего ровесника, для руководства партии и государства стала приятным сюрпризом популярность телесериала "Как закалялась сталь" у современной китайской молодежи.
Этот феноменальный успех показал, что, несмотря на коммерциализацию сознания, современным юношам и девушкам импонирует революционная романтика, идеализм и самоотверженность, которые были присущи их отцам и дедам. Это вновь подтвердил в наши дни успех телесериала "А зори здесь тихие". Меня как россиянина радует, что герои нашей литературы и нашего искусства до сих пор остаются кумирами китайской молодежи.