Европейские скульптуры менее оптимистичны. К примеру, герой итальянца с обязывающим именем Микеланджело Галлиани, стряхнув с себя одежды нашей суетливой жизни, бежит от нее в мистическую черную пирамиду, уже наполовину в ней скрывшись. Называется политически остро: "Прочь от хаоса!"
Есть и некий романтизм. На подходах к дворцу, где проходит знаменитый кинофестиваль, по траве протянулся "Красный ковер" Клаудии Ларчер из Австрии: длинная, метров в пятнадцать, штуковина, напоминающая обувную щетку, повернутую щетиной вверх и покрашенную в красное. К щетине постоянно прилипают опадающие листья и иголки с окружающих пиний, поэтому на "ковер" положена специальная щетка-веник, каким подметают полы, тоже красный. Прохожие понимают намек и, у кого есть время, попутно ковер чистят.
"Музыка" китайцу Чан Пану напомнила огромную стальную спираль, широкую с одного конца и сужающуюся к другому. Спираль завершается подобием рыбьего хвоста или открывалки для бутылок. Две небольшие синие рогатки, положенные друг на друга, для американца Джона Генри символизируют "Рапсодию в стиле блюз". Всего таких произведений по острову разбросано около полусотни. Проходя, надо быть бдительным, чтобы не принять за инсталляцию телефонную будку, автобусную остановку или пожарный гидрант - если нет таблички с автором, то можно пользоваться, а если есть, то надо наслаждаться.
Эта выставка придумана энтузиастом смычки искусства с городской средой Паоло Де Градисом с целью "представить искусство, метафорически играющее на чувственных струнах зрителя, балансирующее между формой и пространством и провоцирующее позитивные чувства как индивидуальности, так и коллектива, в интерактивном художественном эксперименте".
Интерактивность и провокативность инсталляций действительно можно проследить на примере одной из самых симпатичных - "Изумительного подарка" Фонь Чао из Макао. Напротив отеля "Де Бэйн", где снимался фильм Висконти "Смерть в Венеции", на лужайке пасется выводок свиней. Розовых чистеньких, с пушистыми розовыми слюнявчиками. Свиней можно поставить как угодно. Они уже стояли пятачками к проезжающим автобусам, провожая их затуманенными взорами. На другой день они забыли про автобусы и занялись травкой. Потом какой-то шутник поставил их в позу страстной любви, но долго они так не продержались - блюстители нравственности навели порядок.
Сфотографировать этих свинок в чистом виде не получится: на них постоянно гарцуют какие-нибудь дети. Дети к данному произведению отношения не имеют, их сделал не Фонь Чао, а кто-то другой, возможно, даже итальянец. Но им свинки нравятся, и это еще раз доказывает, что искусство идет в народ.
Если в прошлом году выставка на Лидо была посвящена творчеству международно известных художников (о ней мы рассказывали в сентябре 2005 года в "Российской неделе"), то теперь ее авторы решили дать слово молодым или незаслуженно забытым. Поэтому на острове теперь меньше пугающе жизнеподобных людей с собаками, газетами и портфелями и нет ни одной Мэрилин Монро, стоящей над вентилятором. Зато много абстрактных композиций или уже описанных мною бытовых предметов массового пользования. Занятно, что самые будничные из них все-таки отгорожены от публики - на том же "Столе для пинг-понга" любителям поиграть не удастся: он за решеткой.
Патронаж выставки осуществляет Академия изящных искусств, и она, как гласит программа, не только хочет представить на ней традиционные формы скульптуры, но и вторгнуться в те "сумеречные зоны", которые порой трудны для восприятия, причем в их самых крайних выражениях.
Из существующих в Москве памятников концептуально родственными венецианской выставке могут считаться автомобиль с Юрием Никулиным на Цветном бульваре и зоопарк на Манежной: там тоже всегда много веселых людей, осваивающих искусство изобретательно и азартно.