Согласно данным последних опросов, 39 процентов россиян уверены, что многонациональность России приносит больше вреда, чем пользы. 28 процентов наших сограждан признаются, что испытывают неприязнь по отношению к людям других национальностей. Каждый третий полагает, что местные власти в первую очередь должны учитывать интересы местных жителей, а не относиться одинаково и к местным, и к приезжим. В чем причины такой привлекательности расизма? Почему все чаще происходят столкновения на национальной почве? Можно ли избежать межнациональных конфликтов? Об этом наш разговор с доктором философии, преподавателем Высшей школы социальных и экономических наук Владимиром Малаховым.
Российская газета | Ненависть к чужим, к людям другой веры, национальности, иного цвета кожи считается неприемлемой и непристойной в политкорректном обществе. Но при этом многие, о чем свидетельствуют данные опросов, испытывают такие эмоции. Почему расизм так привлекателен и живуч?
Владимир Малахов | На мой взгляд, главная причина проявления расистских настроений в том, что этнические различия накладываются на социальные противоречия. Как обездоленные или считающие себя обездоленными относятся к преуспевающим богатеям? Они их ненавидят. А если эти богатеи принадлежат к другой, чем обездоленные, этнической группе? Они ненавидят их вдвойне. Какие чувства мы испытываем к тому, кто наступил нам на ногу или утащил кошелек? Известно, какие. А если этот неприятный субъект еще и иного происхождения, чем мы (из тех, кто "понаехали тут"), то эти чувства увеличиваются в разы. О чем это говорит? О какой-то изначально присущей нашему населению ксенофобии? Нет. Это говорит о том, что на социальные противоречия и конфликты накладываются этнические различия. Наша специфика, быть может, только в том, что социальные противоречия у нас острее, чем, скажем, в Европе, где существует относительно устойчивое государство благосостояния. А механизмы ксенофобии, то есть крайне негативного отношения к "чужим", примерно везде одинаковы.
РГ | Можно ли говорить о том, что мы живем в мультикультурном обществе, в котором сосуществуют разные культуры?
Малахов | Если и да, то не в том смысле, в каком о нем говорят в Северной Америке или в Западной Европе. Дело в том, что в российском случае мигрантское население в массе своей - бывшие советские люди. Это люди, прошедшие социализацию в тех же условиях, что и население принимающего сообщества. И в Баку, Ереване или Душанбе, откуда они приехали, и в Москве, Петербурге или Воронеже, куда они приехали, была одна и та же школьная программа, одно и то же телевидение... Так что культурные отличия между приезжими и местными часто ничтожны. Во всяком случае они не так глубоки, как, например, различия между обитателями "чайна-таунов" и "белыми" американцами в Лос-Анджелесе.
Нужно иметь в виду, что идеология мультикультурализма таит в себе определенную опасность, ведь он говорит о сосуществовании разных культур, а не о сосуществовании людей, принадлежащих к разным культурам. И еще один важный момент. Есть сфера политическая и есть сфера социокультурная. Политическая сфера должна быть нейтральной по отношению к этническим различиям, что, кстати, вполне однозначно прописано в нашей Конституции. А вот сфера социокультурная - совсем другое дело. Здесь все, что люди связывают с этничностью, а это и язык, и традиции, и особенности бытового поведения, может и должно развиваться.
РГ | В последнее время много говорят о возрождении национального самосознания русских...
Малахов | Все зависит от того, какое значение вкладывается в эти слова. Кого имеют в виду под русскими - русских по крови или русских по культуре? Если таких людей, как Барклай-де-Толли или Багратион, считать русскими, то, пожалуйста. Против такого возрождения национального самосознания вряд ли кто-то станет возражать. Но все чаще под этими обязывающими словами имеют в виду нечто иное. В наиболее радикальной форме это значит отгораживание от "нерусских", то есть установление искусственных разделителей между гражданами России на основании этнической принадлежности. Деление общества по этническому признаку может даже привести к переписыванию Конституции и законодательному закреплению неравных прав.
РГ | На ваш взгляд, лозунг "Россия для русских" может победить?
Малахов | Что до лозунга "Россия для русских", то я иногда жалею, что прошли те времена, когда авторитета первого лица государства было достаточно, чтобы закрыть дискуссию. Помните, как президент Путин ответил на вопрос о своем отношении к этому лозунгу? Что в такой многонациональной стране, как Россия, его могут выдвигать "либо придурки, либо провокаторы". Иными словами, всякие попытки разделить российских граждан по этническому признаку - путь к развалу государства. Выживание России как страны напрямую зависит от становления у нас гражданской нации. На повестке дня - формирование единого российского публичного пространства с множеством культур, но с единой политической идентичностью.
РГ | Почему, по-вашему мнению, правоохранительные органы не спешат квалифицировать преступления как совершенные на почве национальной неприязни?
Малахов | А что такое "межнациональные отношения"? По-моему, мы поступаем неправильно, когда подводим всякое социальное взаимодействие под эту категорию. Ну, посмотрите, всякие ли отношения, участниками которых являются мужчина и женщина, то есть представители разных полов, суть половые отношения? Разумеется, нет. Почему же тогда самого разного рода отношения - между торговцем и покупателем, между двумя соседями по лестничной клетке, конфликтующими, скажем, по поводу выноса мусора, между двумя преступными группировками - только на том основании, что их участники имеют разную национальность, спешат назвать межнациональными? Ситуации, которые можно описать в таких терминах, встречаются очень редко. Гораздо уместнее и продуктивнее вести речь о социальных, общественных отношениях. А это отношения между людьми - между индивидами или группами. Иногда люди объединяются в группы по этническому признаку, но все-таки чаще их объединяет общий интерес, а не общее происхождение.
РГ | То, что произошло в Кондопоге, можно назвать межнациональным конфликтом?
Малахов | В наших СМИ преобладали два подхода к описанию того, что там случилось. Первый - криминальные разборки. Второй - нежелание или неспособность приезжих (прежде всего выходцев с Кавказа) уважать те правила поведения, которые приняты коренным населением тех мест, куда они приехали. На мой взгляд, оба объяснения били мимо цели. И люди это чувствовали. С одной стороны, когда официальные телеканалы упорно замалчивали массовый характер конфликта и тот факт, что его участники понимали его как конфликт "чужих", кавказцев, со своими - "русскими" и "славянами", все понимали, что власть чего-то недоговаривает. С другой стороны, когда в СМИ появились комментарии о том, что корень конфликта - в культурной несовместимости приезжих и местных, такое объяснение не ближе к реальности, чем первое.
То, с чем мы столкнулись в Кондопоге и, как выяснилось, не только там, социальный нарыв. Это симптом серьезного кризиса всей общественной системы. Здесь и проблема коррупции в органах власти, и неэффективность опять-таки во многом из-за коррупции правоохранительной системы, и отчаяние населения, чувствующего себя преданным той государственной машиной, которая призвана его защищать, и неразвитость правового сознания. Перед нами комплексный общественный и, увы, политический конфликт. Важно проанализировать его причины, бытовые, профессионально-деловые, криминальные, социально-психологические, важно идентифицировать группы интересов, препятствующие его решению и стремящиеся к его обострению, а не подводить все происходящее под один знаменатель.
РГ | В одной из публикаций вы говорили о том, что борцы с национализмом и ксенофобией играют по правилам, навязанным расистами, и разделяют, может, неосознанно идеи, лежащие в основе националистического мышления.
Малахов | О чем говорят расисты? Что каждый человек от природы принадлежит определенной группе, будь то раса или нация. Что поведение человека запрограммировано его принадлежностью к той или иной группе. Что более высокое или низкое место группы на социальной лестнице определено ее изначальными свойствами. Раньше говорили, что они - в крови, теперь - что в культуре. Поэтому когда произносим: "чеченец", или "азербайджанец", или "еврей", то сразу возникают определенные ассоциации, связанные с этим словом. А это очень мешает видеть реальность. Вот говорят: "армянская диаспора". Но ведь люди, называемые этим словом, - совершенно разные и ведут разный образ жизни. Одни - выходцы из Армении, которые уже в третьем поколении живут в Москве, другие - трудовые мигранты, приехавшие сюда пару лет назад и соглашающиеся на любую работу. Эти люди между собой никак не общаются и никак не связаны, а мы подводим их под одну группу, называя армянской диаспорой.
Нельзя говорить: "Три кавказца ограбили банк" или "два славянина убили человека", потому что сами эти слова провоцируют нас на расистское восприятие действительности. Банк же грабят не кавказцы, а преступники, и убивают человека не славяне, а убийцы.
РГ | Сейчас много говорят о толерантности, о том, что общество надо учить быть терпимым и уважать традиции и культуру других народов. Как вы относитесь к этой концепции толерантности?
Малахов | Бесспорно, это нужно. Но воспитывать можно в детском саду, в школе, а взрослого человека уже не воспитаешь, его формируют жизненные обстоятельства. Программы толерантности были бы хороши в сфере образования, культуры, в тех же СМИ. Нужно показывать российскому зрителю полиэтничность и многонациональность нашего общества, что Россия состоит не только из русских.
В нашей стране живет много людей разных национальностей, которые занимаются полезными делами. И лишь ничтожная часть этих, условно говоря, этнических групп входит в преступные группировки и совершает правонарушения. Такой работы в наших массмедиа явно не хватает. Хотя та острота социальных проблем, которая сейчас имеет место быть, настолько зашкаливающая, что призывы "давайте жить дружно" в этой ситуации почти бесполезны.