Российская газета | Валерий Дмитриевич, сегодня Конституционный суд отмечает свое пятнадцатилетие...
Валерий Зорькин | Мы юбилей не празднуем. Все-таки пятнадцатилетие это уже не десять лет и еще далеко не 25 лет, когда уже впору попрощаться с молодостью и задуматься над тем, как сохранить здоровье. А если серьезно, то пятнадцатилетие - это промежуточная станция на нашем профессиональном пути (я сейчас говорю не о Бологом, которое на полпути в Санкт-Петербург). Для нас самих - судей и аппарата КС, очевидны и наши приобретения, и наши издержки. Нас много критиковали за эти годы, причем критика была иногда непримиримой, ожесточенной, яростной, но я должен сказать, что лучше всего недостатки видны их обладателю. Перефразируя известное изречение: "Бойтесь данайцев, дары приносящих", я бы сказал: "Бойся прессу, которая тебя только нахваливает".
РГ | Тем не менее трехдневная международная конференция, закончившаяся как раз в эти выходные, проходила как этап празднования этой даты. Как оценивали российские правовые достижения зарубежные юристы?
Зорькин | Тема конференции, обратите внимание, была "Единство правового пространства в Европе и практика конституционного правосудия". Россия хотя и не член Евросоюза, но она часть правовой Европы и член Совета Европы. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свободах действует в России так же, как и в других европейских странах. Действие Конвенции охватывает ныне 800 с лишним миллионов людей, проживающих на огромной территории - от Лиссабона до Владивостока. И движемся мы в общем направлении - в направлении упрочения единства правового европейского пространства, принципов и общих стандартов в области прав и свобод человека. Конечно, мы слышим и критические, хотя и деликатные замечания от наших зарубежных партнеров, это естественно, да и мы ведь тоже позволяем себе такого рода высказывания в их адрес. Но все эти разногласия относятся, скорее, к особенностям нашего развития. А в главном, в сущности вопроса, мы находим взаимопонимание и вполне очевидное согласие, потому что признаем принцип господства права или правового государства, приоритет прав и свобод человека и гражданина.
Таким общим полем взаимодействия стала и постучавшаяся на авансцену проблема социальных прав, которая раньше была неактуальной для Европы. Европейская конвенция вообще, как известно, не фиксирует эту гамму прав, потому что раньше они не входили в систему классических прав и свобод человека. Наша Конституция в этом смысле гораздо богаче. Но сейчас не только в средней Европе (взгляните на венгерские события), но и в Западной, в том числе вследствие миграции, социальные права оказываются в центре внимания. Возьмите незатухающие массовые протесты во Франции, аналогичные инциденты в Германии. Всего года три назад, затрагивая эту проблему на международной конференции, я слышал от некоторых западных коллег, что "увлекаться этими правами - плодить бездельников в обществе". На прошедшей конференции я вновь говорил об этой проблеме и, как показалось, встретил полное понимание.
Примерно одна треть рассматриваемых в КС жалоб так или иначе касается социальных прав. Защита и обеспечение социальных прав - это проблема настолько значимая, что решать ее нужно силами не только КС, а всех ветвей власти России, всем нашим обществом. На мой взгляд, от того, насколько будут гарантированы социальные права, зависит судьба демократии в России. Если эта задача не будет решена, тогда демократия в России не удержится. Нищему народу, как известно, не нужна демократия. Не хочу нагнетать, я вижу, что проблема эта как-то решается, с трудом, противоречиво, через ошибки, через столкновения... Но она обязательно должна быть решена. И не только в России. Вся Европа стоит перед проблемой выживания демократии и права. Мы говорим о вызовах терроризма, транснациональной преступности, экологических проблемах, опасности распространения ядерного оружия - все это так. В ряду этих вызовов особое место уже занимает проблема реализации социальных прав. Надо сказать, что Россия, которой по уровню жизни еще далеко до западных стран, в каком-то смысле подготовила Европу к этой надвигающейся проблеме.
РГ | Обычный человек не следит за судебной практикой и может не знать, что КС тем временем принимает решения, защищающие его права. Какие дела суда за эти 15 лет, с вашей точки зрения, оказались самыми значимыми не только для общества, но прежде всего для конкретных людей?
Зорькин | Конституционное правосудие должно защитить верховенство Конституции и не только обеспечивать мирное, стабильное, существование, но и давать возможность развиваться. И в этом ряду я поставил бы на первое место так называемое "дело КПСС" - это было решение по делу о проверке указов президента, которыми он запретил деятельность Компартии. Я думаю, что Конституционный суд своим решением способствовал обеспечению компромисса в нашем обществе. А что такое право с этой точки зрения, как не компромисс интересов! Наше решение не нравится кому-то справа, кому-то слева, но оно позволило внести существенный элемент стабилизации, обеспечивающий мирное развитие России по новому демократическому пути. Оно позволило проводить экономические реформы, преобразовывать судебную систему, модернизировать право. Если бы мы поступили по примеру некоторых стран Восточной Европы, где были приняты так называемые законы о люстрации, запрещающие коммунистам занимать определенные должности, то такое решение, я считаю, открыло бы путь к гражданской войне.
Следующее направление нашей деятельности - это комплекс решений по социальных правам. Постановление, касающееся социального обеспечения чернобыльцев, я считаю очень важным. И не только потому, что оно относится к сфере социальных прав, но и потому, что в нем отразилась проблема правовых обязанностей государства. Люди, которые закрыли своим телом эту черную дыру, предотвратили опасность распространения катастрофы, фактически спасали всех нас, заслуживают не просто надлежащего правового обеспечения и нашей благодарности - они заслуживают преклонения. Во всяком ли обществе и в любое ли время найдутся те, кто не по приказу, а добровольно пойдет на смерть? Смысл этого решения Конституционного суда - недопустимость отступления государства от своего правового долга. К сожалению, оно не было выполнено в полном объеме и своевременно. И потом, когда Россия пришла в Европу, ратифицировав Европейскую конвенцию, возникло знаменитое дело "Бурдов против России" - решение Страсбургского суда было не в пользу нашей страны (в 2002 году. - Прим. "РГ").
Дальше идет целая группа дел, так или иначе связанных с подобными проблемами. При решении каждого из них мы исходили из того, что если обязательства государства перед той или иной группой лиц прямо вытекают из закона (будь то жители северных территорий, военнослужащие, учителя, другие категории граждан), то неконституционно на ходу останавливать этот поезд, отменять задним числом обещанные льготы или компенсации. Общепризнанные принципы и стандарты защиты социальных прав не могут быть нарушены, хотя государство может вводить разные механизмы для решения проблем, но уровень обеспечения в такого рода случаях не может быть снижен.
Я веду речь не о льготах в чистом виде, когда вводят или убирают бесплатный проезд - тут государство имеет дискрецию, а об обязанностях, вытекающих из конкретного закона. Это не просто правовая, это нравственная проблема с большими социальными последствиями доверия граждан к своему государству. Большой вопрос, кто полетит с полок и кто пострадает, если государство рискнет сорвать стоп-кран этого движущегося поезда? Думаю, вся страна может стать заложником такого срыва стоп-крана. И в решениях КС мы прописали, что это недопустимо, потому что следует оберегать принцип поддержания доверия и ожиданий. При этом я хочу еще раз подчеркнуть, что у законодателя сохраняется возможность различным путем урегулировать проблему, в том числе переключиться на различные денежные варианты решения проблемы.
Возьмем 122-й закон (о реформе льготных выплат. - Прим. "РГ"). Не собираюсь оценивать его с политической точки зрения. Но с точки зрения чисто юридической, мы в ряде решений показали, что нельзя было понимать этот закон и конкретизировать его вопреки уже сформулированным Конституционным судом принципам социального обеспечения. Пусть идея закона сама по себе была во многом необходима и законодатель вправе был проводить такого рода реорганизацию, но последующие многочисленные подправления на ходу - разве это не свидетельство того, что в ряде случаев некоторые нормы были сделаны скоропалительно и непродуманно? Очевидно, что государству нельзя было двигаться дальше, сохраняя устаревшие параметры, но следовало учитывать и позиции Конституционного суда, и тогда мы бы не получили столько издержек с этим законом.
РГ | Был в практике КС и период, во второй половине 90-х годов, когда только ваши решения позволяли модернизировать УПК. Дума, настолько я помню, в то время всецело была поглощена политикой...
Зорькин | Процессуальные права граждан, в том числе сфера уголовного судопроизводства, безусловно, относятся к числу важнейших. И они действительно были в центре внимания КС в период действия прежнего Уголовно-процессуального кодекса. Принятые тогда решения фактически дискредитировали старый УПК и подтолкнули законодателя к скорейшему принятию нового кодекса. В одном из последних решений по старому УПК КС указали, что переходный период, необходимый для принятия уголовно-процессуального законодательства, завершился и далее законодатель не вправе заставлять нас жить по кодексу времен тоталитаризма.
Так появился новый УПК. Принципиально новый. Хотя и не без издержек. Проблемы есть и в новом кодексе: это видно из последних наших решений. Например, можно было бы назвать то, которое касается защиты жертв преступлений. К сожалению, в новом УПК был очевидный крен в сторону защиты подозреваемых и обвиняемых. Эти права обязательно надо защищать! Обязательно, я хочу специально подчеркнуть, и заслуга нового УПК как раз и заключается в том, что он основан на презумпции невиновности, перешел на новые принципы судопроизводства, новые принципы уголовного процесса, принятые в правовом государстве. Но защищать права обвиняемых надо не в ущерб правам потерпевших. А как всегда бывает по закону маятника, отталкиваясь от одного - от тоталитаризма шарахнулись в другую сторону. Маятник с ходу проскочил золотую середину, и получилось, что забыли, может быть, о самом главном - о жертвах преступления. От преступления страдает и все общество, и конкретные люди. Рыдающие матери с искалеченными жизнями, что может быть страшнее, когда убивают сына или дочь? А каково потерпевшим, когда их лишают права добиваться справедливого наказания, права на справедливый суд? При анализе нового УПК оказалось, что право жертв преступлений на пересмотр ошибочных приговоров не защищено. Конституционный суд принял решение, что в исключительных случаях, я подчеркиваю - в исключительных, - допустим пересмотр приговора в худшую сторону. При этом КС исходил из того, что Европейская конвенция допускает повторное рассмотрение дела, если в ходе предварительного разбирательства была допущена фундаментальная ошибка, повлиявшая на исход дела.
РГ | КС приходилось рассматривать и вопросы защиты собственности.
Зорькин | КС в ряде своих решений сформулировал принципы недопустимости имущественной ответственности без вины, в том числе и в таможенных отношениях, гарантии судебной защиты в случае наложения административных штрафов, о необходимости четкости и ясности налоговых норм как условия их конституционности.
Например, решение, связанное со сроком давности привлечения к ответственности за налоговые правонарушения. Ну посмотрите на Германию: страна с давними традициями конституционного судопроизводства и добротным налоговым законодательством, сроки давности там дифференцированы в зависимости от тяжести правонарушения, и это естественно, потому что существует принцип справедливости и соразмерности.
Были, наконец, жалобы журналистов, касающиеся не только защиты СМИ, но и защиты конституционной свободы слова. Оспариваемые нормы избирательного законодательства не давали возможности журналистам нормально освещать избирательный процесс (2003 год). Намордник был такой надет, что, условно говоря, пресса не могла сообщить о взяточнике, что он взяточник, вот так был закон изготовлен, не буду говорить, какими нитками. Здесь КС принял решение исходя из положений нашей Конституции и европейских стандартов. С точки зрения становления конституционного правосудия, защиты прав и свобод, я думаю, все это вехи, которые нельзя не замечать.
РГ | Своими решениями КС заметно расширил действие Основного Закона. Количество страниц, может быть, и не прибавилось, но наша Конституция стала "толще"?
Зорькин | Конституция в широком смысле - это Основной Закон, вместе с федеральными конституционными законами плюс решения КС, плюс практика всех судов и правоприменителей, насколько она просеяна и устоялась в виде конституционных обычаев. В этом смысле Конституция уже не такая, как в 1993 году, но она та же самая. Смею надеяться, что КС не сделал иную Конституцию, он просто помогал приспосабливать к жизни тот же Основной Закон. Президент - гарант Основного Закона, а КС - его хранитель, охранитель. Конституция для нас - это не замороженный капитал и не мешок с морковью, упрятанный в погребе, нет. КС - хранитель действующей Конституции, суд хранит ее в духе со временем, чтобы она не покрылась плесенью и не была изъедена молью. Конституция должна быть живой, то есть отвечать потребностям времени, но есть границы, за которые заступать нельзя. КС не должен превращать Конституцию в ее противоположность.