Может быть, это любители "русских маршей" прямо с улицы пришли на конференцию, устроенную в честь 60-летнего юбилея Нюрнбергского суда над фашизмом? Увы, моя догадка не подтвердилась: в большинстве своем это были студенты юридических вузов, которых привел сюда профессиональный интерес.
Но вот одна деталь, прозвучавшая в выступлении заместителя Генерального прокурора РФ А.Г. Звягинцева: оказывается, все 407 заседаний Международного военного трибунала в Нюрнберге тоже были открыты для публики. В зал судебных заседаний за год работы трибунала было выписано 60 тысяч пропусков! Что касается обвиняемых, то все они пользовались услугами адвокатов, иногда даже нескольких, все имели право вызывать любых свидетелей защиты, а при желании и сами выступать в свою защиту. Нюрнбергский процесс с самого начала был задуман как состязательный процесс между демократией и фашизмом - ибо только юридическая победа в зале суда могла подтвердить правомерность победы союзников по антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне и победы нашего народа в Отечественной войне с фашизмом. Эта миссия и была блестяще исполнена Международным трибуналом в Нюрнберге.
Но, оказывается, большинство немцев вплоть до 70-х годов не верили в справедливость Нюрнбергского трибунала, воспринимая его как "суд победителей". И даже ставили этот трибунал на одну доску с Версальским миром после Первой мировой войны. Прецедент, что и говорить, представлял немалую опасность: ведь в свое время именно отрицание несправедливого "версальского порядка" и привело к власти в Германии нацистскую партию. Однако многие гости конференции отметили, что в последние годы и в этой стране отношение к истории стало меняться. "Я немец, когда-то я сдавал экзамены в той школе, где потом проходил суд, - сказал вице-президент Международной ассоциации уголовного права (МАУП), председатель Европейского форума мира Петер Вилькицки. - Теперь Германия де-факто признает нюрнбергские принципы. Мы даже внесли в свою конституцию специальную поправку, которая дает право преследовать и судить наших граждан за преступления, где бы они их ни совершили". Президент криминологической ассоциации Сербии профессор Станко Беятович, тоже член МАУП, говорил о "нюрнбергском праве" как феномене новой международной правовой культуры, которая значительно расширила базу солидарных действий стран и народов, укрепила антивоенные настроения в мире. При этом он не случайно подчеркнул заключительную мысль своего доклада: "Это право не должно превратиться в глобальную уголовную систему, оно, наоборот, должно способствовать укреплению универсальной основы национальных законодательств".
Вот тут-то одна из самых сложных проблем того наследия, которое оставил человечеству Международный трибунал над главарями фашистского рейха. Именно он впервые в истории ввел понятие "международные преступники" и определил меры их уголовной ответственности за агрессию, за развязывание и ведение войн, за тяжкие военные преступления и преступления против человечности. Но раз появились такие понятия, то необходим и постоянно действующий орган международного правосудия, который - вспомним только что высказанную мысль сербского профессора - не превратился бы в некую дубинку глобальной охранки, а умел бы гибко и плодотворно сотрудничать с органами национального правосудия разных стран. Человечество думает над этой проблемой уже больше ста лет.
Международные преступления, а стало быть, и преступники международного масштаба существовали, понятно, во все времена и эпохи, но подобраться к ним с законодательной стороны впервые попробовали лишь под самый занавес XIX века. Примечательно, что Гаагская конференция 1899 года, собравшая 27 государств, была созвана по инициативе России. Они приняли три конвенции: о мирном решении международных столкновений, о законах и обычаях сухопутной войны и о правилах войны на морях. Поскольку всем было ясно, что этого мало, в 1907 году состоялась вторая Гаагская конференция, куда более внушительная: 44 государства приняли 13 антивоенных конвенций. Однако они не помешали разразиться Первой мировой войне, которую, думаю, назвали так не только за масштаб, но и за варварский характер. Лишь по ее окончании встал вопрос об учреждении международного трибунала, способного устрашить монархов, которые никаких конвенций не чтут. В 1920 году Лига Наций рассмотрела проект международной судебной инстанции, призванной карать за "преступления против человечества". Но учредителей грызли сомнения: разве главный виновник мирового побоища, кайзер Вильгельм II, не наказан уже тем, что проиграл войну и утратил трон? Да и что проку судить отставного главу государства? Короче, представители наций рассудили, что преступления против человечества - термин "завышенный", а идея Международного трибунала "преждевременна".
Потому дело и кончилось лишь Версальскими контрибуциями и запретами, разбередившими германскую рану. Дальше все известно: недовольство "версальским порядком" разбудило фашизм, фашизм развязал Вторую мировую, еще более варварскую, войну, и чтобы поставить точку, пришлось провести первый в истории суд над руководителями государства-агрессора. Однако еще полвека понадобилось, чтобы осознать: только зарубкой на долгую память человечеству не обойтись.
Ныне в мире действуют уже четыре международных трибунала - три временных и один постоянный. На Поклонной горе о них говорилось даже больше, чем об их историческом предшественнике. Острие дискуссии сводилось к вопросу: какой же из этих четырех судов вправе считаться преемником Нюрнберга? Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ) за тринадцать лет существования переловил около сотни военных и политических преступников, повинных в разжигании "балканских войн" в минувшем десятилетии. Лишь на год младше Международный трибунал по расследованию геноцида в Руанде (МТР), который и такими достижениями похвастаться не может. В 2002 году почти одновременно произошли еще два события: ООН и правительство Сьерра-Леоне подписали соглашение об учреждении Специального суда, призванного наказать виновников гражданской войны в этой африканской стране, а буквально через полгода начал работать Международный уголовный суд (МУС). Впрочем, его роды длились четыре года - столько времени понадобилось, чтобы Римский статут МУС подписали и ратифицировали уже 102 государства. Итак, если МТБЮ, МТР и Специальный суд по Сьерра-Леоне чем-то и напоминают Нюрнбергский трибунал, то скорее всего только формальным признаком: они тоже учреждены на строго отмеренный срок. Однако эти сроки уже столько раз продлевали, что годовой мандат Нюрнберга "преемники" превысили от 4 до 13 раз.
Но зачем было учреждать еще один временный международный трибунал, когда уже появился постоянный? И почему после того как удалось добиться выдачи бывшего президента Либерии Чарльза Тейлора, его тут же отправили в Гаагу и туда же поспешили все судейские мантии из Фритауна? Как не вспомнить в этой связи громогласное фиаско и другого международного трибунала, который за пять лет так и не смог предъявить полное и обоснованное обвинение экс-президенту Югославии Слободану Милошевичу? Прокурорам самим пришлось отбиваться от его обвинений. Процитирую лишь один малый отрывок из его выступления там, в Гааге, незадолго до смерти: "Окончательное разрушение Югославии проведено посредством институциональных обманов. Несмотря на все документы, по которым европейское сообщество обязалось уважать территориальную целостность Югославии, лорд Каррингтон на очередном заседании конференции по Югославии 18 октября 1991 года ультимативно ставил вопрос об исчезновении Югославии как государства и субъекта международного права путем перекройки пространства Югославии по модели, примененной Гитлером в 1941 году".
Интересным наблюдением поделилась избранная от Латвии судья МУС Анита Ушацка: "Наш суд построен на компиляции двух систем права - англо-саксонского и континентального. Так что в полном смысле слова это новый международный суд. Кстати, дилеммы, каким судом судить международных преступников, попросту не существует. Предпочтение во всех случаях отдается национальному правосудию, но если оно бездействует, тогда наш суд обязан принять дело к производству". Оговорки более чем ясные - и тем не менее США упрямо бойкотируют Международный уголовный суд, открыто заявляя, что не намерены отдавать своих преступников в чужие руки.
Давайте уж до конца проведем параллель между новыми институтами международного права и их высшим историческим прецедентом. Нюрнбергский трибунал был учрежден на основе соглашения основных участников антигитлеровской коалиции - США, СССР, Англии и Франции. Полтора месяца четырехсторонняя конференция в Лондоне сводила воедино два проекта - советский и американский. И если впоследствии даже случались шероховатости - мы, например, так и не согласилось с оправданием 3 из 24 фашистских преступников в Нюрнберге, - это уже не могло сломать сам правопорядок. А все просто: сам этот правопорядок, как и устав Международного трибунала в Нюрнберге, опирался на политический консенсус наших стран.
Его и в помине нет "под" МТБЮ. Полную легитимность такому трибуналу придало бы предварительно достигнутое согласие всех причастных балканских стран. Но времени на уговоры, подписи, ратификации не было, противники воевали. Оставался другой путь, чуть менее надежный, но тоже вполне легитимный, - вынести проект трибунала на обсуждение Генеральной Ассамблеи ООН, то есть заручиться согласием мирового сообщества. Однако и по этому пути не пошли ввиду "срочности", хотя это понятие скорее политическое, чем правовое. Итак, трибунал был учрежден резолюцией СБ, в составе которого не было ни одной "причастной страны", не говоря уже о том, что часть членов СБ периодически меняется. В 1999 году тогдашний председатель МТБЮ Гэбриэл Кирк Макдональд открытым текстом назвала госсекретаря США Мадлен Олбрайт "матерью трибунала" и выразила благодарность правительству США за щедрое пожертвование в полмиллиона долларов. Это при годовом бюджете в сто миллионов! Ну а кто платит деньги, тот и заказывает музыку.
И все же главное различие четырех трибуналов не в их денежном довольствии. Куда важнее, что в трех случаях право заговорило лишь после того, как смолкло оружие. И только Международный уголовный суд с его бессрочным мандатом ориентирован на то, чтобы право опережало и упреждало войну.
Кстати, наша страна одной из первых поставила свою подпись под Римским статутом, однако не ратифицировала его до сих пор. Все раздумываем? Или это тихий бойкот?