Шедевр бельканто прозвучал в концертной версии, но в таком составе, который пришелся бы по вкусу даже искушенным в "национальном" искусстве итальянцам.
О российских меломанах вспоминать не приходится: единицы из них слышали гастрольную "Золушку" La Scala тридцатилетней давности, сценической же биографией героиня Россини в наших театрах оказалась не избалована.
Так что очередной проект оперного продюсерского центра Classiсa Viva во всех отношениях получился свежим.
Фирменный знак Classica Viva - отфильтрованный исполнительский состав, презентующий профессиональное качество сегодняшней мировой оперной сцены и открывающий для России актуальные имена. Достаточно назвать Феруччо Фурланетто, Сильви Валер (в "Набукко"), Анну Бонитатибус или Дебору Йорк ("Орфей и Эвридика"), Симону Кермес ("Дон Жуан"), дирижера Теодора Курентзиса, чтобы автоматически обозначился статус этих проектов, претендующих на качество и эксперимент.
Не исключением из правил стала и "Золушка", собравшая на московской сцене интернациональный состав, целью которого было создать рамку основной звезде - итальянской меццо Анне Бонитатибус, уже потрясшей столичную публику в предшествующем январском проекте - глюковской "Эвридике". Учитывая же, что партия Золушки остается одной из самых преткновенных в оперном репертуаре и написана Россини в сложнейшей тесситуре, требующей редкого качества колоратурного меццо, то практически каждая ария здесь является проверкой певицы "на прочность". Бонитатибус, обладающая исключительно гибким и легким голосом, скользящим по невероятным пассажам в почти бездыханном режиме, смогла представить не просто полнокровное бельканто, но и тонкую отделку партии, в которой скромный добродетельный образ Золушки парадоксально соединился у Россини с вычурным великолепием вокала.
Однако лидером этого вечера оказалась не только итальянка Бонитатибус, но и еще два участника сказочного действа - Паоло Бордонья в партии Дандини (камердинера принца) и Филиппо Мораче в роли дона Маньифико (отчима Золушки). Именно этой парочке удалось превратить концертное исполнение в спектакль, не уступающий по своей экспрессии фонтанирующим юмором представлениям старинного дель арте. Бубня виртуозные скороговорки в бешеном темпе, они спорили, ссорились, булькали голосом, выпивали из горла винной бутылки, глотали мух, вставлялись с плотными сольными ариями, поражая подвижностью своих басов-баритонов, пока наконец дон Маньифико не поинтересовался на приличном русском: не на нем ли желает жениться Дандини? Буйная итальянская буффонада отлично соединилась с легким гротеском у сестер - изящной и техничной Сары Кэстл (Тисба) и лиричной, обладающей волшебной кантиленой Ольги Трифоновой (Клоринда). Эндрю Фостер-Уильямс из Великобритании в роли философа Алиодоро не без юмора разражался бурными и темпераментными пассажами. На долю же сказочного принца - дона Рамиро в исполнении Максима Миронова - выпала роль показать на фоне темпераментной Золушки-Бунитатибус свои достоинства: грацию и безупречную бисерную технику голоса.
Тон Россини задали в этот вечер певцы, и Теодор Курентзис с оркестром Musica Viva смогли с полным эффектом развернуться только в увертюре и в отточенной до визуальности сцене грозы. Но событие случилось: Россини в России был подлинный.