Это был и урок всем, кто сомневался в своих силах и кто готов был пасовать перед трудностями жизни. В том числе перед трудностями нашей тогдашней советской жизни. Доктор Дандье был примером всем интеллигентам, которые в душе готовы были бросить вызов душившим их жизненным обстоятельствам.
Никто, кроме Нуаре, не смог бы сыграть двух столь разных людей, поселившихся в одной физической оболочке. Никто во французском кино, и мало кто в кино мировом. Потому что Нуаре был гений, и уже при жизни об этом знали все, кто любил искусство, кино и кто любил Францию.
Французская актерская школа своеобразна и сильно отличается от нашей, русской. Французские актеры привыкли играть не характеры, а образы. Главная сила французского актера - голос и слово, великий французский язык, оттенками и звуками которого артисты создают свои роли.
Это очень трудная задача, требующая не только огромного таланта, но и виртуозного владения сложной и необыкновенно выразительной французской речью. Не случайно в современном французском театре и кино так мало действительно больших художников.
Нуаре, может быть, был единственным, кто этим искусством владел в совершенстве.
Я помню, как лет пять назад в Париже он давал совершенно фантастические моноспектакли. В луч света на сцену выходил Нуаре в простом сером костюме с неизменным шарфом, спадающим на плечи. Он становился у пюпитра и читал французскую классику - не стихи, не драму, а прозу.
Нуаре читал три, четыре часа. И перекормленная интеллектуальными изысками, капризная и снобистская парижская публика, затаив дыхание, все эти долгие часы слушала великого актера.
Нуаре читал один, но на пустой сцене в луче света рождались десятки человеческих характеров, возникали целые миры, которые этот человек создавал только с помощью своего голоса.
Купить билеты на эти спектакли, шедшие с аншлагами целый сезон, было невозможно.
Как-то французское телевидение показало передачу, в которой Нуаре рассказывал о себе, своей работе, своей жизни, рассказывал то, что он думает о мире и об искусстве. Нуаре сидел в кресле перед камерой, с неизменной длинной сигарой, в неизменном шарфе на плечах. Это тоже был своеобразный моноспектакль - и рейтинги передачи зашкаливало в эти минуты, когда по другим каналам показывали кинофильмы и популярные шоу.
Нуаре никогда не был героем светских сплетен и сенсационных разоблачений, артистических скандалов и громких историй. И все-таки он был самым известным, самым упоминаемым, самым уважаемым художником Франции - потому что французы любили его как никого другого.
Он был великим театральным актером, но мир знал его по прекрасным французским фильмам. В них Нуаре создал все архетипы французского мужского характера. Взбалмошный авантюрист в "Африканце", циничный, алчный, но не предающий друзей детектив в "Откройте, полиция!", чудаковатый, не от мира сего, но стойкий и верный в любви профессор в "Украли бедро Юпитера" - Нуаре навсегда запечатлел в своих ролях и подарил миру облик своего народа. Народа, который он любил. И над которым так по-французски любил поерничать и посмеяться.
У него не было "Оскара", хотя мало кто в мире был больше достоин этой награды. Дважды французская киноакадемия вручала ему свою высшую награду "Сезар", а могла бы это сделать десятки раз.
Как настоящий интеллектуал, он не благоговел перед государственными наградами. Много раз он отказывался от ордена Почетного легиона. После долгих уговоров принял этот высший знак отличия своей страны только прошлым летом, когда уже знал, что смертельно болен.
Нуаре прожил 76 лет и умер от рака в минувший вторник. Говорят, что в Париже ежедневно рождаются и умирают семь гениев. Если так, то Нуаре в тот день был восьмым. Единственным, которому не суждено больше родиться никогда.