Что знаменитая писательница Колетт, первая из женщин ставшая президентом Гонкуровской академии, в молодости выступала обнаженной на сцене "Мулен Руж", где провела первый, по сути, публичный сеанс стриптиза? Что во второй половине XIX века сифилис был вроде СПИДа, и от него погибли Гоген, Тулуз-Лотрек, Доде, Малларме, Мане, Бодлер, Мопассан и другие великие художники и поэты? Что писательница Маргерит Дюрас была в партизанах с будущим президентом Миттераном, что у нее был бурный и общеизвестный роман с гестаповцем, на которого она после освобождения донесла, а потом и лично его пытала? Что Франсуаза Саган - это псевдоним, взятый из прустовского романа, и что сама знаменитая французская писательница получила через того же Миттерана мошеннические комиссионные за якобы посреднические услуги между Францией и Узбекистаном, за что потом была приговорена к условному сроку заключения и гигантскому штрафу, так и умерла?
Конечно, книга Киры Сапгир, переводчицы, журналистки, литератора, не об этом, не о скандалах и жареных фактах. Она о любимых ею художниках, писателях, музыкантах. Мопассан и Шостакович, Гоген и Раймон Кено, Сент-Экзюпери и Жорж Санд, тут же и наши современники - Ренэ Герра и Николай Боков, Владимир Шаров и Владимир Марамзин, Ольга Седакова и Василий Аксенов, - десятки людей, статьи о них, интервью с ними, тут же рассказы о парижских выставках, музеях, концертах, о любимых местах города, где автор живет уже несколько десятков лет.
Книга Киры Сапгир "Быки и улитки", вышедшая в питерском издательстве "Алетейя", - живая, лихая, бесшабашная, как и человек, ее написавший. Она о веселом искусстве - жить в искусстве и трезво знать, что в связи с этим бывает. Кто-то впервые узнает, как два года назад в Женеве на аукционе продавали книги из библиотеки Набокова, - около ста первоизданий его романов с авторскими подписями и рисунками выдуманных видов бабочек. По цене в десятки и сотни тысяч евро! И никто не купил. Кто-то узнает про объявление, помещенное им в "Русской мысли", что он выкупает собственные письма у своих корреспондентов. И тут же о фамильном жесте Набоковых - писателя и сына его Дмитрия - руке, приложенной к уху во время чтения.
Бог - в деталях. Писатель Владимир Шаров, которого упрекают в безудержной фантазии его утопий, рассказывает о родном дяде, учившемся в 20-е годы в спецшколе гениев при Кремле. Потом он стал изобретателем, лауреатом Сталинской премии, а в будущем романе писателя будет перебрасывать реку Амур из Биробиджана через Гималаи в Израиль для орошения Палестины.
И тут же - журналистские рассказы Киры Сапгир о парижском метро, о парижском русском чае, о парижском китайском квартале, о "Прокопе", Гранд-Опера, Монмартре и Буль-Мише, о кладбище Пер-Лашез и скандальных биографиях его обитателей, о диковинных парижских музеях, - обо всем том, что можно увидеть и узнать только изнутри самого города.
А под занавес - воспоминания об ушедших друзьях: Алексее Хвостенко (первую квартирную выставку которого устроил давний муж Киры - поэт Генрих Сапгир), Евгении Кропивницком, художнике Михаиле Рогинском, диссиденте и журналисте Алике Гинзбурге и... провидце Мишеле Нострадамусе. Видимо, это сам волшебный воздух Парижа творит чудеса перспективы: все рядом, все свое, даже неточности и опечатки, как явные признаки непридуманной жизни, услышанных голосов ее. Не случайно Кира Сапгир сегодня работает в Национальной библиотеке Парижа, составляя каталоги старинных пластинок XIX - начала ХХ века, она документалист сонорного, то есть звукового фонда. Звук времени - об этом и ее книга.