Политика и чистота
Российская газета: В 2000 году вы баллотировались в качестве кандидата в президенты от блока СПС со словами: "Должна быть демократическая альтернатива партии власти". Как вы считаете, сейчас она есть?
Константин Титов: Сегодня правый центр и центр в себе аккумулирует "Единая Россия". Левые - это коммунисты, правые - вероятно, "Другая Россия" или СПС. "Яблоко", к сожалению, ни там ни сям. Но главное в этом раскладе - есть ли у партии четкий экономический сценарий и сможет ли она его в случае победы выполнить, а вовсе не декларация приверженности каким-то лозунгам. Если на экране телевизора мы видим человека, олицетворяющего какую-то партию, а на самом деле за ним ничего нет, то с такими "говорящими головами" нужно поступать жестко. Ведь даже если некая карманная партия чудом пробирается в Думу, влиять она ни на что не сможет. Поэтому я надеюсь, что у левых и правых демократов хватит разума объединиться.
РГ: Вы разделяете идею формирования правительства по партийному признаку? Пока в правительстве всего один представитель "иной партии" - это глава ФАС Игорь Артемьев, "яблочник".
Титов: Пользуясь случаем, я хочу поблагодарить его через "РГ" за то, что на него всегда можно положиться. Работает он очень эффективно. Если же говорить о партийном принципе, то запрета на профессию у нас нет. И премьер, и администрация президента вправе брать кадры не только из "Единой России". Я был членом многих партий. Мне предлагали должности в правительстве и тогда, когда я был членом "Демократического выбора России", и СПС, и социал-демократом, и наконец беспартийным. Правда, я всегда отказывался.
РГ: Почему?
Титов: Много причин. Главное - мне интереснее самостоятельная работа. Должность губернатора представляет больший простор в реализации всех тех идей, которые я вынашивал как экономист.
РГ: Вы стартовали из комсомола, который некоторые именуют не иначе как школой олигархов. Есть ли сейчас такая организация, которая кует людей, способных управлять?
Титов: В комсомоле я особых высот не достиг. Но согласен - это была настоящая школа кадров. Что теперь? Я иногда с тоской думаю: вот уйдут нынешние главы администраций, которые прошли прежнюю школу, что я буду делать? Поэтому мы организовали программу обучения глав сельских администраций и поселений. К молодежи у меня претензий нет, но есть у нее одна особенность: непременно набирать свою команду, а "стариков" выгонять. Нас же учили, что "плохих людей нет, есть неумение найти к ним подход". Поэтому и мы учим молодежь: судить строго по делам, отсекать личное, в том числе политические пристрастия. Надеемся, что такие проблемы уйдут с развитием молодежного движения в партиях ("Молодая гвардия" у "Единой России" и молодое крыло в ЛДПР), и сами помогаем им, например, сделали молодежный парламент.
Хотя лучше всего выявлять лидеров получается в стенах вузов. Мы даже провели такой эксперимент: в Сельхозакадемии отобрали группу из шести человек: "руководитель хозяйства", главный зоотехник, агроном, механизатор, финансист и бухгалтер. И бросили их в самое захудалое хозяйство. Помогли с жильем и обещали поддерживать из бюджета три года, а если через три года провалятся - поддержка прекращается. Прошло всего ничего, а зарплата там у людей выросла, коровы доятся, все нормально. Хотя сначала крестьяне встретили их в штыки. Все это напоминает мне 25-тысячников прежней поры. Только это рыночные "тысячники", которых мы ориентировали не на "вал", а на себестоимость продукции и экономическую эффективность. Будем этот опыт расширять. Потому что сугубо рыночный подход к АПК себя оправдал. Если в позапрошлом году у наших хозяйств была нулевая прибыль, в прошлом, смешно сказать, 19 миллионов рублей, то в этом году - более 590 миллионов, 70 с лишним процентов хозяйств работают прибыльно.
Два брата-магната
РГ: Коли мы коснулись села, скажите - вы за крупные холдинги или за фермера?
Титов: У меня более трех тысяч фермерских хозяйств, более десятка тысяч личных подсобных хозяйств, 460 крупных хозяйств, 15 кредитных кооперативов и где-то 20 кооперативных хозяйств. Право на жизнь имеют все. Но лишь личное подсобное хозяйство я считаю изжогой социализма. Не дело, когда человек днем работает в школе или в поликлинике, а вечером еще и дома горбатится. В мире этого нет в принципе: если ты фермер, значит, фермер, если врач, значит, врач. Вообще на Западе часто запрещают держать дома скотину, потому что ветеринарного ухода за ней нет, и кто знает, чем домашний скот заразит "фабричный" через работников. Мне возражают, что это "в традициях русского народа". Я тоже возражаю: это в традициях барщины, в том числе советской, когда днем ты за копейки горбатишься на барина, пусть даже в лице государства, а потом пашешь еще и на себя. У сельских наемных работников должна быть приличная зарплата. В хороших хозяйствах области доярка уже получает по 10-12 тысяч рублей, и таким дояркам хочется после работы отдохнуть, с детьми посидеть, они сами от домашнего хозяйства отказываются.
Будущее - за крестьянскими кооперативами, вертикальными структурами от производства до реализации, со своей кредитной политикой. За рубежом есть блестящие примеры, и я на сто процентов уверен, что такие кооперативы можно создавать и у нас. Но, учитывая вороватость нашей торговли, пока это дело идет с трудом.
Скажу больше - эта идея осенила меня не вчера, еще в начале 1990-х я советовал премьеру Егору Гайдару не приватизировать отдельно мясокомбинаты, отдельно переработку молока или торговлю, а продавать сразу готовые вертикальные структуры. Не пошел он на это, а сейчас все равно к этому возвращаемся. Концентрация и интеграция бизнеса идет по нашей воле или вопреки ей. "Русский алюминий" владеет хозяйствами, а есть фермы до 40 тысяч голов скота, как за рубежом, в США. С другой стороны, в нашей области живут два брата-фермера, с нуля начинали, и ни с металлургией, ни с нефтью дела никогда не имели, у которых 100 тысяч гектаров земли, то есть площадь почти трех районов. Заработав стартовый капитал на зерне, они теперь серьезно занимаются мясом. Все имеет право на жизнь, кроме личных подсобных хозяйств.
РГ: Вы упомянули "вороватость торговли". Кто у вас держит колхозные рынки?
Титов: Рынки держат те, кому положено их держать. Торговцы. Нечего тут строить иллюзий. Я понимаю, о чем вы хотите меня спросить - о бандитах, которые кому-то не дают торговать.
Я лично слежу, чтобы на колхозных рынках были места для пенсионеров. Они, как правило, пустуют. И будут пустовать, потому что торговля - это сложно, и нельзя одновременно быть и фермером, и торговцем. Фермеру нереально привезти тушу и мгновенно ее продать: надо доехать, разделать, собрать бумаги, и два дня стоять, а кто все это время будет навоз убирать и скотину доить? Поэтому сегодня фермеры сами идут к посредникам, а в идеале это должны брать на себя кооперативы фермеров.
Мы провели эксперимент. Приехал из села мужик (на самом деле милиционер), и стал продавать картошку по 10 рублей, когда везде 12. К нему сразу "подошли", поговорили. Он говорит - а мне выгодно, я свои затраты отбиваю, но мне нужно поскорее продать. Что дальше будет? Думали, начнется мордобой - ничего подобного. "Ребята" купили у него за 10 рублей всю машину и раскидали ее по точкам по 12 рублей. За что их привлечь к ответственности, за то, что оптом взяли? Нет такой статьи. Да и какой такой вред они нанесли?
Так что реформа колхозного рынка - это, конечно, хороший посыл, но грубое вмешательство не приведет к большим успехам. И фермер уже не тот бедолага, которому лишь бы продать, и "ребята" стали цивилизованными, не нужны им кровь и драка. Рынок сам себя частично отрегулировал, а мы опять в него влезаем, что чревато лишь ростом цен и сокращением номенклатуры товара. Не нужно поддаваться популизму. Я ничего не имею против "азербайджанцев": не будет их - не будет экзотических фруктов. И почему фрукты я должен непременно покупать в магазине, когда на рынке дешевле и лучше? Практику волюнтаризма мы уже расхлебываем сполна: та же ипотека, проведенная с бухты-барахты, колоссально взвинтила цены на жилье, и только.
РГ: К ипотеке еще вернемся, но давайте закончим с рынками - вас как губернатора, что, цены устраивают?
Титов: Мне как губернатору хотелось бы, чтобы все бесплатно было. А если серьезно: мне не важно, чтобы "меня как губернатора" что-то устраивало, важно, чтобы устраивало людей. А они с разными доходами, и товары разного качества и разной цены. Если рынок или дорогой магазин существуют, значит, есть люди, которых эта торговля устраивают. И если я вижу, что 80 процентов населения хотят подешевле, я вижу свою задачу только в том, чтобы произвести побольше. Вот в чем корень проблемы. А мне говорят: "Купите, Константин Алексеевич, коров за рубежом", а не купишь - ты вроде как враг "новациям". Ну, купил, а дальше? "Золотых" коров - в старые коровники?
Я считаю, что контрольными цифрами в национальном проекте АПК должно быть не число кредитов и купленных за рубежом коров, а прирост производства и цена, которой он дался. Станем так смотреть на вещи - будет и товар на рынке дешевым, и никакая мафия с перекупщиками не страшна.
РГ: При том, что по стране свинина подорожала, у вас цены замерли. Скажите честно: вы их держите административно?
Титов: Да, мы применили серьезный административный рычаг. Но в каком плане? Есть две задачи: смена породы и современное производство с низкими затратами. Чтобы направить крестьянина на этот путь, губернская власть взяла на себя функцию выдачи льготных кредитов тем, кто сумел выбиться в лидеры по показателю "привес - эффективность". Национальный проект мы развернули так, что перестали давать кредиты сами, но все наши ресурсы направили на субсидирование процентной ставки. Плюс двинули с помощью Россельхозбанка кредит под залог земли, от чего прежде и банки, и крестьяне шарахались. Не надо никаких постановлений, бумаготворчества, комиссий. Нужны правила игры, позволяющие развивать производство.
Титов и новации
РГ: К 2009 году вы лишитесь 20 казино и 200 игорных залов. Сколько потеряет ваш бюджет?
Титов: Одну шестидесятую часть, то есть миллиард рублей. Терять доходы не очень-то хочется, хотя лично я идею оптимизации игорного бизнеса поддерживаю: не раз предлагал вынести игорные заведения из города. В Татарии приняли даже местный закон, теперь судятся с прокуратурой.
Конечно, мы не должны подпитывать интерес к легким деньгам. Деньги достаются огромным трудом. Да, каждый человек в России должен найти работу, должен иметь возможность стать президентом нашей великой страны, ученым, миллионером, но не через игорный дом, а через работу, учебу и старания. Но, с другой стороны, для страны с таким масштабами и населением четыре игорные зоны - мало. Краснодарский край, Приморский край, Калининград - замечательно, а что же остальным-то делать?
РГ: В Лас-Вегас летать.
Титов: Я не полечу в США. Я считаю оскорбительным для себя снимать отпечатки пальцев. Ладно, дело не в этом. Есть спрос, есть люди, которые в силу своей слабой культуры хотят играть, и игорный бизнес просто уйдет в подполье. Мы получим еще одну головную боль. Да, это болезнь, да, не нужно нам это. Но если это болезнь, нужно хорошо подумать, как ее лечить, а не рубить сплеча.
РГ: Ваш коллега, мэр Москвы Юрий Лужков - ярый противник вступления в ВТО. А у вас есть в губернии мощное и авиационно-космическое производство, и автопроизводство. Чего ждете в связи с ВТО?
Титов: Мы засматриваемся на бурно растущие экономики Индии и Китая, но как-то не задумываемся, что эти страны давно стали членами ВТО, что им, очевидно, никак не помешало. Не ВТО причина наших бед. Мы должны понять, что нужно защищать себя на всей территории земного шага, потому что рынок - это весь мир. Но пока мы не вступили в ВТО, защищать значительно труднее. Надо вступать, весь вопрос, на каких условиях. К сожалению, переговорные позиции - вещь достаточно закрытая. Ясно одно: мы не должны брать на себя требование уравнять внутренние и внешние цены на газ и нефть. 60 процентов территории страны находится в той зоне, где надо постоянно топить и греть. Я надеюсь, что переговорщики это понимают.
С другой стороны, вступаем мы в ВТО или нет, а доля продукции ВАЗа стремительно сокращается: с некогда 90 процентов до нынешних 50. Поэтому мы должны четко понять, что надо перестраиваться внутри себя, а не сваливать все угрозы на ВТО. Сегодня мы работаем над новыми машинами, делаем совместные предприятия и ВТО нам в помощь будет. А что касается авиации, то по военной технологии конкурентов в принципе у нас в мире нет. А по гражданским самолетам - кто ж заставлял нас самих устанавливать льготные правила покупки за рубежом этого металлолома, "бэушных" самолетов? Сами себе сделали условия, которые ВТО и не снились.
Надо действовать в другом ключе. Есть нормальный японский опыт - покупать лицензии и производить. Покупать пусть даже за государственные деньги и тратить их же на сертификацию наших производств. Не исключаю, что нужно брать деньги от Инвестиционного фонда именно на это - на сертификацию не отдельных машин, а производства в целом. Без международной сертификации мы, даже если что и произведем, ничего не продадим.
РГ: В этой связи ваше отношение к Объединенному авиационному холдингу?
Титов: Идея в принципе правильная, тем более что несколько лет назад американцы поступили так же. Объединение КБ и производств позволяет им лучше конкурировать с мировыми производителями. Другое дело, непонятно, почему одних приняли в эту корпорацию, а других не приняли. В чем критерии отбора? Почему Самарский авиационный завод остался вне холдинга и государство отказывается помогать сбыту его машин, в том числе через лизинг, на этом основании?
Посмотрим, что происходит на рынке. В 2005 году Россия выпустила четыре самолета, два из них в Самаре, в этом году - не выпустила ничего, хотя Самарский завод продал три машины. То есть тот, кто реально продолжает в России производить самолеты, оказывается, лишен государственной поддержки! Что ж, будем искать альтернативу. Можно было бы объединиться с КБ "Антонов" в Украине и делать самолеты типа "Аэробус". Думаю, президент Украины поддержит, и ничего сложного в этом проекте нет.
Жилье и люди
РГ: Коснемся наконец жилья. В Самарской области около ста тысяч обманутых дольщиков. Вы недавно сказали, что их проблемы будут решены за три месяца. Как?
Титов: Почему пострадали люди? Среди компаний есть чистые мошенники, а есть случаи, когда строительные компании оказались жертвами чиновников. Чиновники зачастую сознательно не представляли разрешения на строительство, на отвод земли, в итоге стройка останавливалась. Зачем это чиновникам? Да хотя бы затем, чтобы разорить эту компанию и чтобы ее купили другие.
Мы разделили жуликов и пострадавших. Разделили дома на "проблемные стадии": где-то дом уже стоит, а где - котлован, и конь не валялся. В первую очередь разбирались с теми, кто в доме уже живет, но как бы на птичьих правах. Ради этих людей мы приняли новые законы, и эти дома теперь оперативно оформляются в собственность. Затем пришел черед частично готовых домов. Здесь мы жестко сняли так называемые социальные обязательства перед городом (когда застройщика заставляли в обмен на землю энное число квартир передавать мэрии). Схватка с мэрией получилась серьезной, но моя совесть чиста: я не видел, чтобы хоть один реальный учитель получил "социальную" квартиру. После снятия таких обременений людям оставалось доплатить за завершение строительства по 20, или по 10 тысяч, но не долларов, а рублей.
Остались дома на нулевом цикле: здесь я предложил профинансировать магистральную инженерную инфраструктуру за счет областного бюджета. Деньги бюджет отпустил, соглашения с инфраструктурными компаниями и дольщиками подписаны, хотя дома еще не сданы: на завершение строительства нужен примерно год.
И последнее: мы отсекли тех, кто не имеет никакого отношения к обманутым дольщикам. Тех, кто никак не мог доказать, что реально проплатил свои деньги за будущую квартиру, а рассказывал сказки про некую щебенку, которая пошла в зачет стройки. Кстати, таковых виртуальных дольщиков оказалось процентов 30. Так постепенно, хотя и радикально, проблема решается.
РГ: Почему в этом году резко снизились темпы строительства в Самаре, и столь же резко поднялись цены? Опять проблемы с выделением земли?
Титов: С землей проблем больше нет. Просто я не могу идти дальше, строить новое, не решив проблему дольщиков. Подтянем ее - подтянутся и цифры нового строительства. Что до цены, то есть ведь разные классы жилья. Есть у нас жилье и по 12 тысяч рублей за метр, есть по 18, а есть элитное. Мы не боимся вовлекать людей в ипотеку, стимулировать за счет бюджета рождаемость. Она, кстати, поднялась в области на 1 процент, это здорово, хотя только в 2012 году в области рождаемость сравняется со смертностью. Если в молодой семье рождается ребенок, списываем 18 квадратных метров, второй - еще, третий - весь долг.
Школа толерантности
РГ: И тем не менее Самарская область не вошла в число пилотных регионов по программе добровольного переселения соотечественников из-за рубежа. Вам не нужны мозги и руки?
Титов: Я не знаю, по каким критериям отбираются претенденты в такие проекты. Но соотечественники из-за рубежа всегда могут приехать к нам и без программы. Мы создаем биржу труда по опыту Татарстана. Нам нужны хорошие работники, в том числе пенсионеры, если они могут сидеть с детьми, нянчить, словом, не бандиты, а приличные люди. Кстати, мы почти на 7 процентов прирастаем за счет мигрантов - один из самых высоких показателей по России.
РГ: При этом о Самаре не слышно в разрезе межнациональных конфликтов, хотя у вас 104 нации живут...
Титов: Слава богу. Экстремизм случается, но системы экстремизма нет. Потому что если я строю церковь, я тут же строю мечеть. Мы дружно живем. Татарская диаспора всегда меня поддерживала, как и мордва, чуваши. Позавчера меня даже спрашивали два африканца-студента, можно ли остаться жить в Самарской области. Конечно, можно.
РГ: У татарской, например, диаспоры есть своя школа?
Титов: И не одна. Есть и еврейская школа. У других диаспор пока нет - в Самаре, хотя в деревнях есть и чувашские, и мордовские. Ко мне часто чуваши приходят - организуйте Чувашский университет! Но мне пока лучше отправлять за счет бюджета учиться в Чебоксары, там преподаватели посильнее.
РГ: Самарская область считается передовиком в области образовательных экспериментов...
Титов: Вы знаете, сколько это крови стоит!
РГ: Предполагаем. Как вам, например, удалось внедрить образовательные округа первым в стране?
Титов: Идея создания образовательных округов у меня появилась еще в прошлом веке - простите за шутку, я тогда был еще зеленым губернатором. Вижу, стоит современная школа, а через дорогу - развалина, и хочу развалину закрыть, но выясняю, что школьники не могут перейти в современную, поскольку по дороге проходит граница района, к которому они намертво приписаны. Отменить эту нарезку и ввести законодательные округа я своим законом не мог. Стал биться в высших эшелонах власти. Тем временем к каждому селу мы подвели новые дороги (при мне построено 2600 километров асфальта, каждое село соединено теперь асфальтом с внешним миром), появилась физическая возможность купить школьные автобусы и возить детей в современные школы. Но только потому, что президент РФ разрешил нам поступать так "в виде эксперимента", появилась эта система. А потом я пришел в школу, и мне старшеклассник сказал: "Мы - поколение Титова. Мы знаем, что такое компьютер и рыночная экономика". Я был счастлив.
У нас есть малокомплектные школы, но ставка сделана на образовательные центры (кабинетная система образования по всем дисциплинам, компьютерные классы, два спортивных зала, бассейн, все по ГОСТу). Если мне жалуются - далеко возить детей, я отвечаю: рожайте больше, и у вас будет такой же центр. Выпускники таких центров лучше, чем даже горожане, сдают ЕГЭ, и попадают в престижные вузы.
Что касается высшего образования, есть проект развития инновационного образования Самарского космического университета. Сейчас заканчивается первый этап реализации средств. Работаем над созданием большого университета, куда войдут аэрокосмический университет, медицинский, экономический. Закупаем в Зеленограде суперкомпьютер (триллион операций в секунду). Часть денег выделяет правительство, часть - область и хозяйствующие субъекты.
Врач на вес золота
РГ: Вы у руля региона 15 лет. Ваш рецепт политического долголетия?
Титов: Надо просто работать каждый день. Можно по-разному работать, впрочем. Или придумать себе идею и от всех требовать ее реализации, но так 15 лет губернатором не просидишь. Или поставить некую задачу вместе с народом, доказать, что нужно именно это - и я стараюсь работать именно так.
РГ: Как-то вас спросили, чем вы гордитесь, и вы ответили - газификацией. Это в самом деле так?
Титов: Сейчас уже не только ею, но и дорогами, внедрением новых технологий. Но газификация, конечно, особый предмет. Для села газ - это все. Мы восстановили советскую программу "Северное сияние", оставшуюся невыполненной, и в 1992 году взялись за нее. Многие крутили пальцем у виска - как же, в стране разруха. Но мы ее выполнили в 1994. 96 процентов области газифицировано. Шутка ли? Только в двух регионах, помимо нас, есть схожий показатель, и только у нас это сделано целиком за собственный счет. И только у нас на селе врач общей практики получает от 27 до 52 тысяч рублей.
РГ: Фантастика.
Титов: Расчет. Надо было остановить смертность на селе. Решили, что один врач должен быть как минимум на тысячу человек, совмещая в себе функцию врача "скорой помощи" тоже. Нагрузка серьезная, и на зарплату в 3,5 тысячи никто не пойдет. Я говорю: "А давайте, мужики, один раз хотя бы сделаем так, как делают во всем мире: врач должен получать достойную зарплату. Как? Положим врачу 15 тысяч, медсестре - 7 тысяч плюс возможность купить дом в кредит?" А тут в рамках нацпроекта президент распорядился платить врачу по 10 тысяч рублей. Вы думаете, мы стали экономить под этим соусом свой бюджет? Ни копейки у врача не отняли, получилось 25 тысяч. А если врач берет на себя нагрузку больше, у него и к 50 тыс. руб. подходит. Правда, если в твоем округе случился инсульт или роды прошли плохо, часть денег снимается. Потому как проглядел. Система ответственности.
В итоге построено 87 офисов врачей общей практики в селе. В будущем году построим еще 70 и завершим программу. Займемся районными поликлиниками. А потом надо думать, как эту систему внедрить в городах. Пока не придумал.
В целом же практика 15-летнего управления регионом показала, что неразрешимых ситуаций не бывает. Есть нежелание решать задачи. Часто говорят, что многое Самарской области удается из-за хорошей бюджетной обеспеченности. Но мы делаем такое, что порой не могут делать и не менее богатые, - это раз, и мы сами достигли этой "обеспеченности" - это два. Деньги важны как инструмент, но у истока стоят воля и разум. Я желаю только одного: чтобы эти качества не оставляли всех нас подольше.