Сторонники месячного молчания вокруг выборов ссылались на зарубежный опыт. Дескать, подобные ограничения прописаны в законодательствах Италии, Германии, Дании. Вообще-то наши парламентарии не испытывают особой тяги к западным стандартам. Но как только им надо провести какой-то закон, они апеллируют именно к Западу. Мол, посмотрите, и в Германии так же заведено, и в Америке то же самое. А когда кто-то пытается утвердить порядок, чем-то для них неприемлемый, они тотчас же восклицают: не надо нам, как в Германии, не надо, как в Америке! Почему же в данном случае не надо? Люди, выражающие свои политические симпатии или антипатии путем пикетов, митингов, уличных шествий, должны быть защищены законом. Если они, конечно, не нарушают общественный порядок. В Вашингтоне перед Белым домом вечно громоздятся какие-то палатки, люди размахивают плакатами... Закон защищает право любого американца публично выражать свои взгляды. Говоря же о наших предвыборных реалиях, стоит задать себе вопрос: как можно вести избирательную кампанию без уличной агитации? А вот так, отвечают инициаторы запрета, как ведут ее, скажем, все в той же Германии - без пикетов, митингов, шествий. Но тогда давайте делать все, как в Германии. Давайте проводить мониторинг количества времени, отпущенного политическим партиям на телеэфир, давайте обеспечивать демократические процедуры выборов и т.п. Хотите, как в Германии? Пожалуйста!
Первоначальный вариант законопроекта был еще более экзотическим. Проведение уличной акции разрешалось лишь в том случае, если освещать ее намерено хотя бы одно СМИ. Логику этой новации разъяснял один из ее авторов, депутат Владимир Семаго: "Если информация о результатах, положим, митинга никуда не распространяется, то зачем его нужно проводить?". Понять эту логику можно. Но трудно представить, что пресса станет транслировать без разбору любые лозунги с любого митинга. Она и без того поставлена в жесткие условия. Например, лишена права оценивать участников предвыборной борьбы. И если в ходе избирательной кампании какое-либо СМИ дважды проштрафится, его деятельность может быть приостановлена на некоторый срок, вплоть до дня голосования. Однако при достаточно вольном толковании этих норм (а без этого у нас не бывает) любую предвыборную информацию при желании можно счесть агитацией. И тогда пресса окажется отлученной от избирательного процесса. Все жанры - репортаж, интервью, комментарий, аналитическая статья, - без которых освещение выборов просто немыслимо (ну-ка попробуйте сравнить достоинства политических партий, воздерживаясь от комментариев), окажутся на "нелегальном положении".
Возможно, кто-то убежден, что свободе выбора мешает свобода слова. Но все как раз наоборот: второе - необходимая предпосылка для первого. Массовое бегство от избирательных урн, сознательная порча бюллетеней - это народный ответ на выборы без выбора. А превращение прессы во всероссийскую доску почета для всех политических партий способно отвратить население от участия в выборах еще скорее, чем пиаровская грязь. Не стоит всерьез уповать и на то, что под угрозой санкций российские СМИ прекратят промышлять "заказухой". Оказанием предвыборных информационных услуг за нигде и никем не учтенную плату сотни региональных изданий подчас только и кормятся, иначе давно б уже сгинули. Угроза наказания за такую "агитацию" лишь повысит тарифы на эти услуги: риск подвергнуться закрытию, пусть даже кратковременному, должен быть оплачен.
Но вернемся к депутатской инициативе. Само стремление очистить грядущие избирательные кампании (в марте предстоят региональные выборы, в декабре - выборы в парламент) от экстремистской накипи не вызывает сомнений. Сомнительны лишь попытки дать экстремизму расширительное толкование - объявить таковым любую акцию гражданского протеста. В конце концов запрет на предвыборные манифестации - не лучший способ сохранить политическую стабильность. Подобный запрет может стать социальным детонатором. Подвигнуть к самому крайнему радикализму. Спровоцировать на что угодно. Хотя у нас, увы, немало экстремистской шпаны, которую действительно следует подавлять силой. Эти люди представляют реальную опасность для законопослушных граждан. Но законопослушные граждане, неровен час, тоже могут превратиться в экстремистов, если будут лишены возможности выражать свое мнение. Да, среди участников "Марша несогласных" были персонажи (национал-большевики, члены Движения против нелегальной иммиграции), появление которых колоннами на улицах Москвы не могло не тревожить. Но тот противоестественный союз, который сейчас складывается, союз интеллигентов и погромщиков, он ведь спровоцирован запретами на массовые акции. Несколько лет назад такой союз представить себе было невозможно. Кто хотел выразить свой протест, мог спокойно прийти к зданию Госдумы с плакатом. Но чем больше преград появляется на этом пути, тем активнее люди, которым что-то запрещают, начинают объединяться. Так что единственный способ достижения социальной стабильности и борьбы с экстремизмом - это политические свободы. Людям спокойнее жить, когда те, кто с ними не согласен, имеют возможность высказаться.
Социологи отмечают: большинству населения идеалы демократии вовсе не чужды. Недавний опрос, проведенный "Левада-центром", обнаружил такую картину. Почти 50 процентов граждан считают, что "люди имеют право бороться за свои права, даже если это идет вразрез с интересами государства", и еще 13 процентов - что "права отдельного человека должны ставиться выше, чем интересы государства". Но на вопрос: "Будут ли власти под предлогом борьбы с экстремизмом пытаться отстранить опасных для нее оппозиционных политиков от участия в выборах?" - 47 процентов опрошенных отвечают "да" и только 22 процента говорят "нет". При этом никакого недовольства граждане не выражают. Антиправительственные речи и воззвания, боевая непримиримость к власти перестали пользоваться широким спросом. Во всяком случае
42 процента граждан уверены, что с помощью акций протеста ни одной из проблем не решить. Если, к примеру, для французов право на митинги, пикеты, прочие изъявления гражданского недовольства - реальный инструмент общественного давления на власть, то для российского большинства это, скорее, гарантированная Конституцией возможность, воспользоваться которой, однако, охотников мало. Вот почему попытка ввести мораторий на уличные акции выглядит тщетной предосторожностью.
ВАЛЕРИЙ ВЫЖУТОВИЧ
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ОБОЗРЕВАТЕЛЬ