Жизнь сера и бессмысленна - таков итог целой группы картин, вгоняющих в лютую ипохондрию. Люди блуждают в тумане бытия, сталкиваются случайно и, ошарашенно помолчав, возвращаются в свою скорлупу. Они отгорожены от мира наушниками - как уборщик Билл, драящий унитазы под оперные рулады в немецко-канадском фильме "Когда человек заблудился в лесу". Они погружены в борьбу с какими-то своими демонами. Чтобы соответствовать такой экзистенции, Шарон Стоун даже смыла с лица признаки грима и пожертвовала своим фирменным сексапилом - стала невыразительной и серой, как все вокруг. Таково мироощущение явно способного 26-летнего режиссера Райана Эйслингера, снявшего свою вторую картину как приговор человеческому существованию.
Люди ищут спасения в смене своего "я" - как в аргентинском "Другом". Герой ехал в автобусе, а сосед по креслу незаметно умер, и героя осенила счастливая мысль: заменить умершего в чужой жизни, присвоить его имя и личность и так убежать от постылой реальности. В течение фильма он раза три берет себе имена, адреса и профессии умерших людей, но сам ожить никак не может. 33-летний режиссер Ариэль Роттер называет такую жизнь "путешествием в самого себя", то есть, по фильму судя, - в пустоту. Он хочет предупредить: наш короткий век нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно. Но предупреждает так, что становится мучительно скучно. Лейтмотив картины - неподвижные ноги на простыне. То ноги любовницы, снятые невкусно, с пяток. То ноги покойника в белых нечистых носочках. Не жизнь, а символ смерти.
Долгожданная картина модного француза Андре Тешине "Свидетели" подтвердила его репутацию романиста - автора больших форм с переплетением судеб и "посланием". Спустя четверть века после первых тревожных сигналов о новой смертельной болезни он возвращается к временам, когда люди еще только узнали о СПИДе. Он делит свой кинороман на три главы, и первая озаглавлена "Счастливые дни". Это дни сексуальной эйфории, когда любовь перестала быть прерогативой семьи и выплеснулась на свободу во всех доступных людям формах. Тешине вспоминает об этой беззаботности и толерантности с явной ностальгией. В центре - юный Ману (Йохан Либеро), только что приехавший в Париж с сестрой - оперной певицей (Жюли Депардье) и опьяненный открывшимися возможностями. Он еще не определился с сексуальными предпочтениями и новую жизнь начинает под покровительством врача Адриена (Мишель Блан), "снявшего" его в Булонском лесу. Адриен вводит парня в семью своих друзей - полицейского Мехди (Сами Буажила) и его жены Сары (Эммануэль Беар). Но жадный до новых впечатлений Ману вскоре соблазнит мачо Мехди и станет его любовником. В этой главе, убедительно сыгранной, но заметно искусственной по сценарной разработке, впечатляет открытость поступков: "окраска" любовных отношений вообще не имеет для героев значения, и все происходящее рассматривается в обычных категориях любви, измены и долга. "Я никогда не делаю поправку на сексуальную ориентацию героя, - объясняет режиссер. - Каждый человек вправе жить сообразно своей натуре". Это важный тезис - на нем базируется "послание" фильма, где нахлынувшая во второй главе волна СПИДа круто меняет всю жизнь человечества, но не рассматривается с махровых позиций "наказания божьего". Автор много внимания уделяет теме одиночества, частого спутника "однополой жизни", но никого не осуждает. Более того, подчеркивает неизбежность, с какой природа ведет свои создания по замкнутому кругу, воспроизводя все тот же сюжет сызнова. На этом строится третья глава, где Адриен, погоревав, находит замену умершему Ману, и "счастливые дни" повторятся уже с учетом нового опыта.
Более жестокий вариант предложил номинированный на "Оскара" внеконкурсный фильм Ричарда Эйра "Заметки о скандале": одинокая пожилая учительница Барбара Коветт, похоронив единственное близкое существо - кота Порти, пытается найти ему замену в лице новоприбывшей молодой коллеги Шибы и шантажирует свою жертву, узнав о ее преступной любовной связи с 15-летним учеником Стивеном. Это дуэль двух сильных личностей - доверительная дружба, переходящая в акт безумной истерической мести. Сценарий построен как дневник, в ядовитых интонациях написанный Барбарой, к дружбе органически неспособной и требующей от близких только жертв. В этом фильме лесбийский мотив тоже вторичен - он в тени всеобъемлющей темы рокового влечения, которое меняет личность человека. Минималистский саундтрек Филипа Гласса создает ауру все того же беличьего колеса жизни, неспособной выбраться из одних и тех же ловушек.
Ветеран театральной режиссуры Ричард Эйр делает ставку только на актеров, и великолепный дуэт Джуди Денч и Кейт Бланшетт стал одним из самых сильных впечатлений фестиваля. "Процесс киносъемок сильно отличается от театрального, - сетует режиссер. - Я люблю театр за интимность: вы сидите, беседуете, прикидываете мизансцены и только в конце этого процесса выходите к аудитории. А в кино вы постоянно перед глазами съемочной группы и продюсеров, и каждый бдительно следит за тем, как вы работаете. Хотя никто из них не знает, в какой степени то, чем вы сейчас заняты, нужно фильму. Поэтому сделать хорошую картину много труднее, чем спектакль. Для репетиций нам отвели всего две недели, и я был рад, что профессиональный подход Джуди Денч и Кейт Бланшетт одинаков: они люди театральные, земные, владеют ремеслом и не делают из него мистики. Они трудолюбивы, и у обеих очень хорошая актерская школа. А главные трудности были связаны с работой на улицах Лондона: на все нужно получить разрешение. Законы стали строгими, и вы уже не можете просто снимать своих персонажей в толпе - нужно предупредить людей, что они в кадре. Поэтому знаменитая английская традиция "синема-верите" сегодня была бы уже невозможна".