"Мы не как утюги летаем"
Российская газета | Андрей, положа руку на ордена: в детстве наверняка мечтал летать не на вертолете, а на сверхзвуковом истребителе?
Андрей Воловиков | На истребителе - нет. Но еще в детстве действительно решил стать летчиком. Только не военным, а гражданским.
РГ | И что остановило?
Воловиков | Подходящей компании не было. Нас было три друга, парни убедили меня поступать в вертолетное училище. Но они не прошли медкомиссию, а я вот поступил. А к самолетам меня больше не тянет. Тем более к истребителям. Ведь большая часть истребителей у нас одноместные. А у нас в вертолете есть с кем поговорить. Опять же, не страшно: земля близко. А теперь представь: ты один в кабине истребителя, летишь где-то за облаками. Жутко...
РГ | А если серьезно?
Воловиков | А если серьезно, то у нас больше преимуществ. Врага видишь чуть ли не в лицо. А как-то раз я вообще столкнулся с боевиком лицом к лицу. Я - в кабине, он - на земле. Голый по пояс, бородатый, из пулемета лупит по вертолету в упор.
РГ | Броня выдержала?
Воловиков | Вертолет вообще машина живучая. Да и мы не как утюги летаем. Маневрируем. А вот тот же истребитель на высоте 15 метров над землей летать не может, так что его летчик такого никогда не увидит.
РГ | Чистый адреналин?
Воловиков | И это тоже. Только представь: летишь в нескольких метрах над землей, да с огибанием рельефа местности. По ощущениям - ни с чем не сравнить.
РГ | Верю, но представить не могу. Никогда так не летал.
Воловиков | А вот это можно устроить.
Полет с закрытыми глазами
Преимущества вертолета перед истребителем мне демонстрировал сослуживец Андрея, полковник Сергей Косяков - ветеран афганской и обеих чеченских кампаний. Потомственный вертолетчик: его отец на съемках "Бриллиантовой руки"поднимал в воздух "Москвич", из багажника которого вываливался Юрий Никулин.
Рельеф местности с Косяковым мы не огибали - краснодарские поля, где базируется полк, ровные, как стол. Все остальное произвело впечатление. Впрочем, писать о самом интересном он запретил: "По инструкции тебе в этом участвовать не положено".
С инструкциями вообще беда. Ми-24 напоминает боевую машину пехоты: в нем может разместиться отделение мотострелков. Но во избежание больших потерь брать с собой пехоту вертолетчикам запрещено. Если собьют - погибнет "всего" два пилота. А так - целое отделение.
- Нам и не надо отделение, - говорят офицеры. - Но вот два солдата с пулеметами в корме иногда могут спасти и машину, и экипаж. Но брать их на боевой вылет нельзя.
Рисковать жизнью разрешается только пилотам.
Кстати, о риске.
Заработать ордена Мужества вертолетчики могут лишь одним способом: в бою. Причем необходимо доказать факт реальной угрозы своей жизни. Читай, уворачиваться от ракет (желательно, чтобы на земле были свидетели) или возвращаться на аэродром с пулевыми пробоинами в фюзеляже. Иначе кадровики могут и не поверить.
Экипаж в плавках
РГ | Андрей, я заглянул в твое личное дело и одну строку там не понял: "Разработал новые тактические приемы по боевому применению армейской авиации". Что за приемы?
Воловиков | Только без дат и конкретных мест, ладно? Идет бой в предгорье. Наши как только начинают бандитов артиллерией прижимать, те перемахнут хребет и - в норы. Переждут обстрел и снова шквал огня по нашей пехоте. И никак их не достать. А мы смогли помочь. Они за хребет, а мы - за ними, и по их норам - ракетами. Авианаводчик в восторге: "Мужики, все отлично, все высыпали как раз куда надо!".
РГ | Так просто?
Воловиков | Ага. Только одна неприятность: когда обрабатываешь склон хребта - входишь в отвесное пикирование. Скорость быстро доходит до максимально допустимой. Чуть дернул ручку - и все, пошел "подхват", то есть машина становится неуправляемой.
РГ | А отказы в полете случались?
Воловиков | Двигатель у меня отказал во время первого вылета на Ми-24, еще в училище. Даже не испугался, сели нормально. Более серьезный отказ был во вторую чеченскую. Мотострелки тогда блокировали лес в Самашках, а мы их прикрывали. У меня отказала гидросистема, сел чуть не перед боевиками. Поднялись со штурманом на холмик, заняли оборону. Я подозреваю, они эфир прослушивали, потому что по нам сразу мины полетели. Хорошо, наша артиллерия их минометы подавила. Потом к нам техпомощь на Ми-8 прилетела. Починили и вместе ушли на свой аэродром.
Да еще было четыре "подхвата". В основном из-за азарта боя. Вертолет весит десять тонн, на пикировании разгоняется до 300 километров в час. Надо уже выходить, а ты стреляешь-стреляешь - а вот туда надо! А вот еще цель чуть подальше, надо и туда очередь дать.
РГ | А ты по жизни - азартный человек?
Воловиков | Скажем так: есть немного. Но это разумный азарт. В рулетку и к автоматам я играть не пойду. Понимаю, чем чревато.
РГ | В американских блокбастерах бой вертолета - это грохот, море огня, перепонки лопаются. Так все и происходит?
Воловиков | У нас - тишина. Нет, правда, никакого свиста пуль и грохота. Помню, еще в первую чеченскую работали в районе Новогрозненска и выходить надо было над родным селом Масхадова. Ну, отработали, вернулись на базу. Сидим себе на Ханкале, отдыхаем. Приезжают разведчики: "Ну, мужики, вы даете! И как не боитесь там летать?" А что такое? Оказалось, когда мы проходили над этим селом, нам в задницу лупили из всего, что могло стрелять. Разведчики даже подсчитали: примерно из 40 стволов. Честное слово, говорю, ничего не слышал.
РГ | В твой вертолет часто попадали?
Воловиков | Не так, чтобы часто. Ну вот как-то бак повредили. Еще балку пробивали. Несколько пуль привозишь, не больше. У нас же скорость! Вот против ПЗРК (переносной зенитно-ракетный комплекс. - Авт.) воевать тяжелее. Когда Гелаев из Грузии прорывался, у него было где-то двадцать ПЗРК. Мы тогда большие потери понесли. От ракет прячемся за деревья, за холмы, по земле ползаем. Так что не удивляйся, если у вертолетов увидишь экипаж в плавках. Комбез после вылета хоть выжимай.
По главной улице с оркестром
РГ | Хобби у тебя есть? Охота, рыбалка, домино?
Воловиков | Футбол. Вот сейчас, впервые за полгода, собрали команду на первенство района. А так времени нет. Может, в командировках в Ханкале в свободное время поиграешь. А болею только за сборную. Один раз пришлось болеть даже в Африке.
РГ | А там ты с кем воевал?
Воловиков | В Сьерра-Леоне мы попали под самый вывод миссии ООН. Жили в боксах по два человека, с кондиционером. Курорт: океан 28 градусов, экзотика. Патрулировали границу с Либерией и Гвинеей. И вот как-то наша сборная по футболу играла за какой-то кубок. А наша "тарелка", как назло, нужный канал не брала. Подошли к командиру, объяснили проблему. Он назначил старшего, взяли с собой российский флаг и пошли в ближайшую деревню, в спорт-бар. Когда наши выиграли, мы там такое шоу устроили - ночью, с флагом, с песнями, да по африканской деревне. Забавно было.
Это к вопросу об азарте. А так - неазартен. Только в бою, бывало, увлечешься.
Неправильный орден
На просьбу рассказать, за что все-таки получил каждый из четырех орденов, Воловиков упорно отмахивается: "Не помню". Человек-кремень. В бане, куда нас пригласил командир полка, Андрей чокался со всеми стаканом минералки. В баре, где я его несколько часов пытал на предмет подвигов, искушая пивом, он мужественно пил лишь кофе. И охотно рассказывал, какие герои его товарищи. Все подвиги, которые помнит Андрей, всегда совершали другие.
"Обходный" маневр тоже не удался: в полку сгорел штаб со всеми представлениями к наградам.
- Штаб и правда сгорел, - рассказывает Людмила Казанкова, офицер строевой части полка. - Но наша-то память в порядке. Если в двух словах, то скажу так: Андрею неправильно дали четвертый орден Мужества. Правильнее было бы дать ему уже Героя. Он заслужил.
Один из несгоревших документов Казанкова по секрету от Воловикова мне показала.
"В районе реки М. была обнаружена банда численностью до 150 человек. В результате первого огневого удара Воловиков А. В. уничтожил до 30 боевиков. При выполнении повторного захода попал под плотный заградительный огонь противника. Выполнив маневр, нанес удар неуправляемыми ракетами, уничтожив расчет ПЗРК и до 10 боевиков. В процессе атаки, проявив высокую технику пилотирования, уклонился от выпущенной по вертолету зенитной ракеты. При выполнении третьего захода услышал доклад о подготовке к стрельбе расчета ДШК. Пуском управляемой ракеты уничтожил пулеметный расчет. Однако с другой стороны горы ракетой "Стрела" был подбит вертолет майора К. П. Кистень. Рискуя жизнью, под шквальным огнем Воловиков А.В. прикрыл совершивший вынужденную посадку вертолет и огнем бортового оружия уничтожил группу боевиков, стремившуюся прорваться к подбитому Ми-24. При этом вертолет самого Воловикова получил боевые повреждения".
Это хронология одного вылета продолжительностью около часа. Всего у Андрея 2300 часов налета. Из них 1200 - боевых.
Чем орден Мужества отличается от Георгиевского креста
Прообразом нынешнего ордена Мужества послужил советский "За личное мужество". Интересно, что если в статуте советского ордена четко указывался его вес - 32,76 грамма серебра и 0,035 г. золота, то официально вес ордена Мужества не объявлен. Крест изготовлен из серебра. Его часто путают с Георгиевским крестом, но это разные награды. Кстати, при царе полному георгиевскому кавалеру назначалась ежегодная денежная выдача в размере 120 рублей. А вдова награжденного после его смерти пользовалась причитающейся ему по кресту денежной выдачей еще один год.
Для сравнения: прожиточный минимум в 1913 году в Москве и Санкт-Петербурге составлял 21 рубль. Килограмм пшеничной муки стоил 9 копеек, свинины - 41 копейку, картофеля - 2 копейки, 100 яиц - 2,50. Отобедать в фешенебельном столичном ресторане можно было за 2-3 рубля. В уездном центре деревянный одноэтажный дом в центре города оценивался в 300 рублей.
Кавалеру ордена Мужества в наше время положена лишь одна льгота - при увольнении из армии ему выплатят единовременное пособие в размере двух окладов. Это - от 2810 до 9408 рублей, в зависимости от должности. Поскольку на дом в современном "уездном" центре этого, пожалуй, не хватит, то военным выдают Государственные жилищные сертификаты (ГЖС). На 1 января 2007 года сумма ГЖС составляет 15 тысяч рублей за 1 квадратный метр. Ближайший к гарнизону вертолетчиков город - Краснодар. Метр там стоит от 35 тысяч рублей. В 55-м вертолетном полку сегодня не имеют своего жилья 225 человек, включая 83 летчика, штурмана и борттехника.