Российская газета | Борис Николаевич, говорят, все, что соприкасается с булгаковским романом "Мастер и Маргарита", несет на себе мистический отпечаток. Это касается вашего здания, которое как "Дом Грибоедова" фигурирует в знаменитой книге? Привидения не мучают?
Борис Тарасов | Так же, как бывают намоленные иконы и храмы, место, где находится особняк, "налитературенное". Здесь в 20-х годах прошлого века размещались писательские организации и Литературный музей. В залах выступали Блок, Маяковский, Есенин. Во флигелях жили Платонов, Иванов, Мандельштам, Пастернак. Поэтому, если говорить о привидениях, здесь их должно быть много. Пользуясь терминологией Бахтина - полифония привидений. Я думаю, что дух писателей не дает разгуляться чертовщине. А если серьезно, в институте сосуществуют разные творческие направления, перевеса или диктата одного, пусть и завещанного очень талантливым художником слова, нет.
РГ | Не тесно обычным студентам в коридорах и аудиториях, населенных такими тенями?
Тарасов | Действительно, здания Литинститута очень старые и, наверное, плохо приспособлены для современного учебного процесса. Они никогда толком не ремонтировались. Есть планы постройки здесь же, на нашей территории, нового корпуса. Если все пойдет хорошо, откроем при "Лите" Институт русской культуры. Как это ни странно, такого в России до сих пор нет.
РГ | 1 сентября 2008 года начнется эксперимент по введению нового стандарта школьного образования. А значит, вновь поднимется вопрос, чему учить на уроках литературы. Нужны ли списки обязательных произведений?
Тарасов | "Золотой век" русской литературы должен присутствовать в школьной программе в максимальном объеме. Принимая экзамены, я вижу: знание классики у абитуриентов порой удручающее. Они гораздо с большим пиететом относятся к писателям "серебряного века". Наши преподаватели с печалью наблюдают, как падает статус классики. Восстановить его - задача очень сложная. Культурный "бульон", в котором варятся наши школьники, становится все жиже и жиже.
РГ | Одна из ваших книг называется "Непрочитанный Чаадаев, неуслышанный Достоевский". А можно ли в школьном возрасте "услышать" столь сложных писателей?
Тарасов | Оправдания, мол, трудно в пятнадцать лет воспринимать Достоевского, преподаватели так ведут уроки, что школьники не любят классику, - от лукавого. Хочется ответить: преподавайте не скучно. Если не любишь свою работу, любой предмет можно превратить в занудство. Простите за прописные истины: только глубокие мысли, выраженные талантливым словом, могут формировать личность и учить школьника разбираться в жизни. Классика - это основа самосохранения нации в ситуации, когда массовая культура заполняет сознание не только учащихся, но и педагогов. Мало кто понимает, для чего все эти инновационные революции, скачки в экономике и технике, если плохо человеку. А классическая литература дает ответ на подобные вопросы.
РГ | А как быть с литературой минувшего века? Именно она - поле идеологических сражений. Кому-то нравится Маяковский, кому-то - Пастернак, а этих поэтов разделяли не только художественные принципы...
Тарасов | Когда речь заходит о современности, вступают в силу далеко не литературные критерии. Тиражи, политическая конъюнктура, престиж, имидж - все это вещи, посторонние курсу литературы. В школе, я думаю, должны быть намечены все без исключения литературные тенденции, а также наиболее примечательные писательские фигуры. Тогда на фоне бесспорных достижений "золотого века" будет ясно и "что почем" в современной литературе. Если же на первый план выходят средние, но модные авторы, теряются критерии отменного литературного вкуса.
РГ | Для чего народ к вам поступает: чтобы научиться писать стихи и прозу или, уже умея это делать, добрать недостающих знаний об окружающем мире?
Тарасов | Главное, конечно, за литературным мастерством. Студенты занимаются в семинарах поэзии, прозы, драматургии, критики или детской литературы. Хотя, по большому счету, если нет таланта, на писателя выучить нельзя. Но для таланта нужны условия: чтобы он не зачах и не пропал. На семинарах идет сложнейший процесс огранки мастерства.
А вот вторая важная составляющая обучения в "Лите" - университетское филологическое образование.
РГ | А где-нибудь еще в мире учат на писателя?
Тарасов | Чтобы в отдельном вузе - такого опыта нигде нет. В США при университетах работают специализированные отделения. В Лейпциге - открыт Литературный институт. Однако университетского гуманитарного образования подобные отделения не дают.
РГ | Ваши студенты много читают?
Тарасов | Одни больше, другие меньше. К сожалению, вся окружающая жизнь демонстрирует другие ценности. А среди самих студентов порою бытует точка зрения, что талант сам себя "вытащит": читать не обязательно. К тому же опыт других "инженеров человеческих душ" будто бы мешает быть оригинальным. Между тем мир не знает писателей, "выезжавших" только на таланте. Иногда делают ложные ссылки на Шукшина, Рубцова, Есенина. Но они лишь "играли" в необразованность, а на самом деле обладали обширными познаниями и использовали литературный опыт предшественников.
Ленивые школяры почему-то не вспоминают Пушкина и Достоевского, которые были феноменально образованы. Корнеля, Расина, Мольера знали на языке оригинала.
РГ | А какие книги постоянно присутствуют на вашем столе?
Тарасов | Евангелие, Пушкин и Достоевский.
РГ | В прошлом году в Литинститут был большой конкурс?
Тарасов | На "поэзию" - 16 человек на место, на "прозу" - 10.
РГ | А отчисляете за что?
Тарасов | Опыт отчислений, к счастью, у меня пока очень маленький. Однако уверен: если и вершить судьбами, то очень осторожно. Ведь разные у студентов в жизни бывают обстоятельства. Мы учитываем и своеобразие личности, и творческие задатки, и случайные срывы. Отчисляем, в основном, за неуспеваемость.
РГ | Николая Рубцова несколько раз исключали из Литинститута, в частности, из-за скандалов в знаменитом ресторане ЦДЛ. Еще лет двадцать назад будущие писатели были нередкими гостями этого заведения. А нынешние?
Тарасов | Сейчас другая ситуация: такого сибаритства они себе позволить не могут. Ведь стипендии у нас государственные - 600 рублей в месяц. Студенты вынуждены подрабатывать, и уж, конечно, не на то, чтобы ходить в ресторан.
РГ | Абитуриенты, которые с таким трудом преодолевают бешеный конкурс в ваш вуз, отдают себе отчет, что специальность "литературный работник" - мягко говоря, сейчас не самая востребованная?
Тарасов | Влечет в первую очередь само творчество. Поэтому вряд ли они просчитывают наперед, какой гонорар за строчку будут получать. Однако хорошее гуманитарное образование все же дает нашим выпускникам шанс устроиться в жизни. Пример? Президент Монголии Намбарын Энхбаяр.
РГ | Поскольку вы известный специалист по Достоевскому, хочу закончить вопросом: что такое он знал о натуре человека, если больше ста лет назад рассказал нам в подробностях, какие беды грозят России в третьем тысячелетии? Читаешь "Бесов" и как будто телевизор смотришь.
Тарасов | Главный секрет Достоевского: внимание к внутреннему миру человека, к его двойственности и противоречивости. Он видел, как новые идеи, которыми болело современное ему общество, сращиваются с человеческими страстями: неизбывным эгоизмом, корыстью, завистью, честолюбием. Понимал, что социалисты вроде бы и "хотели, как лучше", но "получится, как всегда", потому что нет у них твердой опоры на добро, свет, духовность. Вот и сейчас мы увлечены внешними изменениями в России, но не интересуемся тем, как меняется внутренний мир человека. А новое опять опирается на своекорыстие и сребролюбие. Поэтому абсолютно разные люди: уголовник, губернатор и прекраснодушный либерал, оказываются в одной команде. Совсем по Достоевскому.