15 марта 2006 года Генеральная Ассамблея ООН одобрила резолюцию 60/251. Ее стержневым элементом стало создание Совета ООН по правам человека (СПЧ), заменившего Комиссию ООН по правам человека (КПЧ). Однако до сих пор Совет фактически так и не заработал. Заместитель министра иностранных дел России Александр Яковенко рассказал "РГ" о том, что мешает дипломатам.
Российская газета | У Совета был шанс быстро приступить к обсуждению реальных правозащитных проблем?
Александр Яковенко | Первые несколько месяцев после принятия резолюции 60/251, а точнее - период до конца первой сессии СПЧ (30 июня прошлого года), можно без преувеличения назвать временем надежд. Высказывались весьма радужные предположения о том, как Совет в одночасье избавится от тяжелого наследия Комиссии - двойных стандартов, конфронтационной политики, "клеймения позором" отдельных государств - и в духе конструктивного взаимодействия эффективно справится со всем комплексом задач в сфере поощрения и защиты прав человека на международном уровне. В атмосфере оптимизма прошло и начало первой сессии Совета.
РГ | Однако надежды, судя по всему, быстро улетучились...
Яковенко | Действительно уже тогда наметились первые признаки будущего раскола в позициях стран - членов Совета. Некоторые государства предлагали кардинально перестроить структуру деятельности СПЧ по сравнению с бывшей Комиссией, внедрить в нее "инновационные" формы работы, перевести на прецедентную основу правила процедуры, отказаться от структурированной повестки дня или даже вообще "начать все с чистого листа". Другие члены Совета, включая Россию, предостерегали от поспешных шагов при выработке новых модальностей работы СПЧ, отмечали необходимость не допустить превращения дискуссии по правозащитным вопросам в "организованный хаос".
Следующая, вторая, сессия Совета показала, что политизация и конфронтация, которые в свое время привели к упразднению КПЧ, не только не ушли в прошлое, но и в полной мере продолжают оказывать отрицательное воздействие на деятельность нового главного ооновского правозащитного органа. Жесткая, порой радикальная позиция ряда стран привела к тому, что обсуждение многих ключевых вопросов поощрения и защиты прав человека в мире зашло в тупик. Выполнение решений первой сессии Совета было по существу сорвано.
Здравый смысл, впрочем, возобладал, и к концу второй сессии даже самые рьяные "новаторы" из числа членов СПЧ стали выступать за четкую организацию работы Совета, осознав, что в противном случае главный правозащитный орган ООН окажется неспособным справляться со своими функциями. Рабочие группы все же были созваны и перешли от экспериментов к давно зарекомендовавшей себя в деятельности ООН практике заседаний в формате межправительственного диалога.
РГ | В результате к своей четвертой, мартовской, сессии СПЧ подходит без четко определенной повестки дня, методов работы, буквально раздираемый противоречиями между региональными группами. На Совете стоит ставить крест?
Яковенко | Отрицательный опыт тоже опыт. Подтвердилось то, о чем российская делегация говорила еще на первой сессии СПЧ: смена названия и повышение статуса основного правозащитного органа ООН сами по себе мало что решают. На предстоящей сессии СПЧ Россия будет выступать за то, чтобы Совет упорядочил свою собственную работу, сформировал необходимый инструментарий, разработал механизм универсального периодического обзора и провел взвешенную реформу унаследованных от КПЧ правозащитных мандатов. Тогда можно будет говорить не только о просчетах и неудачах, но и об успехах, и о конкретных итогах работы этого важнейшего ооновского органа.