Российская газета: Геннадий Григорьевич, в каких исследованиях примет участие ваш институт?
Геннадий Матишов: Прежде всего надо назвать совместную российско-норвежскую экспедицию в северной части Баренцева моря. Цель - выяснить, как влияет изменение климата на структуру арктической морской экосистемы Северного и Баренцева морей. Эти работы позволят предсказать в будущем реакцию экосистемы на метаморфозы климата. В начале марта уже прошла экспедиция ученых нашего института в Варангер-фьорд, который находится на границе России и Норвегии. Специалисты вели биоокеанографические исследования и занимались подготовкой обучения молодых ученых.
Если же говорить о программе в целом, то уже в апреле флот научных судов в составе флагмана флотилии Росгидромета "Академика Федорова", научно-исследовательских судов "Академик Келдыш" и "Михаил Сомов", а также атомного ледокола "Россия" на 45 суток выйдет в арктические воды для исследований подводного хребта Ломоносова, о юрисдикции которого сейчас идут споры между государствами.
Во время экспедиции запланировано первое за всю историю научного освоения Арктики погружение на глубину до 5 километров знаменитых глубоководных аппаратов "Мир", базирующихся на борту "Академика Келдыша". Получение более детальных данных о морском дне должно доказать, что этот хребет является естественным продолжением континента, а значит, на него распространяется юрисдикция России.
Кроме того, в рамках Международного полярного года должен пройти ряд геологических экспериментов, в том числе и долгожданное проникновение в расположенное в Антарктике подледное озеро Восток. По мнению специалистов, в нем могут находиться бактерии, законсервированные там миллионы лет назад. Их изучение, а также определение химической структуры воды позволит ученым составить приблизительную картину развития жизни на материке.
Предполагаются и другие эксперименты, связанные в первую очередь с определением возможных мест расположения залежей природных ресурсов. Первые данные геологоразведки показали, что в недрах шестого континента находятся колоссальные запасы углеводородов, это 6,5 миллиарда тонн нефти и более 4 триллионов кубометров природного газа.
РГ: Сегодня много говорится о глобальном потеплении Земли. Якобы в ближайшие десятилетия полярная шапка льдов уменьшится чуть ли не вдвое, и российский арктический шельф освободится ото льда. Что вы думаете по этому поводу?
Матишов: Я со всей ответственностью заявляю, что никакого глобального потепления не ожидается. Западному миру выгодно пропагандировать эту теорию, потому что в случае таяния льдов может произойти пересмотр Конвенции ООН 1982 года и передел границ.
В настоящее время сектор Северного Ледовитого океана от Кольского полуострова до Берингова пролива - это наша национальная транспортная магистраль. Если будут таять льды, то пространство вдоль нашего арктического побережья может стать общедоступным транспортным коридором. Дело в том, что побережья мирового океана разделены между прибрежными странами, но это пока не относится к Северному Ледовитому океану, который имеет особый статус. Но он может быть пересмотрен и приравнен к статусу остальных океанов, если не будет в течение всего года покрыт льдами.
В морском международном праве понятие экономическая зона - это 200 миль от береговой линии. В последнее время Россия старается доказать с позиции геологии и географии, что структуры российского арктического шельфа продолжаются в Северном Ледовитом океане вплоть до приполюсного района. К примеру, этим летом пройдет полярная экспедиция и спуск батискафа "Мир" на океанское дно в точке Северного полюса. Ее организует Артур Чилингаров. Одна из задач - поиск доказательств, что морское дно в районе полюса имеет генетическую связь с геотектоникой шельфа и континентального склона России. Все это принципиально важно, учитывая, какие огромные запасы сырья могут оказаться в этих зонах.
РГ: В 90-е годы институты оказались в условиях самофинансирования, многие не выдержали этого испытания, но Мурманский морской биологический институт сохранил свои позиции. Как вам это удалось?
Матишов: Мы занимались внедрением своих разработок, а также развивали те фундаментальные направления, которые могут стать инновационными уже в ближайшие годы. Скажем, для знаменитого Штокманского газоконденсатного месторождения всю инженерно-экологическую часть по оценке воздействия на окружающую среду газоконденсатного комплекса выполняли ученые нашего института по заказу нефтяников. А начинали эту работу мы еще 20 лет назад.
Тогда даже на Западе не существовало технологий по инженерно-экологическим изысканиям, было неясно, как оценивать наносимый природе ущерб, как подводная труба повлияет на миграцию рыб, что будет в случае разливов нефти и т.д. Мы разработали такие методики, и сегодня они широко применяются, так как добыча сырья на шельфе становится актуальной задачей.