Российская газета | Денис, вам доводилось воочию видеть "заборного" писателя?
Денис Гуцко | Это как авторы анекдотов - они невидимы. Пишут, я думаю, разные люди. Быть может, это экзальтированные персоны, и в жизни не стесняющиеся в выражениях, не сдерживающие эмоций, или, наоборот - те, кому сложно себя показать: замкнутые, угрюмые, трудно вживающиеся в социум. Портрет такого писателя представить непросто.
РГ | Когда вижу надпись на заборе - любую, - вспоминаю древних художников, разрисовывавших пещеры.
Гуцко | Наверное, когда личность начинает крепнуть в человеке, возникает потребность крикнуть: "Я есть!" Признак заборного жанра - краткость. Выверенные, хорошо продуманные формулы. Забор - это "живой журнал" для бедных. Не у всех ведь есть возможность завести журнал в Интернете. Кому-то хватает легальных площадок для самовыражения, а кому-то - нет. Но в "ЖЖ" можно что-то исправить, а на заборе вряд ли. Надо сразу в десятку попасть.
РГ | Настенные афоризмы - индикатор общественного сознания?
Гуцко | Да. Обратите внимание, как много злобных, агрессивных надписей. Большинство из них - националистические, и в этом - реальная угроза. Такие вещи вполне могли бы отслеживать социологи и, говоря языком нашего правительства, "подавать сигналы". Надо бы кому-то озадачиться, разработать методику, которая позволит расшифровывать эти самые сигналы. Количество надписей и степень их агрессивности - показатель того, насколько комфортно жить в том или ином месте. Быть может, это даст понятие о том, насколько тот или иной регион заражен ксенофобией. Это можно было бы считать своеобразным экспертным опросом. А люди, которые пишут, своего рода "делегаты от толпы", выразители ее настроений.
РГ | Стена все стерпит.
Гуцко | Сегодня ксенофобу в России легче легкого найти способы вполне легально и не анонимно заявить о своей позиции. Те, кто пишет на заборах: "Бей черных!", - комфортно себя чувствуют. Заметьте, как модны стали погромы самого разного толка. Эти ситуации - погромы и националистические призывы на заборах - схожи. Всегда люди, которые позволяют себе агрессивные выходки, стоят ниже того, против чего они выступают. Это бунт низов, у которых пока еще нет возможности перейти к более масштабным действиям.
РГ | Надпись на заборе - своего рода эксгибиционизм?
Гуцко | Эксгибиционист показывает свое, а тут - демонстрация коллективного. Очень важно принадлежать к какой-нибудь группе, чтобы кто-то за спиной стоял. Позиция "я сам по себе - и Бог надо мной" принимается очень немногими. Сейчас, например, круто быть государственным человеком. А в девяностые было круто - бандитом.
РГ | А когда-то - диссидентом...
Гуцко | Это и сейчас модно, но в узком кругу.
РГ | Не присутствует ли в этом явлении подсознательный момент?
Гуцко | Не без того, метят территорию - как животные. Иногда в буквальном смысле. Читаю в парке: "Эта лавка наша", на следующей скамейке: "И эта тоже!" Те, кто взял в руки баллончик с краской, способны на поступок. Пока небольшой. Но сегодня - баллончики с краской, завтра что-то другое у них в руках. Написали во дворе - "Неруси, вон из страны!", никто не закрасил, значит, этот кусочек территории Ростова, Самары, Перми - наш. Все они живут мыслями, что наступит время и будет так, как они хотят. И какая при этом позиция у общества и государства? Мы отвернемся, а вы пока пошалите?
РГ | Агрессия - это заказ?
Гуцко | Был период, когда перед приездом каких-нибудь гастролеров город, как сыпью, покрывался названием музыкальной группы. Это наверняка были выверенные рекламные акции. Потом кто-то догадался, что тут теряются большие деньги, и все прекратилось. Тогда за веревочки дергали устроители концертов, а сейчас стихийные подростковые стаи могут стать легкой добычей всевозможных псевдопатриотических организаций. "Вот вам, ребятки, баллончики, вот вам на мороженое, напишите: "Бей черных, спасай Россию".
РГ | Прямолинейное, примитивное продвижение идей?
Гуцко | Сидя за историческими трактатами, мало кто приходит к националистическим выводам. Массовое заражение национализмом происходит на бытовом, подсознательном уровне.
Кто-то из медийных людей, кажется, Познер, сказал: "Если по телевизору каждый день показывать зад лошади, зад лошади станет телезвездой". Человек идет с работы и ежедневно видит эти лозунги. Что происходит? Он привыкает. Вроде бы скользнул взглядом и пошел дальше. А потом тебе нахамили 32 раза в поликлинике, в магазине, на работе. А в 33-й раз произойдет обычная автомобильная история: кто-то кого-то подрезал, но когда видишь, что за рулем кавказец, может выскочить вот эта прочитанная на заборе фразочка: "Чемодан, вокзал, Баку!" Так происходит заражение.
РГ | Помните, на крышах домов огромными неоновыми буквами светилось: "Мелиорация - дело всенародное!", "Благосостояние народа - забота партии!" Это ведь какие-то аспекты национальной идеи так продвигались в массы. Настенная писанина - не проявление ли поисков новой национальной идеи на обывательском уровне?
Гуцко | Когда я был в Ново-Огареве на встрече писателей с Путиным, тоже интересовался поисками национальной идеи... Кажется, что не только государство, но и сами граждане жутко озабочены поисками смысла для всех и каждого. Достаточно ввести в поисковике в Интернете слова "Национальная идея" - чтива хватит на неделю. Президент ответил, что он "твердо уверен - Россия должна становиться конкурентоспособной по всем направлениям. А национальная идея, сплотив общество, как раз и сделает нас конкурентоспособными... И что может стать для России ее новой национальной идеей? Я сам для себя называю это "русский мир", основой которого в многонациональной Российской империи всегда было православие. Но тут возникают вопросы с представителями других конфессий. Вот в Казани, например, мне говорят, что для мусульманского уха термин "русский мир" звучит как-то не очень".
РГ | А "бей буржуев!" не станет заборной национальной идеей?
Гуцко | Да, я стал часто примечать такие надписи возле школ, колледжей. Пишут явно старшеклассники - люди, которые только собираются входить во взрослую жизнь. И они уже настроены таким образом, потому что ощущают диспропорцию, которая существует между очень богатыми и очень бедными.
Когда-то вся страна была в надписях "Цой с нами!" В каждом дворе можно было встретить этот поминальный рефрен. Куда делось то поколение?
РГ | Им сейчас за тридцать. Наверное, обросли бытом...
Гуцко | Впишутся в социум и те, кто рисует на заборах сейчас. Но настроения агрессивные так просто не уйдут. Они станут пассивными националистами, превратятся в плодородную почву для разного толка экстремистских течений. Призыв на стене - это сигнал из будущего. В таком мире мы будем жить, если не услышим, не отреагируем.