Напомним, что речь идет о невероятно долгой судебной тяжбе вокруг трагедии, случившейся в горах Чечни пять лет назад. Все началось в январе 2002 года. В тот день разведгруппа, которой командовал капитан Эдуард Ульман, находилась в засаде у дороги. По оперативной информации, именно здесь вероятнее всего мог прорываться Хаттаб. Но вместо Хаттаба через разведчиков попытался проскочить без остановки "уазик" с простыми местными гражданами. В итоге кого-то из пассажиров убили сразу при попытке машины прорваться через засаду. Кстати, такую попытку прорыва следствие не отрицает. Остальные пассажиры "уазика" погибли позже. Их застрелили по приказу руководства разведчиков, когда ему было доложено об инциденте.
Факт убийства сомнения не вызывает, а, значит, выявленные убийцы должны быть строго наказаны. Но в не очень сложном казалось бы деле появилось столько вопросов, что рассмотрение его в суде затянулось на целых пять лет.
Два абсолютно разных по составу суда присяжных вынесли одинаковый вердикт: Ульман и его группа признавались невиновными. Причем заседатели заявили - да, они убивали, но как военные выполнили прямой приказ руководства и поступить иначе не могли по законам армии, причем любой - российской или английской.
Военную прокуратуру позиция присяжных и их толкование поступка военных разведчиков не устроила. По требованию прокуроров дважды распускался суд присяжных, а их вердикты объявлялись недействительными. Позже обвинение и вовсе потребовало разбирательства в "профессиональном" военном суде.
Надо сказать, что с судом присяжных у нас в последнее время вообще происходят странные вещи. Мы так долго обсуждали необходимость введения такого правового института, что когда "судьи от народа" наконец-то появились, оказалось, что не все готовы к их работе. Причем "по другую сторону баррикад" встал не народ, не профессиональные судьи, не подсудимые и адвокаты. Главным недовольным оказалось следствие, которое за долгие десятилетия привыкло к положению, что суд всего лишь подтверждает то, что "наработали" органы, а не смотрит, разобрались ли они с делом и как разобрались.
Уже стала складываться весьма показательная практика - если присяжные не внемлют доводам обвинения, их просто распускают, назначая новые составы. И это длится до тех пор, пока не выносится желаемый вердикт. В случае с Ульманом присяжных вообще исключили из процесса. Более того, после отмены второго решения по этому делу военные прокуроры весьма настойчиво делали попытки уговорить средства массовой информации на публикацию заявлений адвокатов потерпевшей стороны, где говорилось, что решение присяжных надо отменить. К праву подобная деятельность отношения не имеет. Кстати, ни одно СМИ на уговоры прокуроров не пошло.
А теперь о гражданских заседателях в этом деле. Они, будучи дилетантами в военных вопросах, сразу поняли принципиальную разницу между терминами "засада" и "блокпост". Военные же юристы этой разницы не замечают до сих пор. А это крайне важно для всего дела, и вот почему. Капитану Ульману был дан приказ организовать засаду, что на всех языках означает скрытные действия в условиях войны. Если бы был дан приказ организовать блокпост, то группа разведчиков должна была выйти на дорогу, обозначить себя, облачиться в бронежилеты, надеть каски, поставить шлагбаум и проводить досмотр транспорта. Но спецназовцу ГРУ капитану Ульману дали приказ именно на организацию засады. Поэтому все дальнейшие действия группы надо рассматривать через призму войны, но никак не мирного времени.
А на войне разведчик специального назначения обязан четко, а, главное, без обсуждений выполнить любой приказ. Капитан Ульман его выполнил и уничтожил всех, кто находился в машине, так как "гражданские лица" вполне могли быть авангардом основной группы Хаттаба. Решение о ликвидации захваченных принял руководитель спецоперации, в которой была задействована группа Ульмана, полковник ВДВ Плотников. Чем руководствовалось высшее начальство, младший офицер знать не мог, но поступивший приказ выполнил.
Когда собака бойцовой породы загрызает насмерть человека, естественно, поднимается волна возмущения. Но против кого? Не против бультерьера, волкодава или стаффордширского терьера, которые по своей природе должны кого-то грызть и убивать. Народ осуждает безответственных хозяев.
Стоит лишний раз напомнить то, что хорошо известно людям, сведущим в военном деле: части спецназа ГРУ создавались для действий в глубоком тылу врага на войне. Там существует один закон - или убьешь ты, или убьют тебя. Обидное и некорректное сравнение, но спецназовцы подобны собакам-убийцам, которые если слышат команду "фас", рассуждать не должны и не будут. Такова суть профессии.
Однако никто из прямых начальников Ульмана, санкционировавших "убийственный" приказ, не прошел по делу ни как подозреваемый, ни как обвиняемый.
Слов нет, у тех людей, чьи мирные родственники были убиты в тот злополучный час, совсем иное мнение. Их жаль, они пострадали ни за что. Не по их вине часть территории Чечни оказалась на положении вражеского тыла, где хозяйничали банды международных террористов. Это одна сторона правды, другая в том, как оценивать действия военного, выполнявшего приказ.
Почему капитана спецназа, которого послали на боевое задание, судят по законам мирного времени? В ответе на этот вопрос мы попадаем в правовую дыру, которую законодатели заткнули всего лишь два года назад. Теперь принята поправка к закону об обороне, которая регламентирует использование вооруженных сил в мирное время. Но ее не было в 2002 году, когда группу Ульмана отправили в засаду. Фактически незаконно послали на боевое задание не в тыл врага, а на собст-венной территории, где помимо террористов Хаттаба могли передвигаться и свои мирные граждане. Что в итоге и случилось.
Тем не менее в своих обвинениях прокуроры обратились к УК мирного времени и приравняли военного разведчика спецназа, выполнившего боевой приказ, к обычному уличному убийце. Почему военные юристы не смогли или не сумели разрешить это очевидное противоречие, остается неясным. Юристы в погонах всегда утверждали, что только они, учившиеся военному делу, могут разобраться в хитросплетениях чисто воинских и военных преступлений. Дело Ульмана показало, что не могут.
Если суд согласится с прокурором, который требует фактически пожизненного заключения для обвиняемых, вряд ли можно будет говорить о торжестве справедливости. Еще труднее предсказать, какие последствия это может иметь. Ведь никто не даст гарантий, что в будущем не случится ситуация, когда человек с автоматом будет вынужден выйти за пределы казармы и наводить порядок. Терроризм все выше поднимает голову по всему миру, и мы здесь не исключение. Кто придет на помощь мирным людям в критической ситуации? Очевидно - солдат, независимо от того, в каком он будет воинском звании. Но если этот человек будет знать, что после выполнения приказа "уничтожить" его могут судить за преднамеренное убийство и дадут на всю катушку, он очень задумается, выполнять приказ или нет.