Российская газета: Почему бюджет региона, расположенного над крупнейшими в мире запасами нефти и газа, верстается с дефицитом?
Владимир Ефремов: Когда принималось соглашение о разделе продукции, согласно которому реализуются известные проекты по добыче нефти и газа, то регион по тем законам должен был получать 60 процентов от бюджетных сырьевых доходов. Сегодня по нынешнему законодательству получает 5 процентов от нефти и газа. Вот вам и ответ.
Конечно, мы не настаиваем на том, чтобы сырьевые регионы были монополистами в получении ренты. Однако зачем нужно пересматривать заключенные на старте проектов соглашения, мы не понимаем.
РГ: Тем не менее у вас не отняли так называемый фонд развития региона, в который только операторы проекта "Сахалин-1" за пять лет перечислят 100 миллионов долларов. Пытаетесь ли вы конвертировать эти деньги в преодоление пропасти между богатыми и бедными?
Ефремов: Нет. Слишком много дыр, в том числе инфраструктурных, в которые деньги нужно вкладывать немедленно. Самый яркий пример - ЖКХ. Но не только. Еще пятнадцать лет назад на Сахалине было семь целлюлозно-бумажных комбинатов, и это были градообразующие предприятия, которые ныне умерли. Умерли шахты, утрачены рабочие места, и этот бизнес нужно срочно реанимировать. Нужны дороги, трубы, наконец, школы и больницы. Хотелось бы, конечно, дать денег и ветеранам, и пенсионерам, которые платят за квартиру 5 тысяч при пенсии в 4 тысячи. Но если ничего не делать в инфраструктуре, тарифы станут просто заоблачными и никаких пенсий, никаких дотаций не хватит. Поэтому деньги надо не проедать, а зарабатывать и направлять на модернизацию экономики региона.
Но трудность в том, что все-таки просто ждать, когда инфраструктура поменяется, мы не можем. Часто пишут, что самый дорогой город - Москва. Да не Москва, а Южно-Сахалинск. Тот же творожок в Москве стоит 19 рублей, у нас - 57. Разница есть?
РГ: Какова все-таки средняя зарплата людей, которые никак не связаны с сырьевым бизнесом?
Ефремов: Около 7 тысяч, если говорить о бюджетной сфере. Хуже всего приходится учителям, потому что врачи при реализации нацпроекта "Здравоохранение" прибавили к своим зарплатам где-то тысяч по 5.
РГ: Но такие низкие доходы в сочетании со столь высокими ценами - это чревато социальным взрывом. Вы это осознаете?
Ефремов: Более чем, и мы сегодня заняты разработкой экономической политики региона до 2010 года, которая должна смягчить эти перекосы.
РГ: Без региональной программы действительно никуда, но ведь центр декларирует некое "особое внимание" к регионам Дальнего Востока. Встроен ли Сахалин в эти проекты?
Ефремов: Программа развития Дальнего Востока принята, и я надеюсь, что там найдется место не только острову Русский, где будет проходить международный саммит. Потому что принимать программу развития ради саммита - даже с учетом того, что люди потом будут пользоваться инфраструктурой острова Русский, - наверное, недальновидно.
Да, Сахалин формально включен в программу развития Дальнего Востока. В нее вошли, например, позиции, которые касаются одного муниципального образования. Другое дело, что пока исполнительная власть региона оказывается не готовой к полноценному в ней участию. Входить в программу надо не с запросами, а с конкретными проектами, которых, очевидно, нет.
Взяв на себя функцию исполнительной власти, очерчу только некоторые вещи, которые непременно в такой программе должны быть.
Нефть. Уже 80 лет она добывается на Сахалине - и что толку? От новых проектов мы имеем только высокие потребительские цены и цены на недвижимость. Эту ситуацию пора исправлять.
Рыба - это ведь наша важнейшая отрасль, хотя многие этого не понимают. Закон о рыбоводстве подкосил наши хозяйства, умерли и предприятия переработки, живо только прибрежное рыболовство.
Целлюлозно-бумажная отрасль. Я уже говорил, что все заводы мертвы, отсюда понятно, что умер и лесной бизнес.
Уголь. Пока он идет в основном на покрытие внутренних потребностей. Пытаемся вывозить, но из-за слабых портов и старых кораблей японцам выгоднее брать австралийский уголь - дешевле выходит. Так что уголь нужно поднимать одновременно с портовым хозяйством.
И, конечно, это мост, или тоннель, на материк. Мы уже начали перешивку колеи с японского стандарта на общероссийский. Деньги на это идут громадные, и наивно думать, что они тратятся просто так. Без моста или тоннеля мы не выживем. Мы так и будем страдать от высоких цен на все, что завозится морем, а морем или воздухом к нам завозится все, нет другого пути.
РГ: Поменялось ли что-то в рыбной отрасли после серии скандалов в 2002-2003 годах?
Ефремов: В основном в сфере прибрежного лова. Но уже благодаря этому в ряде районов доходы на 30-50 процентов верстаются за счет рыбы. Есть, впрочем, и большие артели, которых не стыдно и японцам показать.
Другое дело, что не решены проблемы с оформлением документов на выловленную рыбу, из-за чего моряки все-таки предпочитают разгружаться в заграничных портах. Но хуже всего обстоят дела в налоговой сфере. Чтобы начать лов, нужно заплатить налоги на невыловленную пока рыбу. А затраты на снаряжение судна и так велики. Плюс растущие цены на топливо. Моряки загнаны в условия, когда выгодно работать только на дорогих породах рыб и только на иностранца. Или на худой конец приходится везти рыбу в Подмосковье и там обрабатывать, поскольку цена на электричество на Сахалине съедает все доходы. А регион от этого теряет добавленную стоимость. Вот и выходит, что работают лишь мелкие артели, которым просто некуда идти.
РГ: В 2005 году министр Герман Греф отказал вашему региону в праве создать особую экономическую зону на манер Калинин-градской. Как вы считаете, справедливо?
Ефремов: Трудно сказать. Министр хотел конкретики. Что теряет Российская Федерация, что приобретает регион, когда и как начнет работать особый статус. Как я понимаю, этих расчетов ему представлено не было, а с прожектами он связываться не захотел.
В 1997 году депутаты Сахалинской областной Думы подготовили проект федерального закона об особых экономических зонах, направили его в Государственную Думу, где он находится до сих пор. Несмотря на то, что давно принят другой аналогичный закон, так сказать, в версии правительства и нас не раз просили отозвать наш законопроект, мы этого делать не стали. Ведь рядом с нами - Китай, который достиг прорыва именно благодаря особым экономическим зонам. И нам хотелось бы, чтобы Сахалинская область повторила этот опыт. Тем более что наша область - это острова, изолированные от остальной России естественными преградами (как и Калининградская область, отсеченная границами стран ЕС), и где, как не на Сахалине, можно создать особую зону, аналогичную калининградской, а еще лучше - аналогичную китайским зонам. В свое время в регионе были планы по особому таможенному и налоговому режимам при приеме судов, были планы строительства в Южно-Сахалинске международного аэропорта, который мог бы стать хабом для тихоокеанских воздушных трафиков. Но дальше планов дело не пошло.
Можно кого-то в этом обвинять, например, г-на Грефа за то, что не решился нам поверить. Но нельзя закрывать глаза на просчеты нашей собственной исполнительной власти. Нужно работать. Нужно обосновывать, а не просто - "дайте, а там, может, что-то получится".
Вот губернатор Сахалинской области был на инвестиционной выставке в Каннах...
РГ: Где обещал поставлять в Канны по 20 тонн красной икры ежегодно.
Ефремов: Да ладно... И икры нету, и требования в ЕС к красной икре совсем не те, что в России. Главное другое - губернатор в Каннах демонстрировал проект создания туристического комплекса в заливе, где сегодня стоит завод по сжижению природного газа. Что ж, откровенно, купаться в море даже нам, коренным жителям, удается полтора-два месяца в году. Туризм - это хорошо, но надо соотноситься и с природными условиями. Надо уметь вычленять настоящие приоритеты.
РГ: Вообще к вам инвесторы идут?
Ефремов: В очереди не стоят. И одну из причин я вижу в том, что местная власть постоянно испытывает некие шатания - вместо того чтобы разработать внятную стратегию развития региона.
Скажем, когда нефть была дешевой, взяли, потратили большие деньги ради того, чтобы перевести коммунальное хозяйство с угля на нефть. Теперь говорят - нет, давайте все назад отыграем. А то, что цены на нефть меняются, это даже в голову не приходит. Мы постоянно дергаемся туда-сюда, и, наверное, часть из Фонда развития области, из упомянутых выше ста миллионов долларов мы заплатили за эти бессмысленные колебания.
С другой стороны, инвесторы все-таки есть, только идут они не в производство, а в гостиничный сектор, в строительство развлекательных комплексов. И это нужно, но этого явно недостаточно.
РГ: Как у вас с газификацией?
Ефремов: У меня, даже у меня, ясности нет. Занимается этим администрация или не занимается, я не пойму. Мы не раз представителей администрации приглашали на свои заседания, настаивали, что это вопросы приоритетные. Отдачи от разговоров не вижу.
И вообще ситуация с газом ненормальная. В свое время, когда открыли газ на Сахалине, решили его пустить в Хабаровский край как более развитый регион, где есть круглогодичный потребитель - промышленность. Сахалин до сих пор без газа. В следующем году газ должен появиться на юге острова, на заводе СПГ - первым в России, а получит ли население доступ к газу - ясности нет. Пока ясно одно: есть небольшие месторождения местного значения, старые и только еще разведанные, они работают на население. Буквально на днях принято решение выделить 240 миллионов рублей из бюджета, чтобы освоить Петропавловское месторождение, лицензия на которое принадлежит Сахалинской нефтяной компании. Но дай бог, чтобы этого газа хватило на столицу области.
РГ: Какова демографическая ситуация в регионе?
Ефремов: Несмотря на то, что средняя зарплата в области составляет 21 тысячу рублей, люди продолжают уезжать с темпом примерно 5 тысяч человек в год, то есть за год мы теряем один процент населения. Конечно, мотивы отъезда могут быть разные, да и динамика въезда существенно улучшилась, но это тревожит.
Что касается Курил, там нужно просто создавать рабочие места. На Курилах всегда была сезонность. Сейчас мы от нее уходим. Прежде всего речь идет о программе развития Курил, на которую отпущено 17 миллиардов рублей. Они пойдут прежде всего на развитие инфраструктуры: не дело, когда люди на островах оторваны от материка неделями из-за погоды.
Взять, например, ветхое жилье. У нас его очень много, потому что острова застраивались, скажем так, в расчете на временщика, на вахтовый метод. Терпеть бараки, которых в избытке даже в областной столице, больше нельзя.
РГ: В чем, на ваш взгляд, проявляется так называемая картографическая агрессия Японии, о которой так часто вспоминают в последнее время, и особенно на Сахалине?
Ефремов: Беспокоит то, что все официальные карты, которые выпускаются в Японии и даже в Европе, указывают на японскую принадлежность так называемых спорных островов (Курил). Это прослеживается даже на таких "документах", как упаковки рыбы, где показано, в каком регионе она выловлена. Так, через рыбу, у японцев формируется мнение о том, что принадлежность этих островов России - явление временное. Вода камень точит - и именно на это рассчитывают японцы.
Но картинками дело не исчерпывается. Вы прекрасно знаете, что в Японии создан комитет по северным территориям, который проводит манифестации и работает с теми людьми, которые ездят из России в Японию и обратно по безвизовому обмену. Кстати, японцев приезжает примерно втрое больше, чем россиян туда, что также наводит на размышления.
Сейчас, когда на программу развития Курил правительство России выделило существенные деньги, уходит козырь - якобы "России эти острова не нужны, она не в состоянии их освоить". В итоге давление усиливается, и случаются прямо безобразные вещи, когда, например, руководителям крупных курильских предприятий отказывают в японской визе.
РГ: Какие предложения высказывают депутаты Сахалинской областной Думы?
Ефремов: Депутаты последовательны в своих требованиях. Для многих из нас Сахалин и Курилы - не просто "малая родина", а - Родина. Мы проводили парламентские слушания, где настаивали на признании Японией международных договоров, подтверждающих исторически, что Курилы - это российская земля. Мы даем понять, что если идти по пути расшатывания норм международного права, то вслед за Курилами спорной территорией станет, например, Калининград. Напротив, стабильность в этом вопросе пойдет на пользу в том числе и Японии.
РГ: Согласны ли депутаты, что карта-схема, особенно в газете или в рекламном ролике, не может повторять строгую географическую карту? Не стоит ли Сахалинской Думе подготовить типовой макет такой упрощенной схемы, рекомендованной к пользованию в прикладных целях, например для карт прогноза погоды?
Ефремов: Карта и схема, конечно, отличаются. Нельзя отстаивать необходимость показа всех 59 островов, скажем, на карте прогноза погоды. И, конечно, мы в самом скором времени разработаем такую типовую схему. Мы понимаем, что российские СМИ не станут сознательно поддерживать картографическую агрессию, и дело не в злом умысле, а в случайности.