Таков ключевой вывод исследования "Российская экономика в 2006 году. Тенденции и перспективы", вызвавший немалый резонанс в обществе и элите. О главных рисках нынешнего экономического курса в интервью "РГ" - один из авторов исследования, директор Института экономики переходного периода Егор Гайдар.
Российская газета | Егор Тимурович, вы дали достаточно мрачные прогнозы, отметив, что нам грозит и сокращение притока нефтедолларов. В этой связи, в каком временном диапазоне эти угрозы станут реальностью?
Егор Гайдар | Финансовое положение нашей страны стабильно. Так полагают все серьезные аналитики. В ближайшие три года не вижу серьезных факторов риска, которые могут поставить под сомнение финансовую и экономическую устойчивость страны. Мы извлекли уроки из краха Советского Союза, поняли, что цены на нефть непредсказуемы, что надо быть готовыми к разным сценариям развития событий на нефтяном рынке. Наши власти поступили более разумно, чем Советский Союз, никогда не копивший валютные резервы. В среднесрочной перспективе, в рамках которой сейчас идет процесс принятия трехлетнего бюджета на 2008-2010 годы, серьезных проблем не вижу. Но есть фундаментальные экономические вопросы, стоящие перед страной. Одна из них - демографические перемены, связанные с сокращением рождаемости в индустриальном обществе. Для нашей страны корень этих проблем был заложен в конце двадцатых годов прошлого века, когда в СССР была принята социалистическая стратегия индустриализации. Необычно рано, с точки зрения уровня развития, женщин послали работать из домашнего крестьянского хозяйства на фабрики и заводы. Показатели рождаемости начали быстро снижаться. В этом корни фундаментальной проблемы: быстрое сокращение числа работающих, приходящихся на одного пенсионера.
РГ | Означает ли это, что придется идти на давно обсуждаемую и крайне непопулярную меру - увеличение пенсионного возраста?
Гайдар | Увеличение пенсионного возраста - мера, без сомнения, непопулярная. Но она не решает проблемы, позволяет лишь отсрочить ее на 3-4 года. Надо понимать, что стратегически есть четыре альтернативы. Первая - отказаться от пенсионной системы. Когда пенсия меньше 15 процентов заработной платы, считайте, что пенсионной системы нет. Вторая - идти на резкое, радикальное повышение налогов. Скажем, не на 5 процентов, а вдвое. При этом надо принять предположение, что все их будут платить, сфера теневой экономики не увеличится. Третье - идти на эмиссионное финансирование, то есть развалить собственную финансовую систему. Есть четвертый путь, тот, который мы предлагаем: ускоренно вводить накопительный элемент пенсионной системы, пока для этого есть сверхдоходы от высоких цен на нефть.
РГ | А вторая фундаментальная проблема связана с нефтяными доходами?
Гайдар | Нет ничего позорного в том, что Россия зависит от конъюнктуры сырьевых рынков. Норвегия, самая развитая страна в мире, находится в аналогичной ситуации. Это же относится к Австралии и Новой Зеландии. Надо ли стреляться из-за этого? Но сырьевые рынки своеобразны. Цены на сырьевые ресурсы колеблются в большом диапазоне. Цены на нефть в реальном исчислении последние 50 лет колебались в диапазоне 1:10. Что это значит? В стране есть инфраструктура: госпитали, университеты, армия. Представим, что источник доходов сократился в 10 раз. Как объяснить врачам, учителям, офицерам, что деньги кончились? Власти Советского Союза не смогли этого сделать. Государство развалилось.
Мы извлекли некоторые уроки из прошлого, создали Стабилизационный фонд. Идея, изложенная в бюджетном послании президента о дополнении его фондом будущих поколений, - разумна. Но любой демагог расскажет вам за 20 секунд, как глупо вкладывать деньги в высоколиквидные финансовые активы, их надо тратить внутри страны. Если он прав, то трудно понять, почему в Норвегии, у которой приличный бюрократический аппарат, имеющий репутацию некоррумпированного, общество этому аппарату не доверяет вложения денег, направленных на поддержание устойчивости пенсионной системы, в конкретные инвестиционные проекты? Почему Альберта и Аляска, которые имеют репутацию провинции и штата с приличной бюрократией, доверяют ей вкладывать лишь 4 процента средств в инвестиционные проекты, а остальные средства предпочитают размещать на финансовых рынках? Есть ли у нас основания для уверенности в том, что наша бюрократия некоррумпированна, что именно ей мы должны доверить деньги пенсионеров, их распределение?
Мало того, что нефтяные доходы нестабильны и непредсказуемы. Их доля в ВВП при заданных ценах в долгосрочной перспективе сокращается. Добыча нефти и газа растет медленнее, чем ВВП. По мере экономического развития показатели ВВП, рассчитанные по паритету покупательной способности, и ВВП, рассчитанного по текущему валютному курсу, сближаются. Чем богаче страна, тем этот разрыв меньше. У нас он быстро сокращается. Это значит, что доля доходов от экспорта нефти и газа в ВВП сокращается.
Резервы нефти и газа не бесконечны. Власти нашей страны пришли к выводу, что нефтедобыча с 2021 года начнет сокращаться, добыча газа стабилизируется с 2030 года. Этого само по себе достаточно, чтобы всерьез обсуждать проблему, связанную с долгосрочной тенденцией снижения доли доходов от нефти и газа в ВВП. Чтобы поддерживать соотношение пенсий и заработной платы хотя бы на нынешнем уровне, нужны крупные дополнительные доходы. По нашим расчетам, от 3 до 4 процентов ВВП. Есть заданная на долгосрочную перспективу тенденция снижения доходов от важнейшего источника доходов бюджета - нефти и газа. То, что мы предлагаем, - это политика, направленная на некатастрофическое решение этой стратегической проблемы.
РГ | Важнейшим ее элементом вы недавно назвали приватизацию крупнейших компаний.
Гайдар | Мы предлагаем направить сверхдоходы от добычи нефти и газа на укрепление базы накопительной пенсионной системы. Для этих целей мы считаем разумным использовать доходы от приватизации государственного имущества, в первую очередь имущества государственных корпораций, которые котируются на финансовых рынках. Нужно получить за него максимум возможного и направить вырученные средства на обеспечение устойчивости пенсионной системы. Мы говорим обо всех российских гражданах, включая нынешних пенсионеров. Цена проблемы, по нашим оценкам, примерно 70 процентов ВВП. Мы считали по минимуму, не учитывая землю, леса, недвижимость в городах, а только акции котирующихся на бирже государственных предприятий и стоимость имущества государственных предприятий, сегодня не отражающихся на финансовом рынке, но потенциально ликвидных.
РГ | Допустим, 51 процент акций "Газпрома".
Гайдар | Это не значит, что мы предлагаем продать этот пакет немедленно. Есть время, никто не торопит, никто не говорит, что надо это сделать послезавтра. Делайте это на протяжении следующих двадцати лет. Есть активы, которыми наше государство распоряжается не самым лучшим образом. Проблему устойчивости пенсионной системы иначе не решить.
РГ | Как вы относитесь к созданию корпораций с госучастием (авиационная, судостроительная, в сфере ТЭК и т.д.), и насколько этот курс на построение корпоративного государства эффективен и долговременен?
Гайдар | Ничто в российской истории последних 20 лет не свидетельствует о том, что государство управляет хозяйственной деятельностью лучше, чем частный бизнес. Накануне начала широкомасштабной приватизации нефтяной промышленности на совещании, состоявшемся в одном из российских министерств 16 апреля 1996 года, обсуждался вопрос о том, что делать, когда добыча нефти в России к 2000 году снизится до 150-180 миллионов тонн в год, страна станет нетто-импортером этого ресурса. В то же время дискутировали о том, что делать с населением Нижневартовска после того, как к 2000 году добыча нефти на Саматлорском месторождении сократится до нуля, куда переселять 200 тысяч жителей города. После приватизации отрасли эти проблемы решать не пришлось. Главным вопросом стало то, что высокие темпы роста добычи нефти частных компаний могут спровоцировать конфликт с ОПЕК. Не вижу оснований, позволяющих рационально объяснить нынешний курс на ренационализацию российской экономики.
РГ | Но все же Стабфонд, как бы он ни назывался, не должен быть только аналогом Пенсионного фонда.
Гайдар | В бюджетном послании президента об этом сказано. Стабилизационный фонд - резерв, позволяющий справиться с кризисом типа 1998 года. Это то, что позволяет, если упали цены на нефть, не снижать финансирование больниц, армии, школ. Все, что превышает необходимые для решения этих задач средства, надо использовать на капитализацию накопительной части пенсионной системы.
РГ | Можно возразить, что в Норвегии ВВП на душу населения приближается к 70 тысячам долларов, а у нас - в 10 раз меньше. И значит, надо больше средств направлять на развитие.
Гайдар | А когда цены на нефть падают в 4 раза, нам к этому адаптироваться легче, чем Норвегии?
РГ | Нам труднее.
Гайдар | Именно потому, что нам труднее, наш Стабфонд должен быть не меньше, а больше, чем в Норвегии. Если предполагать, что наша государственная бюрократия абсолютно не коррумпирована и идеальна, то можно избрать стратегию инвестирования пенсионных накоплений в конкретные инвестиционные проекты. Примерно такую стратегию избрал в предшествующий период высоких нефтяных цен Советский Союз. Средства были вложены в неэффективные проекты. Я занимался их изучением, знаю, сколько по всему Советскому Союзу стоило неустановленное оборудование, за которое мы платили валютой. Потом, после падения цен на нефть, СССР обанкротился. Имея за плечами этот опыт, отдавать нашему государственному аппарату распоряжение деньгами нашей пенсионной системы я бы не стал.
РГ | Как вы оцениваете такие инструменты развития, как венчурные компании, банк развития, Инвестфонд?
Гайдар | Такая практика используется в мире. Иногда она бывает полезной. Будет ли она полезна у нас или все кончится так, как это случилось со скоростной железнодорожной магистралью Москва - Санкт-Петербург, когда российский бюджет годами расплачивался за непостроенную дорогу, покажет жизнь. Отношусь к этим инструментам с осторожностью. Если мы не хотим новых неприятностей, надо сделать такие фонды максимально прозрачными, а информацию о принимаемых решениях - общедоступной.
РГ | С учетом всех этих проблем и рисков как вы относитесь к налоговой политике минфина?
Гайдар | С налоговой системой не надо шутить. В России в 2000-2002 годах была проведена глубокая налоговая реформа. В мировом финансовом сообществе она воспринимается как одна из самых успешных во второй половине ХХ - начале ХХI века. Но с ней была связана проблема, понятная с ее начала. Успех порождает проблемы. Мои коллеги в МВФ долго не соглашались признать, что есть связь между введением плоской шкалы подоходного налога и ростом его собираемости. Их аргументы были не лишены здравого смысла. Суть того, что они говорили, в следующем: нельзя, чтобы вошла в моду идея, что можно проводить налоговые реформы исходя из гипотезы, что ты знаешь кривую Лаффера (то есть связь налоговой ставки и собираемости данного налога).
Когда мы разрабатывали предложения по налоговой реформе, рост собираемости в расчеты не закладывали. На деле он был. Это повысило устойчивость российских финансов. Но нельзя, планируя налоговые реформы, исходить из того, что это тебе гарантировано. После снижения налоговых ставок, принесшего казне дополнительные доходы, идея, что можно, снижая налоги, повышать доходы, становится слишком соблазнительной. Я не против снижения налогов. Просто знаю экономическую и финансовую историю, понимаю, что если хочешь иметь низкие налоги, надо быть готовым принимать меры по ограничению государственных расходов.
РГ | Но глава минфина Алексей Кудрин заявил, что после 2008 года он может рассматривать снижение налоговых ставок.
Гайдар | Алексей Леонидович мудрый человек. Когда он говорит, что может рассматривать такие предложения, это значит, что с этого времени он готов их рассмотреть.
РГ | Какова вероятность того, что власть начнет двигаться в сторону реализации выдвинутой вами макроэкономической стратегии?
Гайдар | Думаю, что в долгосрочной перспективе она велика. От проблемы соотношения пенсии и заработной платы никуда не деться. Она будет лишь обостряться. Это может проявиться через год, два, пять лет. Чем позже такое решение будет принято, тем дороже это будет стоить стране. Не вижу, как можно решить эту проблему иначе.