Нигде кроме, как в "Моссельпроме"
Мы беседовали в его "моссельпромовском" кабинете с настенной агитацией эпохи "головокружения от успехов": "День летний год кормит", "Преступник тот, кто режет молодняк", "Десять миллионов книг - в деревню!" На одном из плакатов был изображен крестьянин, читающий газету "Красный пахарь".
- А в самом деле, с чего вдруг куры? Появились новые бизнес-амбиции? Захотелось заняться более прибыльным делом?
- Да нет, просто возникло желание попробовать себя в чем-то новом. Когда-то мне вот так же надоели концерты. Они стали не в радость. Что такое концерт? Это все время проблемы. Кто-то ногу сломал, кто-то напился или что-то забыли подвезти... Постоянное ощущение стресса. Эти звезды вот уже где сидят! Потому что у них постоянно капризы. То он заболел, то он не с тем переспал... Сил нет на них смотреть. Они к тому же неблагодарные в большинстве своем. Редко встречал я звезду, безупречную в человеческом отношении. У меня был случай, когда я еле сдержал себя, чтобы не врезать одному по физиономии.
- А можете?
- Могу. Я ведь занимался различными видами спорта и спринговал неплохо. Да, так вот, когда мне какое-то дело начинает надоедать, я исподволь начинаю искать, чем бы еще заняться. Внутренне готовлю себя к этому.
- Но почему птицеводство?
- Это случайно получилось. У меня много друзей среди продюсеров западных, я же закупками фильмов занимался. И вот, помню, в Париже сидим с одним приятелем. Он говорит: слушай, помоги с Лужковым встретиться. Я говорю: зачем тебе Лужков? Да не мне, отвечает, а моему школьному товарищу. Этот парень - владелец крупнейшей птицеводческой компании, и он хочет построить несколько фабрик вокруг Москвы. Короче, я помог. Через какое-то время спрашиваю: ну как, состоялась встреча с Лужковым. Да, говорит, состоялась, он нас поддержал, дал кому-то поручение, но потом все увязло в чиновничьей трясине. Жаль, говорит, дело ведь очень интересное. И стал он мне раскрывать перспективы, да так вдохновенно, с таким азартом...
- И вы увлеклись?
- Да. Потом я приехал во Францию, он свозил меня к этому своему другу. Тот показал свои фабрики. Я говорю: а чего тебе ходить по московским кабинетам? Давай мы сами построим. Ну и пошло-поехало... Я приступил к этому проекту в начале 1999 года, а уже в декабре мы устроили его презентацию. В феврале 2000-го начали строить первую фабрику. Три года строили. Первого цыпленка посадили в ноябре 2003-го.
- А почему - "Моссельпром"?
- Это Юра Боксер (художник-график, знаменитый создатель рекламных плакатов. - Ред.) придумал. Я сказал ему: Юра, нужен хороший куриный бренд. И он предложил "Моссельпром".
Коробка из-под ксерокса
О, эта коробка! Она вошла в политический фольклор. Стала символом российской избирательной системы в финансовой ее части. Если кто подзабыл подробности - вот хроника скандального происшествия, случившегося в разгар президентской кампании-1996: "19 июня около 16 час. 30 мин. при выходе из здания Дома правительства на одной из проходных, по версии Службы безопасности президента, были задержаны члены предвыборного штаба Бориса Ельцина Аркадий Евстафьев и Сергей Лисовский. В руках одного из них была коробка из-под офисного ксерокса. Поскольку пропуска у задержанных не оказалось, на проходную были вызваны сотрудники СБП. По их словам, они осмотрели коробку и обнаружили в ней около 500 тыс. долларов наличными".
- Все-таки что за история? Можете рассказать?
- Это была провокация. Хорошо срежиссированная. Нас просто подставили. О себе могу сказать: я был слишком наивен тогда. Очень искренне относился к политике, очень эмоционально. Наверное, любой человек, прикоснувшись к политике без должного опыта пребывания в ней, переживает такие моменты.
Комсомол - школа бизнеса
- Хорошо, тогда вернемся в вашу беспокойную комсомольскую юность. Когда вы основали центр молодежного досуга, кем вы были?
- Инструктором отдела пропаганды Бауманского райкома ВЛКСМ. А концертами начал заниматься еще раньше. Концерты для огромной аудитории - это тогда было ново. Ведь существовали Росконцерт, Союзконцерт, Госконцерт. А тут молодой парень с командой стадионы собирает. Там был 16-летний Володя Пресняков, другие будущие звезды. Концерты шли с постоянным аншлагом. Но никому нельзя было нормально заплатить. Ведь все артисты не тарифицированы. Статус их выступления - самодеятельность. Это после у нас стали звезды работать. Я полгода потратил, чтобы в Лужниках разрешили стоячий партер. Милиция насмерть стояла. Там всех, говорила, порежут. А потом меня Алешин поддержал, директор Лужников. Сказал: ну давайте попробуем. И самая высокая оценка прозвучала тоже из его уст, когда он пришел на концерт со стоячим партером, а после сказал: представляете, наши уборщицы вынесли бутылок из туалета в три раза меньше, чем после обычного концерта. Для него это было важным критерием. Наших мэтров эстрады стоячий партер тоже очень привлек. Николаев, Кузьмин, Пугачева... Они ж работали в сидячих мертвых залах, а тут такой пример... И вот звонит мне Евгений Болдин (в ту пору директор коллектива Аллы Пугачевой, ныне - известный музыкальный продюсер. - Ред.). Слушай, говорит, вы такие интересные концерты проводите, может быть, и Алла Борисовна к вам приедет? Я говорю: конечно, мы с большой радостью... Но мы были настолько уверены, что она не приедет, что даже не объявили ее в афише. А она приехала. И мы заплатили ей за концерт 36 рублей 50 копеек.
- Бешеные деньги.
- Да, баснословная сумма. На 11 рублей 50 копеек превышающая положенный гонорар. О чем наши друзья из Госконцерта и Росконцерта не замедлили сообщить куда следует. К нам пришли из минфина России: ну-ка, покажите, что вы там натворили... Я объясняю: мы заработали на этом концерте миллион рублей, из них почти 80 процентов отдали государству. А они в ответ: вы нарушили такую-то инструкцию... В общем, нервов мне тогда попортили. Все лето было такое. Я ходил на допросы в прокуратуру к 10 утра. Там мне вручали повестку на 10 утра следующего дня. И так продолжалось три месяца. Каждый день. В пятницу вечером я садился в самолет и улетал на гастроли, чтобы в понедельник ранним утром вернуться и к десяти часам быть в прокуратуре. Они опросили тысячу человек. Все искали "мертвые души". Ведь чем раньше зарабатывали администраторы? Допустим, сто участников концерта получают по пять рублей каждый. Но в реальности их не сто. Там пятьдесят "мертвых душ". А меня так воспитали родители, что я не приемлю подобных подходов. Я придумал схему. Как раз тогда вышло постановление об оплате шахтерам по бригадному подряду. То есть если налицо превышение нормы, то можно с этого превышения платить премиальные. А после бригада сама решает, кому сколько. Я предложил этот принцип распространить на молодежные концертные бригады. И полгода потратил, чтобы согласовать такую практику и в минфине, и в министерстве по труду, и в ЦК ВЛКСМ. А потом меня вызвали в райком комсомола, райком партии и сказали: ты отдай это дело району и уходи. Ну я и ушел. И создал компанию "ЛИС С".
- Компания "ЛИС С" появилась в 1989 году. Значит, она не могла быть частной.
- Она была хозрасчетной организацией. Но по сути она мало чем отличалась от частной. Налогообложение было как у госпредприятия, тоже - с прибыли, с оборота. Единственное, чем она отличалась от частной компании, - устанавливались нормативы по платежам.
- У вас было ощущение, что вы рискуете?
- У меня такого ощущения никогда не было.
- Даже тогда? Вы ведь начали заниматься бизнесом в советские времена. Не боялись, что вас прикроют, может быть, и посадят лет на пять.
- Мы как-то об этом не думали. Нам всегда казалось, что обстановка в стране меняется в нашу пользу. И мы успевали вжиться в нее. Помню, один следователь из прокуратуры России на меня смотрит и говорит: "Полгода назад мы бы тебя посадили без всяких разговоров". Самое смешное, я потом встретил его лет через десять. Он уже адвокатом работал. А во времена, когда он меня допрашивал, должен сказать, другая была прокуратура.
- В каком смысле другая?
- Давили, наступали жестко. Но все-таки не переходили какой-то грани. Я ходил каждый день на допросы. Их вели несколько следователей. А я в какой-то книге прочел, что допрашивать может только один человек, так положено по закону. А они приходят и начинают. Один сидит напротив, один сбоку, а другой сзади и начинают репликами тебя сбивать. Этот хмыкнет, этот засмеется, этот вдруг резко крикнет. Все, говорю им, не буду давать показания, пока меня допрашивают несколько человек. "А у нас общий кабинет, нет других мест для допроса". - "Ну что хотите, то и делайте". Тогда они говорят: "Хочешь быть допрошенным по правилам? Хорошо". И устроили мне допрос в "Матросской Тишине".
- А что их интересовало?
- Их все интересовало про артистов. И главный вопрос - кто сколько получает. Я отвечал: "Мы заплатили налоги по максимуму, а кому и сколько я выдал за концерт - не ваше дело". Артисты не хотели, чтобы кто-то знал, сколько они реально зарабатывают.
Рекламная пауза
- Вы занялись рекламным бизнесом, потому что устали ходить на допросы по поводу концертов?
- Нет, просто к 1992 году в стране почти прекратилась концертная жизнь. Я собрал своих ребят и говорю: у нас есть опыт и знания, мы сможем зарабатывать на рекламе. Все, помню, смотрят на меня с недоверием: какая реклама? зачем это нам? Но я их убедил, и мы начали новое дело. Когда в нем немного освоились, я пришел в "Останкино". Там, как ни странно, рекламное время в спортивных программах еще не продавалось. Я говорю: покупаю все на год вперед и плачу сразу. Их это поразило. Тогда ведь не было единого центра продаж, каждая редакция сама себя обеспечивала рекламой и сама за нее получала деньги или что-нибудь по бартеру. ЛогоВАЗ давал машины за рекламное время. Кто-то - шампуни, кто-то - мебель... А у спортивной редации не было денег даже выезжать на международные матчи, прямые трансляции проводить. И они ухватились за мое предложение. Ну а своим клиентам я внушал, что лучшее рекламное время на ТВ - это спорт. И, кстати, я был прав. А потом за 300 тысяч долларов я купил все рекламное время в трансляции Олимпийских игр...
Сенатор от Кургана
- Вопрос традиционный. Традиционно и отвечу: нет.
- Но вы-то знаете, что - да.
- Не стоит так думать. Я же еще в 1999 году пытался в Госдуму избраться. По Дзержинскому избирательному округу Нижегородской области. И неплохо шел. Но химики меня остановили.
- Химики? Это кто же?
- Представители химической промышленности - ее крупные предприятия находятся в Дзержинске. Я после спрашивал этих людей: "Чем я вам помешал?" Они говорят: "А мы испугались. Мы думали, что за тобой кто-то стоит - какая-то финансово-промышленная группа. Поэтому решили не рисковать". Я это все к тому, что приход в Совет Федерации для меня не был случайным. Это было продолжение пути.
Вера в систему
- Что для вас предпочтительнее - успех быстрый, скорый или серьезная, кропотливая работа, обещающая удачу только в перспективе?
- Я не верю в скорый успех. Я не верю, что можно быстро победить, быстро заработать... Я всегда верю в систему. Сначала надо выстроить систему, фундамент... Многие наши банкиры - бывшие фарцовщики. Что такое быстрый успех? Это спекуляция. Купить подешевле - продать подороже. Я этого не понимаю.
- Вы хотите сказать, что не на все готовы ради успеха? Есть какие-то внутренние ограничители?
- Давно, в конце 80-х, один человек предлагал мне: "На твой счет будут приходить деньги. Бери себе 25 процентов, а 75 обналичивай и отдавай". Я сказал: ""Я не буду получать деньги, если я их не заработал. Я буду работать, заниматься своим делом, а ты занимайся своим". Потом на какое-то время я потерял его из виду. Года через полтора мне сообщили, что он арестован. Оказалось, он занимался чеченскими авизо.
- Какую цену успеха вы сочли бы для себя непомерной, завышенной?
- Трудно сказать. Я знаю одного бизнесмена. В 1995 году я приехал к нему в офис. Вижу, он сидит весь в ссадинах и обмороженный. Спрашиваю: что случилось? "Да вот, - отвечает, - надо было мне одно дело с Черномырдиным обсудить, а он, как ты знаешь, на снегоходах помешан. Приезжаю к нему, он говорит: "Мне сейчас некогда. Хочешь со мной прокатиться?". Ну, делать нечего, сажусь. А на мне ботиночки, пальтишко тоненькое. Черномырдин - тот в полной амуниции: меховая куртка, сапоги, защитные очки. И вот я с ним километров двадцать на снегоходе... Чуть концы не отдал". Я выслушал этот рассказ и подумал: а я, предложи мне такое, не поехал бы. Ни за что бы не поехал! Я себя уважаю, у меня есть семья, есть люди, которые меня ценят... Тот бизнесмен, о котором я рассказал, очень многого в жизни добился. Сейчас его имя у всех на слуху, он миллиардер. Я на него смотрю и думаю: вот поехал кататься с Черномырдиным, потом еще столько раз унижался, переступал через себя... Нет, я считаю себя более счастливым человеком, чем он.