И возможно, "бронзового генерала" ждала бы судьба таллинского Солдата-Освободителя, если бы не талантливая операция по его вызволению из националистического "плена".
Получилось так, что на жительство в Воронеж я прибыл из Литвы ровно на три месяца раньше бронзового генерала. В Вильнюсе площадь его имени в самом центре города, в просторечье называемая "Черняховкой", была оживленным местом встреч и неспешных сидений на уютных скамейках под могучими кронами каштанов и кленов. Украшавшая площадь фигура полководца в плаще-накидке - работа знаменитого скульптора Николая Томского - навсегда останется в зрительной памяти вильнюсских старожилов. Потому на открытие памятника Черняховскому перед воронежским вокзалом 9 мая 1993 года я шел как на встречу с земляком, с добрым старым знакомым - ведь это был тот самый памятник, наш, вильнюсский! А как он попал сюда, в Воронеж, какой ценой достался - об этом удалось узнать только сейчас.
Генерал армии, дважды Герой Советского Союза, командующий 3-м Белорусским фронтом Иван Данилович Черняховский погиб в бою на территории Восточной Пруссии 18 февраля 1945 года, меньше трех месяцев не дожив до Победы. По просьбе правительства Литвы полководец был похоронен в Вильнюсе, незадолго перед тем освобожденном под его командованием. В том, что старинный, неповторимый в своем архитектурном своеобразии город почти не был разрушен в боях, вильнюсцы должны быть благодарны Черняховскому: это он приказал не применять при взятии тяжелых орудий, запретил воздушные бомбардировки.
Сразу же после распада Союза, в 1991 году, прах полководца по желанию его дочери Неонилы Ивановны был перезахоронен в Москве на Новодевичьем кладбище. Сделано это было своевременно: в Литве, как и всюду в Прибалтике, не обошлось без сноса памятников советским воинам. В националистическом помрачении даже бюст Пушкина посчитали "имперским" и убрали из города. Довелось увидеть и демонтаж памятника Черняховскому. В то время никакой помощи из России, никаких протестов, шума в СМИ ждать не приходилось: в Москве были заняты своими перетрясками, а националисты в Прибалтике с их ненавистью ко всему русскому откровенно поощрялись. Но, оказывается, весть о поругании памяти полководца вызвала деятельное негодование в Воронеже: город-то тоже в годы войны освобождался от немецко-фашистской оккупации войсками под водительством Черняховского. Из городской администрации пошли письма в министерство обороны России, руководителям Литвы и Вильнюса с просьбой передать памятник Воронежу. Из Вильнюса - молчок, из минобороны - привет и пожелание успехов. И тогда начальник городского управления культуры Иван Чухнов на свой страх и риск отправился в Литву (визового режима тогда еще не было), чтобы разобраться с ситуацией на месте.
- Приезжаю, памятника на площади нет, где он, никто не сообщает, - рассказывает Иван Петрович. - В вильнюсской мэрии встречаю крайне неблагожелательный, даже сказал бы, агрессивный прием. Твердят: "Вы захватчики, а вопрос памятника - это наше внутреннее дело, никаких переговоров по этому поводу мы вести с вами не будем, можете уезжать". Но я остался, стал наводить контакты. Не все же, думаю, здесь так настроены, остались же культурные, вменяемые люди, через них и надо действовать.
И такие люди вскоре нашлись в той же вильнюсской мэрии, они и назвали местонахождение поверженного памятника, посоветовали действовать быстрее, в противном случае нельзя исключить уничтожения скульптуры - ее распилят и отправят на переплавку. Территория, где она находилась, оказалась неохраняемой: все понимали, что из-за внушительных габаритов монолит без специальной техники не поднять и не увезти. Между тем Чухнов продолжал приходить в мэрию. На второй встрече ему было заявлено: "По нашим данным в Воронеже, в художественном музее и университете, имеются вывезенные еще в годы первой мировой войны культурные ценности. Давайте так: мы вам Черняховского, а вы - наши раритеты, иначе памятник переплавим".
Естественно, воронежский начальник не был уполномочен решать такие вопросы. Сказал лишь, что позвонит в Москву, наведет справки. На самом же деле из-за полной бесполезности не стал даже звонить, а поехал, по наводке все тех же "добрых людей", в остававшуюся еще неподалеку от Вильнюса российскую воинскую часть. "Министерство обороны в свое время устанавливало памятник, оно же издало приказ о его передислокации, - сказал он командиру части, показывая имевшееся на руках письмо из Москвы. - Имущество лежит сейчас бесхозным. Вы - полковник, он - генерал армии. Должны же вы спасать генерала, если действовать как на войне, помочь ему выйти из окружения?" В ответ командир части сказал: "Даю слово офицера - сделаю все возможное".
В тот же день после обеда Чухнов снова поспешил в мэрию - вроде бы продолжать переговоры, на самом же деле, чтобы как можно дольше тянуть время, не дать уничтожить памятник. Рассказывал, что в Воронеже есть школа имени Юлюса Янониса, в честь литовского поэта установлена памятная доска, что в городе спасалась в свое время от немецкой оккупации немало литовской интеллигенции, в том числе вдова великого художника Чюрлениса София Кимантайте-Чюрленене. Говорил, а сам понимал, что в это время скульптура Черняховского уже поднимается подъемным краном на платформу. Успели, должны успеть! Дальше вести разговоры было бессмысленно. Попрощавшись с вице-мэром Вильнюса, Чухнов поспешил в воинскую часть. К семи вечера памятник находился уже под надежной защитой. Прослышав об операции, министерство обороны приказало российскому полковнику отгрузить "воинское имущество" в Воронеж. Скульптуру упаковали в огромный ящик и под видом вывозимого вооружения на платформе железнодорожного состава она прибыла в столицу Черноземья. Здесь на привокзальной площади, носящей имя генерала Черняховского, памятник пережил свое второе рождение.
Несколько лет назад мне довелось побывать в Вильнюсе как раз в День Победы. На месте бывшей могилы героя с утра ярко алели букеты цветов. Пожилые люди - русские, литовцы, поляки - подходили и кланялись воображаемому памятнику.
P.S.
Рассказав об этой истории, Иван Чухнов попросил добавить, что власти Воронежа готовы принять и Бронзового Солдата из Таллина, найти для него подобающее место в городе, чтобы не дать националистам возможность и дальше глумиться на памятью советских солдат, освободивших Европу от фашистского порабощения.