Только один концерт дал в Южно-Сахалинске камерный ансамбль "Солисты Москвы" под управлением Юрия Башмета. Зал, полчаса скандирующий "Браво!" и не желающий отпускать дорогого гостя. Обычный теплый прием не совсем обычного турне, которое проходит под эгидой "Российской газеты". А между салоном самолета и залом филармонии — чашка кофе и попытка маэстро осмыслить гастроли.
О творчестве
— Часто, представляя наш коллектив, называют цифры: если сложить все гастрольные дороги нашего коллектива, то получится, что мы 35 раз обогнули земной шар по экватору, в Уфе дали свой тысячный концерт… Я решил таким образом отпраздновать 15-летие своего коллектива. Идей было несколько: сыграть юбилейный концерт в Москве, сделать турне по европейским столицам. Но победил вариант тура по российским городам. Это как праздник Новый год. В Москве уже многие отмечают его только в ресторанах. Но я считаю, что праздновать его лучше дома. Поэтому и мы решили отметить свою дату дома.
Получилось масштабно — ни в российской, ни в советской истории подобные проекты не осуществлялись. 42 концерта по 39 городам во всех регионах страны. Начали с города Сочи (и очень статусно — перед олимпийской конкурсной комиссией, олимпийскими чемпионами), проехали юг, в том числе и мою родину — РостовнаДону, затем Урал, Сибирь, Владивосток, ЮжноСахалинск, Хабаровск. Конечно, никаких гонораров не хватит, чтобы оплатить самолет с тридцатью оркестрантами и четырьмя большими инструментами. Поэтому не обошлось без поддержки административного ресурса и спонсоров.
У нас девять программ. Это нужно для того, чтобы самим не надоело, не терялась свежесть. Если она потеряется, у нас не будет ощущения импровизации, а у публики — впечатления, что она слышит живую музыку.
Среди программ есть облегченные — Моцарт, а есть необлегченные — Шнитке, Шостакович… Подготовленность публики определяем по главному признаку: есть ли в городе симфонический оркестр. У вас есть? Замечательно! Значит, можно выбрать программу посложнее. Какую? Часто мы узнаем это буквально перед выходом на сцену.
Еще надо разобраться, кому больше приносит наслаждения это невероятное турне — публике или нам. Может и нам — судя по тому, как нас принимают и какие невероятные подарки дарят. Представьте себе картину: поезд прибывает в Волгоград, семь часов утра, очень холодно и ветрено… Мы, поспавшие только три часа после вчерашнего концерта и замечательного ужина, выходим на перрон. И вдруг песни, пляски — нас встречают казаки. Мне вручают шашку, где посередочке, на клинке — стакан водки. Он там еле держится, а надо выпить, чтобы не упал. Да еще телесъемка идет. Я справился и возгордился собой…
Что у нас в стране творится! В Екатеринбурге меня приняли в члены Биттлз-клуба, а в Барнауле — в пионеры. Там в отеле, прямо в здании, где мы жили, казино. Девушки-крупье ходят в миниюбке и в пионерских галстуках. Там мне подарили значок и пионерский галстук!
О коллективе
Что это значит — 15 лет совместной жизни… У меня был ансамбль этого же жанра и с этим же именем. Но это было время, когда появилась возможность, не ругаясь с властью, уехать официально из страны. В своей не было денег или не было товара, а чаще — и того, и другого. Поэтому музыканты, обученные в нашей консерватории (а это на несколько уровней выше, чем в других консерваториях земного шара), начали разбегаться. Рушилась многолетняя работа и готовые произведения, которые могли стать лучшими в истории записи… Это было обидно, потому что каждому новому музыканту, даже при том, что он владеет инструментом и талантлив, потребуется тричетыре месяца притирки — такая специфика. Это не симфонический оркестр в 100 человек, в котором, если семь человек не явятся, другие придут и будут прекрасно работать.
Это было время, когда грузинский камерный оркестр нашел себе приют в Германии, а "Виртуозы Москвы" Владимира Спивакова — в Испании. Мы соблазнились небольшим теплым старым французским городом на море — Монпелье… Перед выездом все дружно проголосовали, что это не навсегда, а только на три года (как и сказано было в моем контракте с мэром города), но через несколько месяцев все дружно захотели стать французами. Статус оркестра менялся, я переставал быть единоначальником в оркестре, который создал. А сам я никуда не собирался переезжать. Дошло до ссоры с местной администрацией и развода с коллективом. Оркестр рассыпался. Люди не пропали, да и не могли пропасть — там были концертмейстеры из оркестра Мравинского, из Киева, лауреаты международных конкурсов. Все устроились там на работу — кто на очень хорошую, кто на средненькую. Я же отстоял название "Солисты Москвы", в моем распоряжении остались и 80 зарубежных концертов, которые были запланированы. Для менеджеров не имело значение, с кем я приеду, они предпочитали даже, чтобы я давал сольный концерт.
Я зарекся не создавать оркестр и таким образом просуществовал месяц, но тут Нина Дорлиак, супруга Рихтера, сказала: у нас много талантливой молодежи, вы ей нужны. Забудьте все обиды и начните все сначала. В новый оркестр я набрал студентов консерватории, теперь, спустя 15 лет могу сказать, что все оказались замечательными людьми. Видите женские лица? Их всего три — они пришли взамен тех, которые по объективным причинам покинули за эти годы коллектив. И этот юбилей, что мы сейчас отмечаем, я называю "праздником неуехавших".
О корнях
В последнее время все чаще стало звучать: "Я — гражданин мира". Есть литераторы, которые так себя позиционируют. Мол, творчество зависит только от человека, а не от того места, где он живет. Может быть, я покажусь вам радикальным, но считаю, что смена страны сказывается на таланте в худшую сторону. Это немцу все равно, где жить — у себя или во Франции, а русский человек — мельчает и обезличивается. И надо быть Ростроповичем, чтобы не потерять душевной, кровной связи с Родиной… Мы не виделись 12 лет, а при встрече он рассказал мне, где я был и что делал все эти годы. Он следил за моим творчеством, как, впрочем, и за творчеством других.
Я на такое не способен. Я — русский человек и могу творить, только ощущая свои корни здесь.