Об этом вспомнили на торжественном приеме в честь российского участия в книжном салоне в Российской миссии при ООН. С тех пор русская литература и книгоиздание стали намного разнообразнее, и сегодня Россия по праву входит в пятерку самых издающих стран мира. Но насколько это разнообразие отвечает реальным запросам российского общества?
Об этом говорили на "круглых столах" и одиночных писательских выступлениях. Надо признать, и это отмечали многие гости салона, состав российской писательской делегации был хотя и небольшой, но очень представительный и разный, даже неожиданно разный.
Юрий Поляков выступал вместе с Василием Аксеновым, Алексей Варламов - с Александром Кабаковым, Виктория
Токарева - с Валерием Поповым, Ольга Славникова - с Денисом Гуцко и Андреем Геласимовым.Темы выступлений и "круглых столов" были достаточно привычными для русского уха. Литература "массовая" и "серьезная", литература и власть, роль прессы в современном мире и так далее.
Женевский книжный салон - небольшой в сравнении с такими гигантами, как книжный Франкфурт, Париж или Москва. И главные герои здесь не столько взрослые, сколько дети. Детей много, очень много! Такое впечатление, что женевцы считают за правило привести на салон всех без исключения детей и подростков Женевы. Они-то и создают основной шумовой фон салона, за которым "умные" рассуждения о литературе и власти слышны не очень.
Это несколько раздражало наших писателей, но ничего не поделаешь! У швейцарцев свои приоритеты. И по их мнению, если ребенок играет в мяч и стоит на голове посреди умных книг, то это лучше, чем если бы он делал то же самое, но без книг. Это и называется свободой в жестких культурных границах.
Пожалуй, главным смыслообразующим моментом российского писательского тура в Швейцарию стала поездка в Монтрё с посещением гостиницы, где жил Владимир Набоков (умер он в госпитале в Лозанне), и кладбища, где похоронены он и его жена.
Жест хотя и сугубо символический, но важный. Смерть Набокова в швейцарском курорте, последние пятнадцать лет его жизни, проведенные в гостинице (пусть и очень дорогой, но все-таки гостинице), поставили своего рода трагическую точку в судьбе всей русской писательской эмиграции. В Монтрё, как нигде, чувствуешь этот страшный раскол, который случился с нашей культурой в ХХ веке. Сам того не желая, желая жить и умереть как исключительно частное лицо, Владимир Набоков своей смертью и аскетичной надписью на могиле по-французски "ecrivain" ("писатель") задал очень много вопросов далеко не частного порядка.
Эти вопросы обсуждались на "круглом столе" "Владимир Набоков: во-вторых и в-первых", который состоялся в салоне по возвращении русских писателей и руководителей делегации из Монтрё.
Известный прозаик из Петербурга Валерий Попов усомнился в том, что Набоков и сегодня оказывает на русскую литературу серьезное влияние. Время Набокова - 80-90-е годы. "И слава богу! - добавил Валерий Попов. - Потому что Набоков должен быть один и неповторим".
Выступивший за ним Юрий Поляков тоже заявил, что влияние Набокова погубило не один десяток прозаиков, которые не смогли выбраться из-под его магнетического воздействия. Поэтому на вопрос о том, кто сегодня продолжает традиции Набокова, можно ответить так: настоящие, самостоятельные писатели как раз избежали этой традиции.
С Валерием Поповым и Юрием Поляковым резко не согласились Василий Аксенов и еще сравнительно молодой прозаик Андрей Геласимов. По мнению Аксенова, время Набокова еще не наступило. Оно наступит тогда, когда в России вырастет поколение, свободно владеющее иностранными языками и проводящее каникулы в Париже и Лондоне. А Андрей Геласимов заметил, что влияние Набокова есть не только в литературе, но и в кино: например, в фильмах Висконти и Тарковского.
Была также поездка в Берн, в библиотеку Восточной Европы при Бернском университете. Вечер с читателями провели заведующая отделом русского языка библиотеки Ирина Чернова-Бургер и писатели Виктория Токарева и Юрий Поляков. Виктория Токарева говорила о значении Швейцарии в ее жизни. Юрий Поляков рассказал о судьбе "Литературной газеты", которую он возглавляет. Вопросов было много и, в конце концов, возникло странное ощущение, что находишься не в Берне, а в каком-нибудь старинном российском городе с культурными читательскими традициями. Например, в Торжке.
Как обычно, салон закончил свою работу без помпы и торжественных речей. Просто дети разошлись по своим домам и дворам.