Традицию совмещать празднества Пасхи с героическим днем Победы ввел в обиход страны неутомимый маэстро Валерий Гергиев. И это добавило очки его Пасхальному проекту, который в этом году побил все рекорды по своим срокам и количеству концертов. Даже маэстро удивился: "Это был самый масштабный фестиваль из тех, которые мне удавалось проводить за всю мою жизнь". За тридцать дней – 120 концертов в 24 городах России, почти сто из них - благотворительные. Тысяча артистов из восьми стран мира, гастроли Мариинского оркестра в Нижнем Новгороде, Самаре, Тольятти, Ульяновске, впервые - концерты на Кавказе: в Нальчике, Есентуках, Владикавказе, Кисловодске. Кроме того, масштабные репертуарные проекты – пятидневные гастроли балетной труппы Мариинского театра в Москве, исполнение десяти партитур Игоря Стравинского.
Резюмируя впечатления от размахов содеянного, Гергиев особенно доволен тем, что в регионах появилась заинтересованность: "Мы испытали ощущение подъема и уверенности, а не растерянности. У нас не было ощущения, что мы делаем то, что другим не нужно". Центром же цикла Стравинского стало концертное исполнение в Большом зале консерватории "Царя Эдипа" - знаменитой трагедии Софокла, переведенной когда-то Жаном Кокто в латынь, а композитором – в жанр оратории, выстроенной по канонам баховских "Страстей". И это сложная комбинация партитуры - высокий стиль antik со строгим и суровым баховским письмом и с пронзительно трагическими вокальными монологами - прозвучала у Гергиева и артистов Мариинки как вечная мрачная поминальная тризна жизни человека, который со времен древности одиноко стоит перед лицом Рока. И этот медленно разворачивающийся в музыке кошмар трагедии Эдипа, передаваемый через напряженное поле переживаний хора и через жесткие, как в баховской фуге, звуковые линии инструментов, превратился в величественную красоту, обретя результат, который всегда имела древняя трагедия – равновесие мира и человека.
Другой оперной партитурой, взбудоражившей публику Пасхального фестиваля, стала показанная под занавес московских гастролей Мариинского театра на сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко "Любовь к трем апельсинам" Сергея Прокофьева. Опера, относящаяся как раз не к разряду трагических, а к редкому роду заливисто веселых по духу творений русской музыки из красочно карнавальной эпохи Серебряного века. Этот шаловливый и гениальный продукт Прокофьева и отчасти – самого Всеволода Мейерхольда, который под интригующей и таинственной маской Доктора Дапертутто издавал во время Первой мировой войны эстетский журнал "Любовь к трем апельсинам" и умудрился заразить своей страстью к итальянской комедии масок начинающего новатора в музыке, вновь появился на Мариинской сцене. Премьера спектакля состоялась всего два месяца назад. Постановщику прокофьевских "Апельсинов" Алану Маратра, получившему в прошлом году "Золотую массу" за спектакль "Путешествие в Реймс" в Мариинке, оказалась очень близка эта задорная стихия музыкального бурлеска, позволяющего играть, шутить, импровизировать, дурачиться на сцене. Тем более что он вновь вывел на сцену молодежную команду исполнителей - солистов Академии молодых певцов Мариинского театра.
Молодые энергичные артисты захватили зал с пол-оборота, потому что режиссер сделал абсолютно всех, включая зрителей, участниками бесконечной комедии, с радостной страстью разыгрывавшейся на сцене, на балконе, в партере - подобно стихии масок на карнавале. Население сказочного короля Трефа, перекочевавшее из сказки Гоцци в оперу Прокофьева, превратилось в спектакле Маратра в живописную праздничную толпу, которая вереницей и хороводами, толпой и стройными рядами кружилась, вертелась, бегала по сцене, заскакивала на балкон, дралась с блюстителями порядка у оркестровой ямы, радовалась цирковым фокусам и детским блесткам, изображавшим дождь, хлопала в ладоши подвигам рыцаря на спортивном коне, пускалась врассыпную от меховой гигантской крысы, в которую темпераментная арапка Смеральдина (Кристина Капустинская) превратила очаровательную принцессу Нинетту (Анастасия Калагина).
И эта ребяческая, невинно развлекающаяся толпа лучше всего могла соответствовать жанру балаганной сказки, вдохновившей когда-то Гоцци на создание блистательной и дерзкой пародии. У Прокофьева в опере тоже не оказалось ни одного серьезного персонажа – и не только буффонный Труффальдино (Сергей Семишкур), но и принц-ипохондрик (Андрей Илюшников), жалующийся на судьбу и размахивающий деревянным мечом, и маститый король Треф (Геннадий Беззубенков), и интриган Леандр (Эдуард Цанга), выворачивающийся в кривые позы, и принцессы, выскочившие из бутафорских апельсинов с маниакальным желанием "пить, пить, пить" – все оказались участниками шутовского розыгрыша, в котором убийственно смешная кухарка с гигантским бюстом и хриплым басом (Юрий Воробьев) могла насмерть ударить ложкой по лбу, а маги Челий (Павел Шмулевич) и Фата Моргана (Екатерина Шиманович) - разыграть в карты все Трефово королевство.
Но главным героем спектакля все-таки оказался оркестр, который под управлением Гергиева выдавал commedia del arte высочайшей пробы: со звонкой стремительной медью, комическими фаготами, оглушительными аккордами и завываниями струнных, с хлесткими тутти, на которые "набегали" скороговорки хоров.
И этот миг театра-праздника стал веселым победительным финишем Мариинки в серьезной и глубокомысленной программе Пасхального фестиваля. По сложившейся же за шесть лет традиции Московский фестиваль не станет финалом российских выступлений маэстро, а плавно перетечет в его петербургский проект – "Звезды белых ночей", который откроется через неделю 18 мая на сцене Мариинского театра оперой "Хованщина" с Ольгой Бородиной в партии Марфы.