Валерий Хомяков, гендиректор Совета по национальной стратегии:
- Выгоды наших азиатских партнеров от этих договоренностей очевидны. Главное, что Казахстан и Туркменистан получают доступ к достаточно дешевой газотранспортной системе. К тому же они понимают, что лучше иметь дело со старым другом, чем искать новых, и гарантировать себя таким образом от возможных неожиданностей. Такое понимание, кажется, пришло и к президенту Туркменистана. Но Бердымухаммедов - молодой, активный игрок. И наверняка еще будет пытаться влиять на Россию, оказывать давление, желая получить какие-то преференции. Ведь от идеи Транскаспийского газопровода в обход России, по его словам, окончательно он еще не отказался. Это будет его главным аргументом.
В то же время декларация о намерении строить общий газопровод - это политическое решение. Теперь очередь за Узбекистаном. Вероятно, в Ташкенте будут внимательно наблюдать за реализацией проекта, высчитывать свои выгоды. Впрочем, выбора большого у них нет. Газопровод "Дружба" уже технически устарел и не обладает нужной пропускной способностью. А иных путей диверсификации поставок газа, кроме как в Китай, у Узбекистана не существует. Тем более что и мы готовы снижать тарифы на транспортировку.
Россия же, подвигнув азиатских партнеров на постройку Прикаспийского газопровода, помимо экономических выгод получила и чрезвычайно выигрышную политическую позицию, ослабив тем самым влияние США в этом регионе. По большому счету, Америка даже не может ничего возразить по существу, они попросту не в праве делать какие-либо заявления и давать оценку этим соглашениям. Тем более что у них грядут президентские выборы и ожидать большой внешнеполитической активности вряд ли стоит. Россия попросту развязала себе руки в переговорах с США, заполучив новые аргументы в наших двусторонних спорах, например о размещении американских ПРО в Восточной Европе. По большому счету, эти соглашения - одно из самых больших внешнеполитических достижений Владимира Путина.
Алексей Макаркин, замгендиректора Центра политических технологий:
-Договорившись о постройке Прикаспийского газопровода, Россия фактически перечеркнула активно обсуждаемую на Западе концепцию диверсификации путей поставок газа в Европу в обход России. Конечно, проект Транскаспийского газопровода, лоббируемый некоторыми странами, еще жив, однако появились очень большие сомнения по поводу того, хватит ли Туркмении газа, чтобы наполнить две трубы. А значит, и сам проект теряет актуальность.
Россия, сорвав диверсификацию, сохранила свою роль в энергетической сфере и позиции в диалоге с Западом. Ведь понятно, что с серьезным поставщиком, от которого зависят, разговаривают по-иному.
Да, пока это еще предварительные договоренности, и возможности для игры у каждой из сторон сохраняются. Сохраняется и небольшой риск их срыва или переформатирования. Однако он будет уменьшаться, а к сентябрю, надеюсь, исчезнет вовсе. Поэтому сегодняшние апелляции Бердымухаммедова к Транскаспийскому газопроводу похожи больше на торговую позицию. Это дает ему возможность выторговать более выгодные условия постройки газопровода, максимально увеличить свои выгоды.
Я не думаю, что он в итоге откажется от сотрудничества с Россией. У всех перед глазами пример Узбекистана. Не так давно там была сделана ставка на стратегическое сотрудничество с США. Узбекистан даже входил в прозападное объединение ГУАМ. Ну и что? После событий в Андижане Америка дистанцировалась от режима Каримова и речь даже шла о санкциях. У властей Казахстана и Туркменистана тоже есть свои специфические проблемы. Назарбаев думает о передаче власти, а Бердымухаммедов желал бы сохранить влияние на силовиков, чтобы иметь аргумент в разговоре с возможной оппозицией. И ставка на Запад в такой ситуации крайне противоречива. Западные руководители слишком зависимы от мнения своих избирателей, а потому не могут удерживать линию безусловной поддержки своих партнеров в отличие от России. Они могут давать гарантии, но с их реализацией иногда возникают сложности. Поэтому акцент на западное направление в ущерб отношениям с Россией для этих стран рискован.
Дмитрий Орлов, гендиректор Агентства политических и экономических коммуникаций:
-Прикаспийский газопровод - это крупномасштабный стратегический проект долговременного характера. Он позитивно отразится на экономических связях и развитии всех стран, в него вовлеченных. Так, Россия получает транзит почти всего туркменского газа по своей территории. Значимость страны-транзитера высока. Такое положение дает возможность влиять на позиции страны, которая добывает сырье, в том числе и регулируя тарифы. Это геоэкономическая выгода. Впрочем, мы тоже пошли на уступки партнерам, к примеру, согласившись на модернизацию Каспийского трубопроводного консорциума, что в принципе России не очень выгодно.
Казахстан получил те же выгоды транзитера, а Туркменистан - возможность стабильно, надежно и дешево поставлять свой газ в Европу. Отказ от этих позиций со стороны Туркменистана с трудом представляю. Ведь никаких коммерческих рисков проект Прикаспийского газопровода, по моему мнению, не имеет в отличие от того же Североевропейского.
Есть косвенные политические риски. К примеру, в конгрессе США рассматривается антикартельное законодательство, вводящее санкции против компаний, входящих в сговор в ущерб потребителю. Впрочем, мне кажется, все эти угрозы в большой степени декларативны.
В принципе в этих соглашениях экономики гораздо больше, чем политики. И о связи внутренней стабильности с газопроводом я бы не стал говорить. Нефте- и газопроводы строят страны с самыми разными режимами, внутриполитической обстановкой и уровнем развития демократии. Хотя, конечно, развитие сотрудничества с Россией - фактор положительный для наших партнеров и в политическом плане.