Рост потребительского кредитования в России сопровождается увеличением просроченных платежей.
Для того чтобы граждане смогли рассчитать свои силы по выплате кредита, с 1 июля Банк России вводит предписание о раскрытии так называемой эффективной процентной ставки, включающей в себя все платежи по кредиту. Кроме того, депутаты готовят законопроект о банкротстве физических лиц, то есть граждан, которые не справляются с выплатами долгов.
О том, чем банкротство грозит заемщику, который попал в затруднительную финансовую ситуацию, корреспонденту "РГ" рассказывает президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян.
Гарегин Тосунян | Неправильно думать, что институт банкротства должен ассоциироваться с тюрьмой или долговой ямой. С точки зрения банкира, если вы оказались должником, то последнее дело - сажать вас в тюрьму, так как в этом случае вы наверняка не расплатитесь с ним. Но, с другой стороны, и прощать долг нельзя. В законодательном механизме банкротства должны быть прописаны условия, на которых заемщик будет рассчитываться по кредиту, перечислено имущество, которое может быть описано за долги. Если же механизм банкротства законодательно не установлен, то кредитор может решить, что он вправе делать с банкротом все что угодно. Конечно, сейчас не Средние века, но всякие нежелательные эксцессы вполне возможны. Понятие банкротства означает, что заемщик, который не может платить проценты по кредиту, добровольно объявляет дефолт. То есть он говорит, что в силу обстоятельств не может выполнить свои обязательства перед банком, но не собирается убегать и прятаться от кредитора. Заемщик от своего долга не отказывается и готов реструктурировать его пусть при более жестких условиях, но при более продолжительных сроках. Однако понятие банкротства подразумевает не только защиту прав заемщика, но и кредитора. Поэтому и тем и другим нужно позитивно воспринимать появление института банкротства, хотя, конечно, по возможности его избегать.
Российская газета | Для того чтобы избежать банкротства, заемщик должен иметь представление об условиях кредита. Поможет ли в этом раскрытие эффективной процентной ставки по кредитам?
Тосунян | Знание того, какую реальную сумму заемщик должен будет заплатить банку, немаловажно. Но раскрытие эффективной процентной ставки вовсе не означает, что в конце кредитного договора будет указана какая-то конкретная цифра, которую заемщик должен заплатить банку. И Центробанк не подразумевает этого, вводя норматив раскрытия реальной эффективной ставки по кредиту. Речь идет не о таком примитивном подходе. Когда говорится об эффективной процентной ставке, имеется в виду, что все, из чего складывается сумма платежа, должно быть понятно и доступно изложено в договоре. Сумма платежа может иметь несколько составляющих: сюда входят в первую очередь проценты за кредит, комиссионные за банковское обслуживание или за сопровождение счета. Но могут быть еще и штрафы за просрочки, оплата дополнительных услуг, которые не поддаются учету заранее. Заемщик должен сам посмотреть в договоре эти условия и подсчитать затраты. А для этого, конечно, он должен иметь минимум финансовых знаний, должен выяснять в банке дополнительные условия. То есть раскрытие эффективной процентной ставки вовсе не освобождает заемщика от ответственности при принятии решения о взятии кредита. Таким образом, отношения заемщика с банком должны быть дорогой с двухсторонним движением.
РГ | Давайте перейдем на другую сторону дороги - от заемщиков к банкам. Сейчас многие критикуют надзорную службу Банка России. Каково ваше мнение на этот счет?
Тосунян | Эта тема широко обсуждалась на недавно прошедшем ХVIII съезде Ассоциации российских банков, где свою точку зрения на проблему изложили как представители банковского сообщества, так и Банка России. По моему мнению, причина подобных разговоров в том, что за последние годы служба надзора Центрального банка значительно повысила планку своих требований к коммерческим банкам, и это выявило ряд проблем. Однако попытка выставить руководство Центробанка в качестве организатора коррупционных схем нечестна и необъективна. Требования надзора, которые применяет Банк России, в общем, соответствуют здравому смыслу и мировым стандартам. Но наша концепция идет чуть больше в глубь проблемы и суть ее такова: надзор - это не цель, а инструмент развития национальной банковской системы. Банковский надзор необходим не только клиентам банков, но и самим банкам, а также всем добросовестным участникам рынка. Поскольку он призван обеспечивать такие условия конкуренции, которые не позволяли бы никому использовать недобросовестные методы и приемы, тем более - мошеннические и криминальные схемы, ущемляющие интересы других участников этого рынка. Но усиление надзора должно быть связано не с дополнительным давлением на всех участников банковского сектора, а с созданием комфортных условий работы для 99 процентов банков в ущерб 0,1 процента тех, кто мешает работать остальным.
РГ | Банкиры сетуют на неоправданный объем информации, который они должны представлять в различные компетентные структуры. Кто помимо ЦБ имеет право проверять банковские структуры?
Тосунян | Вполне оправданно сетуют. Посудите сами: отчетность с банков требуют около десятка ведомств - Федеральная служба по финансовому мониторингу, антимонопольное ведомство, Федеральная налоговая служба, Роспотребнадзор, минздравсоцразвития и другие. Происходит дублирование фактически одинаковых требований, что ложится тяжелой нагрузкой на банки. Дело доходит до того, что сейчас доля сотрудников, занимающихся отчетностью, превышает долю тех, кто занимается собственно банковской деятельностью. Ассоциация российских банков постоянно ставит перед государственными и регулирующими органами эту проблему. В списке поручений президента по итогам заседания президиума Госсовета по банковской деятельности в ноябре прошлого года содержится пункт о снижении административных расходов банков. Кроме того, мы поставили вопрос о необходимости предпринять конкретные шаги на недавнем съезде АРБ, выдвинув целый спектр предложений по снижению бремени отчетности с банков. Так что будем бороться с этими бюрократическими перегибами, как говорят, до победного конца.
РГ | Проверки банков идут каждый день. Рутинная в общем-то работа. Но в некоторых из них, в том числе и известных, она сопровождается так называемыми "маски-шоу". Как реагировать вкладчику, на глазах которого разворачивается подобное действие?
Тосунян | Мне кажется это преувеличением. Такие эксцессы, когда спецназовцы с масками и автоматами врывались в наши банки, случались в прошлом, да и то очень редко. Но мы предпринимаем меры, чтобы этого не было вообще. А рутинная, как вы говорите, работа заключается в том, что в банк просто приходит группа инспекторов Центробанка, которые проверяют документацию. Так что никакого воздействия на клиентов они не оказывают, те их даже не замечают. Причем, как правило, такие проверки не внезапны. Банк знает о них загодя и имеет возможность привести в порядок документацию.
РГ | Многие российские банки в этом году заявили о публичном размещении своих акций на фондовом рынке. Не секрет, что этих акций с нетерпением ждут иностранные инвесторы. Тем временем доля иностранцев в капитале российских банков уже превысила 15 процентов. Не опасно ли это для государства?
Тосунян | С одной стороны, иностранная "свежая кровь" в банковском капитале страны привнесла много позитива. В частности, она позволила банкам повысить свою капитализацию и перенять многое из зарубежной практики. Но есть здесь и свои риски. В развитых странах процент зарубежного участия, как правило, невелик. Впрочем, нынешний уровень в 15 процентов пока находится на грани допустимого. К тому же это не иностранные филиалы, а российские банки с иностранным участием, которые зарегистрированы по нашим законам и подчиняются Банку России. Они входят в Ассоциацию российских банков и являются активными участниками рынка, несут новые технологии и западный опыт. Но всему есть предел. И широкая финансовая экспансия может повредить экономической безопасности и независимости нашей страны. Например, массовое внедрение иностранных банков в некоторые страны Восточной Европы привело к потере их финансовой независимости.
Есть и еще одна деталь: ни одна развитая страна не пустит к себе иностранный капитал без того, чтобы не выдвинуть встречные требования на симметричную долю участия своего капитала в соответствующей стране. Мы же сегодня, имея 15 процентов зарубежного капитала, не можем долгое время открыть в Евросоюзе новый банк. Нам под различными предлогами не дают это сделать. Поэтому мы должны понимать, что Россия, которая твердо заняла свое место в "большой восьмерке", не может отдавать 20, 30, 40 процентов своего банковского капитала иностранцам. И даже имеющиеся сегодня 15 процентов должны быть обеспечены паритетным участием нашего банковского капитала в соответствующих странах.