- Угольная отрасль, - начал свой разговор губернатор Кемеровской области Аман Тулеев, - и сегодня является производством с высокой степенью риска. По числу аварий, гибели людей, травматизму, профессиональным заболеваниям мы по сравнению с другими отраслями промышленности прочно стоим на первом месте.
На шахтах Кузбасса добывается превосходный по мировым меркам уголь. Но по этим же меркам многие шахты региона относятся к одним из самых трудных в мире по показателям метанообильности и газовой опасности. Если сравнивать опасность угольных предприятий в разных странах мира по 10-балльной шкале, то те кузбасские шахты, на которых за последние годы произошли взрывы метана с трагическими последствиями, можно оценить только по самой верхней планке.
А метан, как известно, чрезвычайно опасный газ без цвета и запаха, легко скапливается в плохо вентилируемых шахтных стволах. Смешиваясь с присутствующей здесь в большой концентрации угольной пылью, он легко воспламеняется от любой искры. А если учесть, что сегодня скорости проходки значительно увеличились, повышается и количество выделяемого метана на каждую выработку. Его внезапные выбросы с последующим взрывом возможны и в результате разлома в угольном пласте, что, на мой взгляд, и произошло на "Юбилейной".
Силы природы полностью подчинить человеку просто невозможно. И закон этот справедлив и для России, и для Китая, и для Америки. В тех же США с их очень высоким уровнем безопасности и контроля взрывы на шахтах тоже происходят. Только в начале этого года два взрыва на одной из шахт унесли жизни 21 человека. Количество жертв могло бы быть намного большим. Однако американские угольные компании добились того, что под землей работают намного меньше людей, чем в нашей стране, и добыча "твердого топлива" более существенно автоматизирована.
Несомненно, что не последнюю роль в трагедиях на угольных предприятиях играют грубейшие нарушения в них техники безопасности, несоблюдение технологии ведения горных работ, человеческий фактор, курение и употребление наркотических средств горняками, наплевательское отношение собственников к охране их здоровья и жизни. Что же стало причиной гибели людей на шахте "Юбилейная" - вскоре выяснит компетентная комиссия и воздаст должное виновникам аварии.
И все же, по моемому глубокому убеждению, неблагоприятная ситуация с аварийностью и человеческими жертвами в российской угледобыче - прямое следствие того кризиса, в котором находилась отрасль до относительно недавнего времени.
Российская газета | Аман Гумирович, означает ли это, что все беды и трагедии шахтеров тесно связаны с развалом в угольной отрасли в годы перестройки и практиковавшимся в то время принципом остаточного финансирования предприятий, когда повально закрывались шахты и разрезы, когда горняки стучали касками об асфальт на Горбатом мосту, перекрывали Транссиб, когда голодали их семьи?
Аман Тулеев | Самым непосредственным образом. Общая потребность в средствах на обеспечение безопасных и здоровых условий труда на угольных предприятиях, по подсчетам специалистов, составляла несколько миллиардов рублей, из которых они ежегодно были обязаны получать не менее трети. На деле же тогда все было с точностью наоборот. Что имелось у государства, то и давали. В результате их собственникам пришлось самим покрывать большинство расходов на эти цели.
А когда положение в отрасли стало постепенно стабилизироваться, а объемы добычи угля, особенно в Кузбассе, начали расти, мы реально столкнулись с негативными последствиями многолетнего кризиса. Наши угольные предприятия кардинально отстали по своим технологиям от своих международных аналогов. Сегодня изношенность основных фондов на отдельных шахтах и разрезах доходит до 80 процентов. Отсюда и серьезное отставание по безопасности.
Оказалось также, что недостаточно просто купить несколько единиц дорогостоящего современного оборудования. Необходимы комплексные изменения в инжиниринге шахт, в организации процессов добычи и обслуживания, в обучении персонала и во многом другом. В то же время ведущие мировые угольные компании продолжали интенсивно и целенаправленно заниматься решением этой проблемы, на что у них в среднем уходило не менее десятка лет. В результате сейчас они не только постоянно наращивают объемы добычи угля, но и одновременно снижают летальность и травматизм на своих предприятиях. Так, за последние 10 лет там число смертельных случаев на производстве сократилось более чем в 15 раз.
Тот путь, который должен быть пройден для безаварийной работы, не только требует времени и максимальных усилий от руководителей предприятий, он еще и связан с очень высокими финансовыми затратами. Для угольщиков это очень серьезный вопрос - где взять деньги на покупку новейшего оборудования и технологий, обеспечивающих максимальный уровень безопасности.
РГ | Надо полагать, что без серьезных инвестиций в отрасль коренного улучшения ситуации в ней не произойдет?
Тулеев | Крупные капиталовложения в модернизацию и техническое перевооружение сегодня в нашей стране могут позволить разве только нефтяники и газовики, а возможности же угольщиков - куда скромнее. Прибыль шахт и разрезов в 20-25 раз меньше, чем нефтяных. При этом инвестиционная программа ведущих угольных компаний Кузбасса превышает их прибыль только в 1,5-2 раза. Поэтому мы вынуждены в силу реальных обстоятельств говорить о необходимости масштабной государственной поддержки модернизации в угольной отрасли.
РГ | Что вы имеете в виду?
Тулеев | Во-первых, необходимо снизить ставку налога на добычу полезных ископаемых, субсидировать проценты по инвестиционным кредитам. Во-вторых, было бы очень полезным участие государства в строительстве транспортной инфраструктуры - портов и железных дорог. В-третьих, не менее важно и содействие по увеличению потребления угля в энергетике, ведь это главный в перспективе источник дополнительных финансовых ресурсов для угольщиков.
РГ | Видимо, власти необходимо более строго спрашивать с хозяев шахт и разрезов, да и с самих горняков за аварии на предприятиях, а не валить все на природные факторы...
Тулеев | Угледобыча всегда была и будет трудным делом. И природные факторы здесь играют не самую последнюю роль. Однако это ни в коем случае не отменяет того, что сложные условия в Кузбассе ставят особенно жесткие требования и к руководителям угольных компаний, и к шахтерам. Бессмысленно покупать западное оборудование XXI века и при этом продолжать мыслить и действовать по старинке, надеясь на авось, на то, что можно что-нибудь вручную подкрутить и починить. Нам нужно кардинально менять сознание занятых в угольной отрасли людей, приучать к ежеминутной и непрерывной оценке всех возможных рисков. Это должно быть заботой и власти, и собственников угольных компаний. И спрос с них должен быть самый строгим.
Обеспечение безопасности работы шахтеров - это вопрос, который решается и жестким государственным контролем, и внедрением новых технологий, и дисциплинарными средствами, и грамотной организацией труда. Сегодня, как никогда раньше, собственниками угольных предприятий должны быть ответственные и серьезные компании, для которых приоритет - не сиюминутная прибыль, а долговременное стабильное развитие.
По-настоящему заботятся о безопасности труда и те собственники, которые строят долгосрочные стратегии и которые рассчитывают на рост стоимости своего бизнеса. Посмотрите на активные и ответственные действия тех компаний, которые уже вышли на биржу - на "ЕвразХолдинг", на "Мечел", на "Белой", или на те компании, которые собираются выходить на биржу, как СУЭК, например. Они прекрасно понимают, что любая серьезная авария на их шахтах обрушит котировки акций, уменьшит их стоимость на сотни миллионов долларов.
В то же время солидная и прозрачная компания будет уделять первостепенное внимание безопасности не по принуждению, а потому что это отвечает ее главным интересам - увеличить стоимость, повысить привлекательность для инвесторов. В этом смысле биржа и акционеры могут оказаться лучше любого технадзора. Они не захотят спокойно смотреть, как из-за аварий обесценивается их компания и их собственность, и, если нужно, сразу поставят вопрос о смене менеджмента и вообще о кардинальных изменениях для того, чтобы безопасность была приоритетом.