Шел обед жюри Каннского фестиваля с журналистами. Мировые звезды жевали салат в двух шагах от меня. Я нацелил фотокамеру. Тут же подошел человек из секьюрити, учтиво сказал: во время жевания снимать нельзя. Если бы я продолжил свое дело, мне учтиво скрутили бы руки. Так поступают в цивилизованном мире.
Потому что есть неписаные законы этики. И среди них: каждый имеет право на свою частную жизнь. К этой жизни относятся и любовные связи, и семейные праздники, и дружеские приватные вечеринки, в том числе и жевание. И даже процесс выпивки, не предназначенный для любопытствующих глаз. Кого в жизни этот небезопасный, но приятный процесс миновал, пусть кинет в меня камень.
Заболела любимейшая актриса миллионов Наталья Гундарева. Тяжело, смертельно. Тут же из-за заборов высунулись фотообъективы - люди из желтой прессы почуяли дичь. Люди из желтой прессы видят свою задачу в том, чтобы легенду - раздеть, показать как есть, со всеми болячками. "Господи, как же я возненавидела ваших собратьев!" - призналась мне Гундарева в своем последнем в жизни интервью.
Это прекрасная профессия, между тем. А люди из таблоидов к этой профессии отношения не имеют, хотя и называют себя журналистами. Они скорее имеют отношение к тому делу, которым занята порода шакалов: охотятся за отходами, питаются ими, "срубают капусту" - как написала бы газета "Твоя ночь".
То, что они имеют к смерти Гундаревой самое непосредственное отношение, для меня несомненно. Это невозможно доказать, потому что воздействие грязного слова и грязного дела на здоровье человека пока ничем не измерено и не введено в законодательство. Но они сделали самый трудный последний год ее жизни невыносимым. Я видел ее затравленные глаза и готов быть свидетелем.
Многие загнанные в угол пытаются дать отпор подручными средствами. Желтую прессу ненавидел и с ее людьми вступал врукопашную Фрэнк Синатра. Недавно дал по рукам не в меру любопытному фотографу Хью Грант. Папарацци навсегда останутся в людском сознании виновниками гибели принцессы Дианы, что бы по этому поводу ни решил суд. То и дело в разных концах земли вспыхивают разборки между осажденными звездами и обладателями хищных фотообъективов. И уже есть несколько фильмов, где герой-актер вступает на путь своей личной мести за свою жизнь, порушенную шакалами.
Рассмотрим с этой точки зрения последний скандал, раздутый газетой "Твой день". На обложке - фото парня с расквашенным носом и такими бесстыже геройскими глазами, что данная ему газетой характеристика: "вся вина его была лишь в том, что он профессионально и честно выполнял свою работу" - кажется преувеличением.
Шапка на первой полосе: "Пьяные в хлам Абдулов и Ярмольник зверски избили журналиста". Подробное описание, из которого следует, что честный фоторепортер чем-то вызвал ярость известных актеров и подвергся избиениям. Честный фоторепортер в проникновенной итоговой статье приравнивается к ребенку, на которого поднять руку - грех. Ну, не артисты - звери. Финал статьи выдержан в духе плаката "Родина-мать зовет!": "Мы, журналисты, не простим им этого. Мы заставим их уважать нас. Иначе мы перестанем уважать сами себя".
Не надо примазываться, братцы. Не надо считать исчадием журналистики газету, чьи главные материалы озаглавлены "Я пою во время секса", "Лола "обула" Борю", "Пугачева подсидела Меладзе", "Малахов в постели Собчак", "Я полюбил ее за попку" - цитирую сенсации-скандальции, которые напечатаны рядом с высокоморальной нотацией зверствующим звездам.
А вам, господа, зверствовать можно? И кто может уважать авторов, героически описавших Малахова в постели Собчак?
Эта больная тема - один из самых пограничных пунктов огромной проблемы свободы слова. С одной стороны, народы вправе знать. С другой стороны, каждый человек имеет право на приватность. Грубо говоря, должен быть уверен, что его не сфотографируют в моменты, для фотографирования не предназначенные. Пограничность ситуации в том, что адепты безграничной свободы слова охотятся как раз за тем, что не предназначено для фотографирования, и где свобода слова должна заканчиваться - просто потому, что в этом пункте она посягает на свободу личности.
Аксиома? Да, но не для желтой прессы, на такого рода клубничке делающей себе популярность и капитал. Ее деятельность сродни мародерству - наживе на чужой беде, чужом празднике, чужой расслабухе, на которую тоже имеет право каждый.
Возразят: актер - человек публичный, назвался груздем - полезай. На этом основании нам разденут кого угодно, хоть Станиславского, хоть Карузо, хоть Дмитрия Донского. Ибо у каждого публичного человека тоже есть свои слабости.
Адепты безграничной свободы слова охотятся как раз за тем, что не предназначено для фотографирования, и где свобода слова должна заканчиваться
Но имейте совесть, господа. Кто звал корреспондента "Твоего дня" на частную вечеринку? Кто разрешал ему фотографировать людей, подвыпивших после праздника? Ведь даже из ваших опубликованных фото очевидно, что репортер почуял запах жареного и провоцировал свои жертвы на ответный удар.
Из-за вашей прискорбной деятельности журналистскую профессию начинают ненавидеть. Ей уже крайне мало верят. И уж точно не уважают. Работать настоящим журналистам от этого становится трудно: люди шарахаются, опасаются, что передернут слова и факты, что напечатают как раз ту фотографию, где герой моргнет или скривится - примерно как на снимках, что красуются на первой полосе "Твоего дня": герой-репортер в позе Зои Космодемьянской и злобно ощерившиеся актеры. Очень хорошие актеры, напомню. Доставившие всем нам гораздо больше радости и уж точно принесшие больше пользы, чем этот человек с обнаженной грудью, называющий себя журналистом.
Драться нельзя, с этим никто не спорит. Расквашивать носы - тоже. Пусть суд решает. Но тогда пусть суд заодно определит, на сколько тянет вот такое сладострастное расквашивание чужих судеб и репутаций, которое почему-то стало профессией.
Валерий Кичин
Александр Абдулов:
- У нас в театре идут прогоны нового спектакля, и я вообще не хотел отмечать день рождения. Так что мы просто посидели немного в узком кругу, все было очень скромно. Но при выходе на нас буквально набросились какие-то два парня с фотоаппаратами. "Вы откуда?" - спросил я. "На себя работаем". - "Сотрите снимки" - "Не будем!". Один все-таки стер. Другой отказался и откровенно провоцировал на драку. Удостоверений никаких не показывал, свою принадлежность к журналистскому цеху ничем не подтверждал. Позже позвонил редактор газеты "Твой день" и утверждал, что снимали только на улице, а это никому не запрещено. Но в том же номере напечатаны снимки, снятые явно внутри помещения. Подпись к одному из фото: "Абдулов доверяет Ярмольнику все - даже присматривать за женой" - говорит об уровне такой "журналистики".
Должен сказать, что эти люди действуют совершенно бандитскими методами. Вчера за мной по пятам шел их автомобиль, и я, как Штирлиц, вынужден был сделать три круга возле своего дома, потому что они явно пытались меня спровоцировать выйти из машины.
Леонид Ярмольник:
- Такая обычная история для газеты "Твой день". Пусть обращаются в прокуратуру, куда угодно, берут справки... Им же нужно про что-то писать, они на этом держатся.
Газета "Твой день" заявляет, что я был "очень пьян". Но Саша, как известно, в последнее время вообще не пьет, по состоянию здоровья. Я не пью по определению, и меня вообще по жизни мало кто видел пьяным. Представьте, в тот вечер я был за рулем и довез на кабриолете Сашу Абдулова и его спутницу домой, на улицу Гиляровского.
Мы с Абдуловым пятнадцать минут объясняли ребятам, что они плохо воспитаны, не знают своей профессии или знают про нее не то. На что парни нам отвечали, что они снимали даже Берлускони с футболистами. Потом они стали с гордостью рассказывать, что они и внутри Центрального дома литераторов, где мы были, тоже нас фотографировали, тайно. Мы праздновали день рождения в частном порядке. Это не ковровая дорожка в Каннах.
Я их спрашивал, кто они и из какого издания, на что вразумительного ответа не получил. Потом я им предложил под залог дать мне их фотоаппараты, чтобы мои люди уничтожили файлы, на которых были изображены мы с Сашей. Они не выпускали фотоаппараты из рук. Наконец один из них сказал, что сейчас позвонит и с нами, мол, разберутся. Человек начал набирать номер на мобильнике, я, не выдержал, выхватил у него телефон и шарахнул об асфальт. Угроза "сейчас сюда подъедут и с вами разберутся" вывела меня из себя. "Чисто пацанская" история.
Михаил Швыдкой как-то делал программу на тему "Что такое пресса?", так вот, это как раз та пресса, которая из страны может сделать помойку. Они ведь и пишут об этом, и в суд подают только за тем, чтобы им было о чем писать. Они теперь будут раздувать эту тему недели две, получать свои гонорары... Они абсолютные провокаторы, а мы на их провокации поддаемся. В свое время я еще у министерства печати просил отнять у газеты "Жизнь" лицензию. Это было, когда вышла обложка с фотографией Олега Янковского, где было написано, что его дети - наркоманы и внуки на руках у Олега Ивановича. Олегу в тот день было плохо с сердцем. Тогда мне объяснили, чтобы отнять лицензию, нужно выиграть минимум три суда. Заколдованный круг получается. Мы создали для работы этих изданий условия такие, что они могут вить из нас веревки.
Записала Сусанна Альперина
Павел Астахов, адвокат:
- Как найти баланс между свободой слова и неприкосновенностью частной жизни? Во многих странах существует доктрина публичности. Она накладывает ряд ограничений на людей публичных профессий: политиков, актеров и так далее.
Безусловно, у публичного человека остается право на тайну личной жизни. Но при появлении в общественных местах его права и свободы ограничены.
Каждый человек может защищать свои права, в том числе и право на частную жизнь. Однако защита должна быть адекватной. Если вас несанкционированно снимает фотограф и вы не находитесь на общественном мероприятии: демонстрации, заседании, концерте и так далее, вы вправе потребовать прекратить съемку. Адекватной защитой будет - что-то сделать с орудием съемки, закрыть объектив, отвернуть лицо. Если фото будут опубликованы без вашего разрешения, вы вправе обратиться в суд.
Если же фотографа избивают, то теряется баланс: потому что нарушается право человека на неприкосновенность. Ведь фотограф не наносил физический ущерб. Поэтому на Западе в таких случаях суды всегда становятся на сторону журналистов. В России подобных прецедентов пока слишком мало.