Недавно возникшая коллекция, в которой имеются произведения Тропинина, Айвазовского, Репина, Левитана, Кустодиева, Малявина, Сомова и других мастеров, интересна как пример инвестирования государственных средств в дело сохранения и приумножения национального культурного достояния. Работы для нового музея приобретались не только в России, но и в зарубежных антикварных галереях, частных собраниях и на аукционах Sotheby s и Christie s. Инновационный музейный проект комментирует директор ГМИИ им А.С. Пушкина Ирина Александровна Антонова.
Российская газета: Обычно, говоря об инвестициях в произведения искусства, имеют в виду частный капитал. В случае же с художественной галереей Ханты-Мансийского автономного округа-Югры речь идет о государственном инвестировании, то есть о вложении средств государственного стабилизационного Фонда для сохранения и приумножения национального культурного достояния. Это первый опыт подобного инвестирования?
Ирина Антонова: Я затрудняюсь дать исчерпывающий ответ на этот вопрос - я просто не в курсе программы Фонда. Но что касается Ханты-Мансийской художественной галереи, мы ее хорошо знаем: знаем, как формировался этот выдающийся по характеру и по качеству представленных вещей музей. Действительно, ведь трудно себе представить, как на таком удалении от больших культурных центров могла сложиться такая коллекция, достаточно полноценно и широко представляющая картину развития русского искусства XIX - первой половины XX века. Видимо, это какая-то вообще новая форма создания музея. Мы знаем музеи, которые возникали на основе личных императорских коллекций, или которые создавались после национализации советской властью и последующего перераспределения произведений. Известно, что в новейшее время появились корпоративные коллекции. Но в конечном счете они принадлежат частным лицам, ведь еще никто не сказал, что они станут общедоступными музеями. А так, чтобы государство целенаправленно на основе имеющихся фондов создало музей, - это, кажется, впервые.
РГ: Художественная галерея Ханты-Мансийского АО любопытна еще и тем, что она была создана при совпадении интересов трех сторон: государства, региона и частных лиц. Ведь инвестиции были не только со стороны государственного стабилизационного Фонда, но и со стороны окружной власти, были и взносы нефтяных и газовых компаний...
Антонова: Это и есть новая форма создания музея. Появилась же сейчас такая идея или, скажем, уже форма создания целевого капитала для учреждений культуры, в частности и для нашего музея. Мы этим проектом сейчас активно занимаемся. Сочетание государственного и частного начала - в целом достаточно любопытный эксперимент нашего времени.
РГ: В пресс-релизе выставки сказано, что это она - "важный этап сотрудничества ГМИИ с Департаментом культуры и музеями края". Если "этап", то, видимо, есть и программа. В чем она заключается?
Антонова: При подготовке выставки у нас были представители АО Югры, и мы говорили с ними об этом. Наш музей открыт к сотрудничеству в том смысле, что мы хотели бы, например, периодически показывать в галерее наши коллекции. Мы предлагали походить по нашему музею и посмотреть, что бы им хотелось затем увидеть у себя. Прежде всего это, разумеется, зарубежное искусство, поскольку это наша специализация. Кстати, мы можем предоставить и произведения отечественного искусства, используя богатейшие собрания русской графики и Музея личных коллекций, а также коллекции русской нумизматики. Кроме того, мы думали, что для Ханты-Мансийской галереи были бы полезны и лекции наших сотрудников по поводу зарубежного искусства, истории и практики различных музеев.
РГ: Все же почему выставка "Русское искусство XIX - XX веков" из Ханты-Мансийской галереи проходит в ГМИИ им. Пушкина, известном в первую очередь как музей западного искусства, а не в Русском музее или Третьяковке?
Антонова: С одной стороны, к этому нас подвиг министр культуры Александр Соколов - он многократно бывал в Ханты-Мансийске, и опыт этой художественной галереи ему показался интересным. А с другой стороны, в наше время ведь уже нет такого жесткого разделения на музей отечественного искусства и зарубежного. Наш музей тоже поспособствовал размыванию этой устаревшей демаркационной линии: еще в 1972 году мы сделали выставку европейского портрета, на которой как бы вдруг рядом с Серовым висел Ренуар, а рядом с Цорном - Врубель. Эту же линию мы потом продолжили на выставках "Москва-Париж", "Москва-Берлин" и др. Сейчас, когда Третьяковская галерея сделала выставку Уистлера и импрессионистов из музея Орсэ, никто не задавался вопросом "почему?". Так же, как и в случае Русского музея, который разместил у себя собрание современного искусства Людвига, в большинстве своем состоящим из западных произведений. Мы тоже продолжаем эту тему диалога. И потом наш Музей личных коллекций, где экспонируется выставка Ханты-Мансийской галереи, это музей, в котором показывается в основном отечественное искусство, собранное частными лицами и институциями. Это нормально. Нынешняя выставка нам интересна и с научной точки зрения как новая форма коллекционирования, как создание музея нового типа. Ведь тема Музея личных коллекций - коллекционирование в различных его проявлениях.
РГ: Можно ли сказать, что в музейный мир тоже пришла своего рода глобализация? При этом оговоримся: в лучшем ее толковании.
Антонова: Действительно, пришла. И я это не считаю вредным. Потому что для очень многих наших зрителей вхождение через образы отечественного искусства в мировое наиболее плодотворно. Таким образом расширяется их кругозор, возникает представление об общем художественном процессе.