Такое отношение можно назвать переворотом в государственном отношении к проблеме пропавших. История вопроса уходит корнями в годы Великой Отечественной войны. Тогда слова "пропал" и "предал" считались синонимами. Подозрение падало даже на убитых, но не оформленных как положено. Ведь на войне бывало всякое. Разбомбили, допустим, воинский эшелон в пути. Поди разберись, кто там погиб и сколько. Кого не учли военно-похоронные команды, тех записывали пропавшими в без вести. А семьи лишались всего.
В советские годы и российское время отношение к пленным и пропавшим вроде бы смягчилось. Но человека все равно очень легко списывали со счетов. До сих пор около трехсот военнослужащих числятся пропавшими без вести в Афганистане. Вряд ли их семьи имеют какие-то льготы.
Несколько раз правительство и военное ведомство принимали различные документы, сохранявшие статус за военнослужащими, попавшими в плен. Но чаще всего дело касалось конкретных боевых действий, например, событий в Дагестане или Чечне. На законодательном уровне вопрос оставался без ответа. К тому же и пленный рисковал остаться без погон, если не успевал подать весточку о себе. А как ее подашь, скажем, из ямы в лагере чеченских боевиков?
Поэтому нередко бывало, что военные финансисты и тыловики спешили списать человека раньше времени. Ведь они получают премии за экономию финансовых средств, а вовсе не за надежду, что кто-то вернется из плена. Проблемы же родных, потерявших в бою кормильца, оставались их личными проблемами.
Вот пример, который, увы, можно назвать типичным. 3 февраля 2002 года в Чечне пропал вертолет пограничной службы, летевший в Аргунский погранотряд. Что случилось с летчиками - живы ли, попали ли в плен или погибли - выяснить не удалось. И, как сообщила пресса, через полгода их исключили из списков. Зарплату, которую до этого получали семьи героев, перестали выплачивать. А пенсия и страховка родным была не положено, поскольку официально летчики считались живыми.
По закону должно пройти два года, прежде чем военнослужащего, пропавшего без вести, официально признают погибшим или без вести отсутствующим. То есть из живых переведут в мертвые (или условно мертвые). Для семей такой статус дает право на пенсию и положенные льготы. Но раньше срока суд не имеет право рассматривать вопросы жизни и смерти. Кем же считать пропавшего человека до тех пор? Живым или мертвым?
В законе был пробел. Этим и пользовались военные бухгалтеры и снабженцы. Родным приходилось ждать, а затем самим обивать пороги, чтобы получить нужные справки. У военных финансистов голова не болела, они просто вычеркивали фамилию пропавшего из ведомости, когда решали, что всё.
Теперь военнослужащего запрещено исключать из списков части до тех пор, пока он не будет официально признан погибшим или пропавшим без вести. Для этого и введен официальный термин "безвестное отсутствие военнослужащего". Этот статус закрепляет за военнослужащим все права как живого. Но вечно так продолжаться не может. Пройдет положенное время, и суд выдаст справку, что человека нет.
Тогда по закону семье безвестно отсутствующих будет положена пенсия, такая же, как и семей погибших. Правда, права на страховку родные солдата не получат до тех пор, пока его не признают умершим. Ведь когда перед страховыми компаниями возникает вопрос, платить или надеяться на чудо, они выбирают чудо.
Напомним также, что с этого года вступило в силу постановление правительства, устанавливающее специальные выплаты для детей, чьи отцы-военные пропали без вести или погибли. Речь идет о так называемых "дагестанцах" - участниках событий в Ботлихском и Новолакском районах республики, подводниках атомохода "Курск" и тех, кто сложил голову во время контртеррористических операций на Северном Кавказе. Пособие детям увеличено более чем втрое - до 650 руб. А еще в списки на выплаты включены дети солдат-срочников, убитых или пропавших без вести в Дагестане или Чечне.