Благодарен судьбе, что именно мне выпала возможность первым из наших соотечественников возложить цветы к могиле Рихарда Зорге на токийском кладбище.
Изучая материалы, связанные с жизнью легендарного разведчика, я запомнил и сделал своим девизом его слова: "Чтобы узнать больше, нужно знать больше других. Нужно стать интересным для тех, кто тебя интересует".
Практический опыт одиннадцати лет моей работы в Китае, семи лет в Японии и пяти лет в Англии подтверждает, что чем компетентнее становился я сам, тем чаще интересные люди тянулись ко мне и обогащали меня своими знаниями.
Через двадцать лет после казни
Летом 1964 года в Японию прилетел политический обозреватель "Правды" Виктор Маевский. Он рассказал, что на даче у Хрущева показывали французский детектив "Кто вы, доктор Зорге?". После фильма Никита Сергеевич риторически изрек: "А разумно ли мы поступаем, что открещиваемся от такого выдающегося разведчика?.."
Сообщив мне об этом, коллега из Москвы поинтересовался: а знают ли о Зорге японцы? Я ответил, что в отличие от наших соотечественников здесь о нем знают почти все. В Токио не сходит со сцены пьеса "Рихард Зорге", которую написал брат казненного вместе с ним журналиста Ходзуми Одзаки.
Книга Ханако Исии "Зорге как человек"
Стали бестселлером автобиографические записки, которые Зорге за три года написал в камере смертников. (Его арестовали 18 октября 1941-го, а повесили 7 ноября 1944-го.) Популярна книга Ханако Исии "Зорге как человек". Эта японка, которая шесть лет прожила в Токио вместе с Рихардом, не значится в списках его разведгруппы. Но она тоже совершила подвиг, посвятив оставшуюся жизнь тому, чтобы найти останки любимого человека, похоронить его как подобает, сохранить память о нем.
Ханако Исии не догадывалась, что шесть лет делила кров с руководителем иностранной разведгруппы. Глазам японки был открыт журналист-востоковед. Но эти профессии были не только "крышей", но и важнейшими слагаемыми успеха Зорге-разведчика. Именно его эрудиция влекла к нему осведомленных людей. Именно она помогала определять достоверность и ценность сведений - не только узнавать, но и осмысливать, предвидеть.
Ханако рассказала мне, что впервые встретилась с Рихардом 4 октября 1935 года. В ресторане "Золото Рейна", где она прислуживала в зале, собирались германские дипломаты, коммерсанты, журналисты. Хозяин почтительно беседовал с элегантным широкоплечим мужчиной и, увидев Ханако, послал ее за шампанским.
- Этому господину сегодня исполнилось сорок лет. Постарайся, чтобы гостю запомнился праздничный вечер!
Девушки из "Золота Рейна" славились образованностью, умением развлекать гостей остроумной беседой. Но на сей раз Ханако чувствовала себя скованно. Лицо Зорге казалось ей суровым и замкнутым.
- Люди веселятся в день рождения, а вам, наверное, скучно у нас? - вымолвила она, подливая в бокал вино.
- Если тебе доведется отмечать сорокалетие так же далеко от родных мест, поймешь, что это за событие, - усмехнулся иностранец.
Неделю спустя Рихард увидел Ханако в магазине грампластинок и дружески улыбнулся ей.
- Ты так старалась скрасить мой день рождения, что надо тебя наградить. Бери в подарок любую пластинку!
Они поехали слушать купленное вместе, потом стали регулярно встречаться. Ханако вскоре поселилась у Рихарда. В те времена японки нередко становились "временными женами" иностранцев наподобие Чио-Чио-сан.
Арест Зорге, личного друга германского посла, секретаря местной нацистской парторганизации, стал для Ханако, как и для всех, полной неожиданностью. Лишь после войны она узнала, что разведчик был повешен, а останки его закопали на пустыре близ тюрьмы.
На гонорар за свои воспоминания Ханако купила участок на кладбище, захоронила там урну с прахом Зорге и установила надгробную плиту с надписью готическим шрифтом. Ныне там установлен новый памятник, где рядом с именем разведчика красуется Звезда Героя Советского Союза.
Труд разведчика и труд журналиста
Думаю, что у хорошего разведчика и хорошего журналиста есть немало общего. Нужно уметь отыскивать источники информации. Нужно эту информацию правильно оценить. Нужно умело изложить свои выводы. Наконец - вовремя передать то, что сумел узнать.
Положа руку на сердце, могу сказать, что за полвека своей журналистской деятельности никогда не был "совместителем". И заслуги моей тут нет. Просто компетентным органам была дана установка обходить сотрудников "Правды" стороной, дабы не рисковать репутацией главной партийной газеты.
Это отнюдь не значило, что во время работы за рубежом мне не приходилось общаться со многими "ближними и дальними соседями", то есть с сотрудниками КГБ и ГРУ, работавшими под крышей посольства и торгпредства. Среди них часто встречались яркие личности, с которыми было полезно обмениваться выводами и оценками, чтобы глубже вникать в суть происходящего в стране.
В моей жизни был один-единственный случай, когда мне довелось совершить то, что сотрудники спецслужб называют оперативной работой.
А именно - передать явку, то есть место и время конспиративной встречи.
Это было в 1963 году, когда руководители компартии Японии, прежде всего Сатоми Хакамада (родной дядя знакомой нам Ирины Муцуовны), перешли на антисоветские позиции. Лишь глава парламентской фракции КПЯ Иосио Сига сохранил верность Москве. И в этот драматичный момент у нашего советника по партийным связям прервалась с ним связь. Дипломат слезно просил меня официально попросить у руководителя парламентской фракции интервью и в конце беседы сказать, что знакомый ему связной будет ждать его в пятницу в обычном месте в обычное время.
Все это я передал. И тут Сига сказал, что даст мне пакет, который надо переслать в Москву одному из руководителей международного отдела ЦК КПСС. Пока он открывал стоявший в углу сейф, в моей голове вихрем закружились мысли.
Принимать от иностранца пакет, не зная, что в нем лежит, категорически запрещалось. Откуда мне знать, только ли информацию о компартии передает Сига нашему советнику? А если меня возьмут с поличным при документах, касающихся японских вооруженных сил, то без дипломатического иммунитета можно лет на 15 угодить в тюрьму за шпионаж.
Сига достал из сейфа фирменный пакет известного универмага и протянул его мне. Мысли снова бешено закрутились, но уже в обратном направлении. Вправе ли я отказать человеку-легенде, одному из основателей компартии Японии? Ведь я еще был пионером, когда он томился в одиночной камере, где провел 18 лет. И вот перед таким человеком я предстану как трус, который заботится о собственной шкуре?
Словом, после минутного колебания пакет из универмага взял. Приехал с ним в посольство и поднялся в комнату, где работали шифровальщики. Меня попросили подождать, пока они составят опись, которую мне следовало подписать.
Вскоре из-за перегородки раздался хохот. В зачитанном мне списке значилось следующее: две женские мохеровые кофты, мужской свитер, шерстяной спортивный костюм, плащ-болонья. Налицо был типичный джентльменский набор советского командированного тех лет. Видимо, товарищ из ЦК когда-то покупал в Токио нечто подобное.
Выслушав мой эмоциональный рассказ о том, каких страхов я натерпелся ради злополучного пакета, оказавшегося банальной посылкой, советник по партийным связям принялся извиняться. И в качестве компенсации за моральный ущерб оформил мне ящик виски по дипломатической выписке, то есть за полцены. Так я поставил пятно на своей репутации "чистого" журналиста. Ибо не только участвовал в оперативной работе, но, как оказалось, сделал это не бескорыстно.