Скульптор и художник по образованию, Пригов стал писать стихи еще в конце 50-х, намного раньше, чем их впервые стали публиковать в нашей стране. Впрочем, в середине 80-х годов с веселым и неагрессивным презрением проигнорировав этот факт, он сам стал читать стихи на неофициальных театральных подмостках, образовав с группой товарищей (среди них - Виктор Еврофеев, Владимир Сорокин, Лев Рубинштейн) знаменитый и уникальный "Альманах" - поэтическое и литературное ревю московского концептуализма.
Собственно, соединение с театром всегда было для Пригова условием его поэтической и художественной деятельности. Гений шутовства, он умел выудить из совдеповской вселенной запредельный градус маразма и предать его карнавальному осмеянию.
Для целого поколения читающей и смотрящей публики он (еще прежде и "народней", чем Владимир Сорокин) был голосом освобождающегося языка и сознания. Он пел, завывал, выскрипывал свои стихи, в которых милиционеры и императоры, поэты и вожди сходились в огромной сутолоке языка, сам же поэт-мистагог, пророк и глашатай Дмитрий Александрович Пригов кликушествовал, явно напоминая Юродивого из драмы Пушкина "Борис Годунов".
Он по-настоящему знал и любил театр, причем не столько в его радикальных, сколько в самых традиционных проявлениях. Он мог часами показывать стариков Малого театра, которых наблюдал в конце 50-х годов, не пародируя, но реально вживаясь в их актерскую манеру.
Спектакль за спектаклем "Альманах" приобретал новые черты, а Дмитрий Александрович совершенствовал свой сценический облик. Человек-карнавал Пригов никогда не смешивал поэтический имидж со своей человеческой сущностью. Ему были интересны люди и он умел разговаривать с ними на их языках.
Оттого не было другой фигуры в современном отечественном искусстве, которая бы так празднично и по-домашнему (а разве не это свойство подлинной культуры?) объединял бы театр и музыку, инсталляцию и перформанс, поэзию и архитектуру. Он везде был свой. Благодаря ему разорванные виды искусства, разорванные поколения, одинокие творцы и арт-дилеры встречались в пространстве неувядаемого карнавала, имя которому "Дмитрий Александрович Пригов".
Он умер как-то несерьезно, собираясь по своему обыкновению выступить в очередном авантюрном перформансе. Его смерть от обширного инфаркта на 67-м году жизни стала слишком внезапной для всех - уж слишком жизнелюбивым и темпераментным был этот человек. Без него осиротеет все современное искусство - от мала до велика.