Российская газета | Людмила Михайловна, с днем рождения вас! Какую бы вы оценку поставили нашему гражданскому обществу не только в сравнении с идеалом, но и с последними историческими отрезками - советским временем, концом 80-х, 90-ми?
Людмила Алексеева | В советском времени у нас гражданского общества не было. Оно стало возрождаться с конца 80-х и в 90-х годах. Сейчас оно несомненно существует, и не такое уж слабенькое, а вполне масштабное. Но поскольку оно противостоит бюрократии, имеющей историю в столетиях, пережившей и революцию, и крах Советского Союза, то в противостоянии с ней уступает, силы не равные.
РГ | В общем, на четверку с минусом?
Алексеева | Не хочется выставлять баллы, потому что условия очень трудные для его формирования. А в последние годы бюрократия очень агрессивно наступает. Но лет через 10-15, я думаю, оно настолько созреет, что бюрократии придется с ним считаться: она уже не будет помыкать рядовыми гражданами.
РГ | Какое время для вас наиболее дорого?
Алексеева | Я - везучий человек, у меня не было тяжелых периодов в жизни. У меня хорошие воспоминания и о детстве, и о советском периоде, и даже об эмиграции. Уезжая, мы думали, что навсегда, и это ужасно. Но Америка совсем неплохая страна, я там работала как представитель Московской Хельсинкской группы, видела результат. Но самый счастливый период у меня начался с 62 лет, после возвращения. Я вернулась в том возрасте, когда главными занятиями становятся прикладывание пластырей и глотание таблеток, работаю, и работа эта интересна. Хотя таблетки тоже, конечно, глотаю.
РГ | Вы своего рода гранд-дама нашей политической жизни...
Алексеева | Только не политической. У меня твердое правило: в политику не лезть. Политика предполагает борьбу за власть, а мы не собираемся во власть.
РГ | А почему в гражданско-политическом поле так мало интересных женских фигур?
Алексеева | В политику и бизнес у нас женщин не очень-то пускают, а в гражданском обществе, где не заработаешь ни денег, ни солидного положения, конкуренции меньше. И в правозащитном сообществе в большинстве организаций руководители женщины.
РГ | Наши женщины в политике либо официальны, либо кукольны. Как вы выбирали свой стиль?
Алексеева | Ни к каким стилистам не обращалась: прическа каре и не употреблять косметики - это можно и без стилиста догадаться. Что касается одежды, то женщины моего поколения уже влезли в брюки, а я как-то не сумела. Надела один раз лет 40 назад, и так мне было неудобно в них, что сняла и больше не надевала. Хожу в платьях ниже колен, естественных по возрасту. Это бизнес-стиль (все-таки общественные дела требуют представительских функций), но удобный, а то утром уходишь, вечером приходишь, и лет уже не мало, так что в грацию не затянешься. Я всегда шью одежду у одной и той же портнихи. А когда жила за границей - покупала. В Америке было трудно, американский стиль - или невозможные для меня брюки и майка навыпуск, или платья с рюшечками, а я люблю простые. В Европе могу купить себе платье в первом же магазине, а в Америке ничего не подходило.
РГ | Но я имела в виду внутренний стиль...
Алексеева | Он у меня с молодости. Это стиль, требующий, с одной стороны, сохранять чувство собственного достоинства, а с другой - не ущемлять достоинства других людей. Это от мамы и бабушки. Мама у меня была кандидатом математических наук, а бабушка с четырьмя классами образования... Чем я старше, тем чаще вспоминаю, что она говорила: "Знаешь, как нужно жить? Надо относиться к людям так, как ты хочешь, чтобы они к тебе относились".
РГ | Это же золотое правило нравственности.
Алексеева | И стиля тоже.
РГ | Я как-то была у вас в гостях, брала интервью у вашей американской подруги в вашей квартире на Арбате и была поражена духом старой коммунальной квартиры, с соседями, заботящимися друг о друге.
Алексеева | Так оно и есть. К сожалению, в прошлом году у меня умер муж, он 20 лет болел... Поначалу не могла переступить порог - пустой дом. А сейчас привыкла, человек ведь ко всему привыкает. Но у меня непрерывно звонят телефон и домофон. Одиночества не наступило.
Справка "РГ"
Людмила Алексеева - историк, общественный деятель, основатель Московской Хельсинкской группы (МХГ), принимала участие в правозащитных выступлениях, начиная с первых протестов против ареста и осуждения в 1966 году писателей А. Синявского и Ю. Даниэля. В апреле 1968 года была исключена из КПСС и уволена с работы. В феврале 1977 года эмигрировала в США, где вела программы о правах человека на радиостанциях "Свобода" и "Голос Америки", печаталась в прессе. Вернулась в Россию в 1993 году. В 2002 году указом В. Путина была включена в состав Комиссии по правам человека при президенте РФ, преобразованной в 2004 году в Совет при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека.