В ЭТОЙ самой романтической и самой коррумпированной по признанию высоких чиновников отрасли накопилось столько проблем, что их решение уже возможно только с участием верховной власти. Как сделать так, чтобы рыбы в России стало больше? На вопросы корреспондента "РГ" отвечает заместитель министра сельского хозяйства "по рыбе" Владимир Измайлов.
Российская газета: Владимир Абдурманович, для начала объясните, почему рыба в магазине такая дорогая?
Владимир Измайлов: А у рыбаков не такие уж высокие цены. Возьмем для примера селедку. Рыбопромышленники на Дальнем Востоке продают ее по 15-20 рублей за килограмм. Но доставка этого килограмма в европейскую часть страны обходится сейчас в 7-9 рублей, и тарифы на перевозки постоянно растут. Так что у московских оптовиков селедку можно купить уже за 30-40 рублей. Ну а теперь сравните эти цифры с ценами в ближайшем магазине. Торговые наценки очень высоки, продавец получает большую долю прибыли, чем производитель. Оптовики продают филе трески за 70-80 рублей, а в магазине то же филе можно купить почти за 200 рублей.
В Японии, например, есть такой закон: если продавец не перерабатывает рыбу, не создает добавочной стоимости, он может сделать наценку не более 3,5 процента. Вот и посчитайте, сколько стоила бы у нас селедка, если бы мы жили по японским законам. Для ориентира: горбуша у рыбаков стоит 20-25 рублей за килограмм, путассу - от 9 до 15 рублей, килька - 11-12 рублей за килограмм.
РГ: Чего от завтрашнего заседания президиума Госсовета ждете вы, на что рассчитывают рыбаки и к чему нужно готовиться покупателям рыбы?
Измайлов: Рыболовство - это очень сложная сфера деятельности, и за несколько дней или даже месяцев всех вопросов здесь не решишь. Тем более что многие проблемы копились годами. Мы рассчитываем, что президиум Госсовета обсудит их и даст поручения, которые позволят их решить.
Нужно внести некоторые изменения в закон о рыболовстве. В этом году на Сахалине произошло землетрясение. И лосось "отскочил" в сторону от традиционных районов лова. По закону нам пришлось заново проводить всю бюрократическую процедуру, чтобы разрешить рыбакам ловить его. А ведь рыба не ждет, когда бумаги пройдут свой долгий путь по кабинетам. Мы считаем, что нужно внести в закон изменения, которые позволят оперативно управлять ловом лосося.
Есть целый комплекс экономических решений, которые нужно принять в интересах и рыбаков, и государства, и потребителей рыбы. Сейчас много говорят о том, что рыба из двухсотмильной исключительной зоны России должна разгружаться только на нашем берегу. Это в принципе правильно. Но рыбаки идут в норвежские, японские, китайские порты потому, что им это выгодно. Так что одними административными мерами поворачивать их к родным берегам нельзя. Нужно снизить ставку налога за пользование водными биоресурсами в том случае, если рыбак завозит их на российскую территорию.
И вообще ставки этого налога в некоторых случаях неоправданно завышены. Из-за этого мы, например, практически прекратили бить на Дальнем Востоке морского зверя - экономически это не выгодно. А морской зверь в последние годы поедает даже больше лосося, чем вылавливают наши рыбаки.
И есть еще целый список тонких экономических настроек, которые приведут к тому, что рыбы на российском рынке, уверен, станет больше. От этого выиграют покупатели.
РГ: Рыбопромышленники стонут: разгружать рыбу в наших портах долго и дорого.
Измайлов: Мы провели эксперимент в мурманском порту. И выяснили: даже при всех сегодняшних проблемах, при слишком сложной процедуре оформления документов можно поставить судно под разгрузку за 6 часов. А реально в наших портах на это уходит не менее трех дней. Для сравнения: в норвежском порту наши рыбаки становятся под разгрузку за 3 часа.
За сутки, проведенные в порту, рыбак платит несколько тысяч долларов. И это только прямые затраты. А если посчитать упущенную выгоду? Крупное судно за сутки ловит 100 тонн рыбы. Представляете, какие убытки на самом деле приносит каждый день простоя?
Конечно, нужно совершенствовать систему работы в порту. Но даже если просто навести порядок, можно получить ощутимый выигрыш в сроках.
РГ: В ежегодном Послании президент говорил о том, что нужно ограничить возможности для лова в наших водах иностранным судам. В чем тут проблема?
Измайлов: Проблема есть, но ее нужно разделить на несколько частей. Во-первых, у России существуют межправительственные соглашения - с Норвегией например. Весь общий запас трески - 400 тысяч тонн в год - мы делим пополам. Но наши рыбаки ловят в норвежской исключительной экономической зоне больше рыбы, чем норвежцы - в нашей. Если мы запретим скандинавам ловить у нас, они тут же примут ответные меры. И экономика страны от этого, наверное, проиграет.
Другой пример. С Японией у нас нет совместных запасов рыбы. Но японцы ловят в наших водах 50 тысяч тонн морепродуктов, а мы столько же - в их водах. Да, они вылавливают у нас более дорогие биоресурсы, чем мы у них. Но японцы и платят за эту разницу.
Иногда мы разрешаем ловить в наши водах иностранцам, руководствуясь геополитическими соображениями, - как в случаях с Белоруссией и КНДР.
Нас часто критикуют за то, что в нашей исключительной экономической зоне промышляет Южная Корея. Но это тоже - в российских интересах. И дело даже не в том, что южнокорейские рыбаки платят за биоресурсы. Самое главное, что в обмен на квоту в российской исключительной экономической зоне они отказались от лова за ее пределами - в самом центре Охотского моря. Там их промысел наносил колоссальный ущерб нашим запасам минтая.
Другое дело, когда иностранцы ловят рыбу в российских водах под видом наших рыбаков. И вывозят ее к себе на берег. В частности, китайские компании скупают акции наших рыбопромышленников. И в таких случаях мы должны ограничивать их аппетиты.
РГ: Можно ли победить браконьеров?
Измайлов: Победить можно. Но для этого рыбак должен знать, что в 90 процентах случаев его нарушение будет выявлено и последует наказание. А не наоборот, как сейчас, - в 90 процентах случаев ему удается уйти от ответственности.
Сегодня браконьеры имеют в своем распоряжении новые мощные суда, современную связь, и, конечно, теми методами, которые были эффективны 20-30 лет назад, их не поймаешь. Нужно создавать многоуровневую систему контроля. Спутниковую систему вскрытия преступлений, авиацию для облетов районов промысла и подтверждения космической информации, держать наготове вертолеты и корабли для того, чтобы задерживать нарушителей. А что происходит сейчас? В Мурманске я стоял перед монитором и своими глазами видел, что, согласно координатам, рыболовецкое судно идет по суше. Что это было - ошибка или дезинформация? Выяснить не удалось - у пограничников просто не оказалось топлива для того, чтобы выйти в море и проверить.
Вся наша система мониторинга базируется на американских и французских спутниках. А это о многом говорит. Да и самолетов, вертолетов, кораблей остро не хватает.
Мы считаем, что если рыба - это государственный ресурс, то и охранять его как следует - это прямая задача государства.
Правда, и в борьбе с браконьерами одними только контрольными мерами трудно добиться положительного результата. Часто рыбак становится браконьером тогда, когда законный лов становится невыгодным. Я разговаривал со многими из них, и они готовы выйти из тени. Но для этого государство должно создать условия, при которых выгодно ловить рыбу легально.
РГ: Во многих "продвинутых" странах рыба, выращенная в аквакультуре, занимает 40-50 процентов рынка. А у нас только 5 процентов. Почему так? Мы что, не любим рыбу из пруда?
Измайлов: Да нет, наш народ как раз предпочитает наряду с селедкой пресноводную рыбу. И ресурсы для развития аквакультуры у нас в стране есть. Сейчас мы выращиваем порядка 130 тысяч тонн рыбы, а можем - полмиллиона тонн. Причем часть найдет экспортный спрос, а это позволяет получать совершенно другие доходы.
Но пока предприниматели и инвесторы еще не приняли решения заняться выращиванием и разведением рыбы. В этом году мы включили аквакультуру в национальный проект, предлагаем выгодные субсидированные кредиты, но люди пока боятся их брать. В этой сфере пока много нерешенных проблем. Требуется изменить законодательство, чтобы можно было передавать в аренду некоторые замкнутые водоемы под рыборазведение. Есть вопросы и со статусом продукции, выращенной в естественных водоемах. Мы считаем, что она должна принадлежать тому, кто ее выращивает.
Государство могло бы взять на себя селекционно-племенную работу, часть затрат на защиту культурной рыбы от болезней и паразитов. И, конечно, должна быть какая-то поддержка государства в производстве кормов. Зерно сегодня дорогое, рыбной муки не хватает, премиксы и добавки приходится покупать за границей. В общем, существует целый комплекс специфических проблем, которые требуют решения.
РГ: Владимир Абдурманович, а если по-простому - рыба будет?
Измайлов: Специалисты в области питания говорят, что ежегодно человек должен потреблять не менее 23,7 килограмма рыбы. У нас пока получается не больше 17 килограммов - 11 ловим и выращиваем сами, 6 - завозим по импорту. Думаю, что Россия вполне может обеспечивать себя рыбой и еще и экспортировать ее.