С задержанием Барсукова-Кумарина практически нейтрализован "авторитетный" криминалитет Северной столицы. По словам заместителя начальника УБОП по Петербургу и Ленинградской области Владимира Сыча, тем самым поставлена точка в огромном количестве уголовных дел по рейдерским захватам.
Сейчас к передаче в суд готовятся три уголовных дела. Завершено расследование в отношении членов тамбовской группировки и ее лидера в Петербурге Вячеслава Дрокова по кличке Зинка. По тем же статьям Уголовного кодекса РФ проходят дела Андрея Леухина, он же Медведь, и членов его группы, а также Бадри Шенгелии и его банды.
Сейчас, по словам Владимира Сыча, четыре серьезные преступные группировки сняты с дистанции, а это целая сеть, долгие годы опутывавшая город. Дроков, Шенгелия и Леухин - лидеры разных криминальных структур, занимавшихся на протяжении 10-15 лет захватом чужой собственности.
Роли между группировками были расписаны в соответствии с характерами их лидеров. Тамбовцы Дрокова считались самыми опасными и жестокими - они наносили лобовые удары. "Бригада" Леухина считалась самой дерзкой и ее привлекали к захвату серьезных структур. Банда Шенгелии была самой многочисленной, но в ней было больше крючкотворов, нежели бойцов. Бадри считался самым хитрым, он наиболее масштабно внедрял своих людей в органы власти, щедро подкупал чиновников. А во главе всей этой пирамиды стоял Владимир Барсуков-Кумарин со своими приспешниками.
Фактически он был арестован по подозрению в организации покушения на владельца "Петербургского нефтяного терминала" Сергея Васильева. Но, как рассказал Владимир Сыч, если разработка связей Барсукова продлится, то ему будет обеспечено преследование по нескольким серьезным статьям Уголовного кодекса.
Так, Бадри Шенгелия на допросах вынужден был признать, что имел определенное отношение к подделке регистрационных документов по "Петербургскому нефтяному терминалу", который пытался захватить Кумарин.
Сейчас под стражей находятся около шестидесяти человек. Причем все эти люди - не рядовые, а "командующие" тех "бригад", которые выстояли в войнах девяностых и практически легализовались.
Работать по рейдерским захватам было очень сложно. И дело было даже не в сотнях папок с документами, а в том, что все эти люди имели свои рычаги во властных структурах. Оперативникам и следователям приходилось испытывать на себе огромное давление. Особенно цепких сыщиков неоднократно пытались выбить из дела. Против них возбуждались уголовные дела по обвинениям в убийстве, в вымогательстве. А один раз оперативника УБОП обвинили в продаже секретной базы данных управления. В последнем случае сыщика спасла экспертиза - дискеты с информацией, которые он якобы передал преступникам, были изготовлены на два года позже тех событий, в которых его обвиняли.
И этот процесс дискредитации правоохранительных органов идет до сих пор. Уже больше года длится политическая кампания, цель которой разделить интересы петербургского УБОП и Генпрокуратуры РФ. Одни заявляют, что оперативники почти провалили расследование рейдерских дел, другие обвиняют следователей в том, что те не сумели грамотно оформить собранные сыщиками доказательства. В реальности же этого противостояния нет. Эти структуры выполняют разные задачи для одного дела. Петербургский УБОП начал расследование и нашел тот единственный путь, по которому можно было его завершить. Они не стали рассматривать каждый захват в отдельном производстве, а при помощи прокуратуры Петербурга сразу возбудили уголовные дела по фактам организации преступных сообществ. И понятно, что на определенном этапе к расследованию подключилась Генпрокуратура.
При этом и те, и другие говорят, что основной проблемой было не выйти на преступников, а найти потерпевших. В рейдерских уголовных делах пока 15 рейдерских захватов, а на самом деле их было во много раз больше.