Российская газета: Альберт Анатольевич, ваш фонд отмечает свое 20-летие. Неизбежно возникает вопрос: как возникла идея создать детский фонд, удалось ли вам осуществить то, что было задумано?
Альберт Лиханов: Сейчас можно пойти в регистрационную палату и зарегистрировать любую организацию, в советское время это было исключено. История фонда началась очень давно. В 1959 году я работал корреспондентом в газете "Кировская правда". Однажды к нам пришла женщина, работавшая воспитателем в школе-интернате. Была тогда у Никиты Сергеевича Хрущева образовательная идея: всех детей поместить на воспитание в школы-интернаты, чтобы они жили там пять дней в неделю, ночевали, чтобы за ними следили врачи, учителя, воспитатели, а родители тем временем спокойно работали. По всей стране строили гигантские интернаты на 1000 детей. Так вот, все дети в интернате, где работала та воспитательница, уходили в субботу домой, а первоклашки оставались (они пришли в интернат из детского дома, и у них никого не было). В своем письме женщина обращалась к добрым людям с просьбой взять ее детей-сирот домой на выходные. На следующий день после публикации около интерната собрались сотни людей, по конкурсу отбирали лучших из лучших. Всех детей раздали. А потом одна семья уехала в загранкомандировку, у другой что-то случилось, третьей стало некогда... Только двое детей были усыновлены, остальные 48 остались в интернате. Для детей это был шок - им говорили, что их усыновят, накупили шубок, сапожек, игрушек и бросили. Я не мог этого понять. Стал ездить по детским домам, хотел посмотреть, что там за дети, почему они там оказываются? И увидел, что детские дома у нас по сравнению даже с послевоенным временем в полном забвении у государства. Нормативы на жизнь ребенка в детском доме совершенно чудовищные: две пары хлопчатобумажных носочков в год, одно пальто на 4 года.
Потом попал в Москву, стал главным редактором журнала "Смена", но про детей не забыл и всем, кому мог: в ЦК партии, в ЦК комсомола, в министерствах рассказывал про брошенных детей и как скудно они живут в детских домах. Все было глухо. Наконец мне повезло. В 1985 году мое письмо попало к Черненко, он дал поручение первому зампреду Совета Министров СССР Гейдару Алиеву подготовить соответствующее постановление. Благодаря этому документу дети-сироты стали жить намного лучше. Через два года, когда к власти пришел Горбачев, меня снова позвали в Кремль. Тогда было подготовлено второе постановление и возникла идея создать общественный благотворительный детский фонд, точнее, воссоздать Детский фонд имени Ленина, который был создан еще в 1924 году, но был закрыт в 1938-м. Так в 1987 году появился Советский детский фонд им. В.И. Ленина. Поначалу мы имели огромную народную поддержку: каждый день получали мешки денежных переводов, миллионы переводов по рублю, полтора от детей, стариков, из богаделен. От государства никогда ничего не имели, мы не бюджетная организация.
РГ: Что вам удалось сделать на собранные деньги?
Лиханов: Очень многое. Например, купили полторы тысячи автобусов и грузовиков для всех детских домов Советского Союза. Три года подряд посылали бригады врачей в регион Средней Азии и Казахстан, где была самая высокая младенческая смертность. В итоге смертность детей второго года жизни сократилась на 55 процентов. Конечно, это полумеры, но зато было привлечено внимание властей к проблеме детства. Сегодня такое сделать невозможно. Прежде всего из-за того, что изменились политические конфигурации. Роль общественных организаций снизилась необычайно. Тогда фонд был единственной организацией в стране, сейчас зарегистрировано около 400 тысяч общественных организаций, в уставе каждой второй написано: помощь детям-сиротам. Даже если они реально что-то делают, помощь маленькой организации неэффективна, нужна федеральная общественная организация.
Только в России после войны было 678 тысяч детей-сирот, а сейчас - 750 тысяч. Несмотря на то что министерство образования и местные власти усердно раздают сирот гражданам, соблазняя их деньгами на питание, и число детей в детских домах уменьшается, проблема сиротства остается неразрешенной. Дети же вырастают, и если государство, детский дом не могут обеспечить их жильем, то семья тем более. Я предсказываю в скором времени глобальный общероссийский конфликт - сиротам, которые достигли совершеннолетия, будет негде жить, несмотря на законы, и таких людей все больше и больше.
РГ: Как, на ваш взгляд, можно решить эту проблему?
Лиханов: В 1988 году мы открыли первые семейные детские дома - люди берут на воспитание сразу 5 детей. От государства они получали деньги на еду, зарплату старшего воспитателя, отпускные, оплачиваемый больничный. Самое главное, они получали квартиры и дома, пусть не в собственность, но им было где жить и растить детей. В 1996 году было принято постановление о приемных семьях и наши семейные дома оказались вне закона. Люди, воспитывающие пятерых и более детей, имеют право на то, чтобы это было признано трудом, им выплачивали зарплату, шел стаж.
368 семей взяли на воспитание 3037 детей, сейчас осталось 240 семей, дети вырастают, и дома закрываются, но они все равно остаются детьми этой семьи. 178 воспитанников получили высшее образование, 195 - среднее специальное образование, еще 1450 окончили 10 классов и ПТУ, 1210 детей - еще несовершеннолетние и продолжают свое воспитание. У тех, кто вырос, родились уже 600 своих детей.
В Ростовской области живет выдающаяся семья Сорокиных Татьяны Васильевны и Михаила Васильевича. Они приняли на воспитание 50 детей, большинство из них уже выросли, у них уже свои семьи. Когда они собрались вместе на 55-летие матери, их оказалось 102 человека. Двое взрослых сделали работу целого детского дома, но не просто отчитались и разошлись, а на всю жизнь приняли ответственность. Вот маленький, но мощный социальный эксперимент, который показал путь, но он неинтересен. Местные власти, органы опеки и попечительства, кажется, наоборот, пытаются унизить их, притесняют. Чиновников не интересуют судьбы детей, им все равно, попадут ли они в семью или будут шляться по улице и станут бомжами.
РГ: Вы все знаете о детских проблемах, скажите, они изменились за последние десятилетия?
Лиханов: Беспризорники 20-х годов прошлого века резко отличаются от сегодняшних. Тогда у детей не было родных, их надо было подобрать с улицы, обогреть, накормить, обучить, и они находили свой путь. А сегодня дети бегут из семьи. За день у Казанского вокзала ребенок может напопрошайничать больше, чем его мать или бабушка получает в месяц. Появились новые соблазны: клей "Момент", наркотики. Втянувшись, дети сами не справляются. Беспризорничество - новый социальный диагноз. С ним было покончено в 38-м году, и чтобы сейчас его победить, нужны те же жесткие меры. Никакие тетеньки из образовательных учреждений и органов попечительства ничего не сделают, нужна силовая структура. Нынешняя система не действует: детей подбирает милиция, отвозит в приют, там их регистрируют, отмывают, кормят и отправляют по месту жительства. Ребенок приезжает домой - и снова в бега. Идет пустая трата денег, а не перевоспитание. Государство не понимает, что ему надо проявить силу, пока эти дети не совершили преступления и не попали под Уголовный кодекс.
РГ: Фонд ведет более 25 акций и программ. На все это нужны средства, где вы их берете?
Лиханов : Мы профессиональные попрошайки, у нас нет постоянного спонсора. За 20 лет нашего существования наш фонд и его 73 отделения собрали и израсходовали на детей 180 миллионов долларов, за прошлый год - 10 миллионов. Это очень мало. Недавно в Кировской области открыли на спонсорские деньги реабилитационный центр для детей с ДЦП. Не хватило средств на дорогую специальную ванну. Через газету обратились к людям за помощью, и теперь в центре стоит ванна с табличкой "Народная ванна"; вот это и есть действие гражданского общества, а не бессчетные разговоры о нем.