Инфляция, как показали итоги сентября, на грани того, чтобы вырваться за 8 процентов, отмеренные ей в этом году бюджетом страны. За девять месяцев она уже составила 7,5 процента.
Некоторые эксперты склонны во всем винить слишком большой приток капитала в первом полугодии, что заставило Центробанк скупать валюту и тем самым увеличивать денежное предложение на рынке. Вторая проблема, о которой много говорили в последнее время, это рост заимствований частных компаний и банков за рубежом. Сейчас их долги достигли 200 миллиардов долларов.
Главная особенность современной мировой экономики состоит в том, что она развивается на заемные деньги. И если отечественные банки не могут получить дешевые кредиты внутри страны, они находят их за рубежом. Сейчас частные иностранные долги России - банков и компаний, уже достигли 200 миллиардов долларов.
На днях премьер-министр Виктор Зубков дал указание вице-премьеру, министру финансов Алексею Кудрину разобраться с ситуацией. Так почему же российские банкиры ищут кредиты за рубежом, и чем это грозит российской финансовой системе в условиях мирового дефицита денег? На эти вопросы на "Деловом завтраке" в "РГ" отвечал первый заместитель председателя Банка России Алексей Улюкаев.
Жизнь взаймы
Российская газета: Алексей Валентинович, эксперты утверждают, что основная причина огромных зарубежных долгов российских банков и компаний в "запретительно-высокой" ставке рефинансирования, которую официально устанавливает Центробанк. По их мнению, это завышает кредитные ставки банков, и в итоге предприятия вынуждены искать дешевые деньги за рубежом.
Алексей Улюкаев: Давайте разбираться. Во-первых, ставка рефинансирования - это официальная ставка, а не та, по которой Центральный банк предоставляет деньги. Так уж сложилось, что с официальной ставкой рефинансирования связаны по большей части фискальные требования. В Налоговом кодексе прописано, что все штрафы, пени и так далее у нас выражаются в долях ставки рефинансирования. Это наследие той ситуации, когда в стране еще была высокая инфляция, и потому было трудно выражать все это в номинальной сумме. Конечно, я считаю, что уже давно пора от этого уходить, но пока этого не произошло.
Напрямую ставка рефинансирования определяет цену лишь кредита "овернайт". Что это такое? Банки через нашу платежную систему рассчитываются между собой в пользу клиентов. И в течение дня они пользуются кредитом Центрального банка бесплатно, для того, чтобы осуществлять свои платежи. Эти деньги всегда гарантированы в пределах того лимита, который мы имеем на каждый банк. Они обеспечены залогом, который банк у нас держит. Но некоторые банки не успевают погасить кредит. Например, он совершил операции, а в конце дня на 10 миллионов рублей "не закрылся". Тогда на эту сумму он автоматически получает кредит "овернайт", что в переводе с английского означает "на одну ночь". И за это платит ставку в 10 процентов годовых - равную ставке рефинансирования Центробанка. По этой ставке осуществляется и валютный своп - предоставление кредита под залог валюты. Но оба эти инструмента - лишь малая часть рефинансирования.
Аналогом того, что на Западе называется ставкой рефинансирования, по которой банки могут занимать деньги у своих центробанков, в России является ставка однодневного репо. Это инструмент кредитования банков путем покупки у них ценных бумаг с обязательством их последующего выкупа коммерческим банком. По этой ставке, которая сейчас достигает чуть более 6 процентов годовых, мы можем профинансировать банки в достаточно больших объемах. Например, в августе объемы репо превысили 270 миллиардов рублей в день.
РГ: И банкам эта ставка не кажется завышенной?
Улюкаев: В течение долгого времени она действительно казалась банкам слишком высокой. Пока на межбанковском рынке кредитования, где банки занимают деньги друг другу, ставки были ниже - в среднем 3-4 процента. Тогда в стране был очень большой объем эмиссии денег Центральным банком за счет приобретения валютной выручки экспортеров. В 2006 году экспорт превышал импорт в два раза, и положительное сальдо торгового баланса составляло 140 миллиардов долларов. Но такая ситуация не может существовать долгое время. Слишком большой положительный торговый баланс таит в себе определенную опасность. Это означает, что мы вывезли из страны реальных товаров и услуг на 140 миллиардов долларов больше, чем ввезли. И на эту разницу получили долларовую запись на своих счетах. Это означает ограничение национального потребления. С другой стороны, валютные активы несут свои специфические риски особенно в кризисных ситуациях на мировых финансовых рынках.
Итак, сейчас положительное сальдо торгового баланса сокращается - в этом году оно будет ниже примерно на 20 процентов, чем в прошлом. Это означает, что теперь Центральный банк ежемесячно покупает валюты меньше на 1,5-2 миллиарда долларов, чем в прошлом году. Соответственно на 40-50 миллиардов рублей нам приходится меньше имитировать рублевых средств. В итоге огромная подушка ликвидности стала понемногу уменьшаться, хотя и сейчас она по-прежнему еще велика. Но ставки по межбанковскому кредитованию поднялись, например, сегодня до 9 процентов. Так что наши 6 процентов воспринимаются уже иначе.
Знать, где деньги лежат
РГ: А если у банков и компаний не хватит денег, чтобы расплатиться с иностранными кредитами, чем это грозит экономике страны?
Улюкаев: До конца этого года и в начале следующего российские банки должны погасить 50 миллиардов долларов зарубежных займов. Обычно их рефинансируют, получая новые кредиты у иностранных банков или размещая облигации на рынке. Если предположить, что им всем откажут, значит, будет отток капиталов из страны на 50 миллиардов долларов. Если предположить, что погашена будет половина, отток капитала составит 25 миллиардов. А если всех рефинансируют, то будет нулевой баланс. Вот такое пространство для сценариев.
РГ: И какой наиболее реален?
Улюкаев: Как известно, в августе - впервые за много месяцев, был зафиксирован чистый отток капитала, я считаю, минимальный. Ушло всего 6 миллиардов долларов. В сентябре отток еще меньше - менее 5 миллиардов. То есть у нас накопленный приток за 9 месяцев, с учетом оттока августа-сентября более 56 миллиардов долларов. Мне лично кажется, что по итогам года примерно такая сумма и останется.
При этом структура иностранных инвестиций будет лучше. Потому что, если мы статистически поделим все иностранные инвестиции на три группы - прямые и портфельные инвестиции, а также кредиты и облигационные займы, - то сокращение коснется практически только последней. И в принципе для экономики это будет здоровее.
Портфельные инвесторы, которые вкладывают деньги в ценные бумаги, в августе тоже уходили, но сейчас часть из них уже вернулась. Это вы можете проследить по фондовым индексам, которые сейчас снова достигли рекордных величин, превысив 2100 пунктов (по РТС). На самом деле, причин ухода иностранных инвесторов нет. Да и фундаментальные данные российского рынка говорят в пользу их присутствия.
Прямые инвестиции продолжают расти. До конца года на рынке ожидается еще 7 размещений акций генерирующих компаний в рамках реструктуризации РАО "ЕЭС России". А так как энергетический сектор пользуется повышенным интересом со стороны иностранцев, мы можем прогнозировать примерный объем инвестиций.
РГ: Но что здорово для экономики, не всегда хорошо для ее отдельных участников?
Улюкаев: Действительно, для отдельных заемщиков, например банков, это будет не очень здорово, потому что у них появятся проблемы с ликвидностью. Но не думаю, что они начнут существенно сворачивать свои операции с активами. Им это невыгодно, потому что, предоставляя средства хорошим заемщикам, кредитная история которых известна, они на этом неплохо зарабатывают. Скорее всего, банки начнут искать деньги внутри страны. Будут стараться привлечь на свои депозиты больше денег населения и юридических лиц. А для этого, вероятно, повысят ставки по банковским вкладам. Обратятся в Центральный банк за рефинансированием. А у Центрального банка вполне достаточно средств, чтобы исполнить свою роль кредитора в последней инстанции. Уже сегодня мы может предоставить по каналам рефинансирования до 1,5 триллиона рублей.
РГ: Есть предложение часть золотовалютных резервов пустить на то, чтобы заменить иностранные кредиты отечественных банков кредитами Центробанка. И они будут должны не иностранцам, а ЦБ, и в случае кризиса мы будем застрахованы от дефолта. Как вы к этому относитесь?
Улюкаев: Это совершенно неприемлемое применение золотовалютных резервов. Вообще нужно забыть про них в этом контексте. Они существуют для поддержания стабильности финансовой системы страны. Под эти резервы мы эмитировали рубли, это их обеспечение.
Центральный банк вполне может предоставлять коммерческим банкам необходимое количество денег по своим нормальным каналам. И предоставляет. Нам говорят: вы предоставляете рефинансирование на короткий срок - на один день. И если банк брал за границей кредит на год, значит, у него возникает дыра в балансе. Но, во-первых, у нас существует система постоянного возобновления займов. Сегодня вы пришли ко мне за однодневным кредитом, а назавтра он повторяется, и послезавтра, и сколько вам надо раз. А во-вторых, по закону Банк России имеет право предоставлять кредиты на срок до 1 года. Наша нормативная база сейчас позволяет осуществлять рефинансирование до 180 дней, на полугодие - под залог ценных бумаг, векселей и под кредиты, которые выданы банками предприятиям реального сектора. Правда, раньше этот механизм был совершенно не востребован, но сейчас он заработал.
Когда я пришел в Центральный банк - в апреле 2004 года, мы только начинали выстраивать систему рефинансирования, которая тогда еще никому не была нужна. Ликвидность в банковской системе была устойчиво избыточной, межбанковский кредит - дешевым. И поэтому никто у нас денег не брал. А вот теперь это оказалось востребованным. На днях пришел руководитель одного крупного уважаемого банка, жалуется на нехватку фондирования для кредитования. А я ему говорю, что же ты не пользуешься тем, что есть? Начинаешь придумывать какие-то сомнительные схемы, когда есть реальные законные отработанные способы рефинансирования. А он отвечает, что и не знал об этом. Сейчас многие узнают, приходят к нам и смогут получить рефинансирование под кредиты, предоставленные надежному российскому заемщику. И ради бога. Наша экономика не останется без денег на развитие, даже если банки не смогут получать кредиты на международных рынках. Это Центральный банк может гарантировать.
Закрома ЦБ
РГ: Курс доллара сейчас падает и в России, и в мире. Насколько это критично для золотовалютных резервов Центробанка?
Улюкаев: По закону о Центральном банке мы храним резервы только в высоконадежных иностранных активах. Причем структура валют, входящих в золотовалютные резервы, может изменяться в зависимости от их качества. Сейчас практически половина резервов размещена в долларовые активы, около 40 процентов активов номинировано в евро. А курс европейской валюты, как вы знаете, растет. Так что доллар и евро практически компенсируют друг друга. Еще более 9 процентов золотовалютных запасов размещены в фунтах стерлингов и около 1 процента - в японской иене. И совсем чуть-чуть - в швейцарском франке.
РГ: На всякий случай?
Улюкаев: Нет, не на всякий случай. Я считаю, что диверсификация активов - это правильно, - все яйца нельзя хранить в одной корзине. И мы по возможности будем диверсифицировать свои золотовалютные резервы. Сейчас ввели иену, швейцарский франк, планируем добавить еще 2-3 валюты. Пока обсуждаем, что это будет: канадский или австралийский доллар, датская крона или что-то еще. Но здесь есть техническая проблема внедрения программного обеспечения расчетов, подготовка кадров и так далее. А пока мы не поменяли программный комплекс, с новой валютой можем делать только самую простую операцию, то есть помещать ее в банковский депозит. Но увлекаться этой операцией не стоит. Поэтому пока в новые валюты мы особо не вкладываемся. Но, как только преодолеем технические барьеры, ситуация изменится.
РГ: А в какой иностранной валюте вы посоветовали бы хранить деньги россиянам.
Улюкаев: Закон не позволяет ЦБ хранить золотовалютные резервы в рублях. А гражданам надо все-таки ориентироваться на отечественную валюту. Она сейчас надежней. А ту небольшую часть сбережений, которую они хранят в иностранной валюте, можно делить пополам между долларом и евро.
РГ: Сколько, по вашей оценке, сегодня россияне хранят долларов?
Улюкаев: Наличные доллары, я думаю, сейчас составляют 10-15 миллиардов. Долларовые банковские депозиты - примерно около 20 миллиардов. Но их доля постоянно уменьшается, сейчас это менее 15 процентов. Это говорит о том, что Россия уже избавилась от долларовой зависимости.
Рубль пошел в мир
РГ: Недавно ваш китайский коллега - представитель Центробанка КНР, приезжал в Россию. И на официальной встрече речь шла о том, чтобы рубль со временем стал резервной валютой Китая. Насколько это реально?
Улюкаев: Естественное превращение рубля в фактически резервную валюту для определенного круга торговых партнеров страны уже идет.
Сейчас естественным образом происходит превращение рубля в резервную валюту в странах СНГ, и мы видим, что там все большее количество расчетов происходит именно в рублях. Причем не только, когда российский контрагент платит за наш товар в рублях. Например, покупаем мы у казахов какой-то товар, а они говорят, платите нам в рублях, а мы их будем копить на своем корсчете и потом рассчитываться с вами. Но рубли все больше принимаются в расчетах между третьими странами. Многие страны СНГ сейчас активно накапливают рубли, и объем рублевых расчетов в постсоветском пространстве сегодня значительно больше, чем объем их товарооборота с Россией. А это означает, что на самом деле рубль там уже становится резервной валютой, выполняя функции меры стоимости, средства платежа и формы накопления.
С другой стороны, с прошлого года, после либерализации движения капитала крупные международные финансовые структуры, например, мировые платежные системы, уже производят расчеты в рублях. Они используют его как свою официальную расчетную валюту. А это означает, что эмитенты любых стран могут выпускать рублевые ценные бумаги и осуществлять расчеты в рублях. Таким образом, рубль уже востребован в качестве инструмента на международных финансовых рынках и его востребованность растет. Весьма уважаемые инвестиционные банки тоже говорят, что хотели бы иметь в своих активах рубли. И центральные банки не прочь иметь свои активы в рублевых инструментах. Ну и на здоровье. Думаю, что некоторые их уже имеют.
Нужен ли нам формальный статус, например, чтобы Международный валютный фонд официально признал рубль в качестве резервной валюты? Не знаю. Оно может быть и неплохо, но особого значения это для нас сейчас не имеет. А вот постепенное расширение зоны обращения рубля - чтобы наши ведущие экспортеры, те, кто работает с Западной Европой, Китаем, Японией, Соединенными Штатами, постепенно переходили в своих расчетах на рубли - это нас интересует.
РГ: Насколько, на ваш взгляд, реален прогноз некоторых экономистов, что через 3-4 года доллар вообще перестанет быть резервной валютой и его курс упадет до самого нижнего предела? Ведь от этого могут обесцениться наши золотовалютные резервы.
Улюкаев: Этот прогноз подобен прогнозу синоптиков, который они делают на месяц, но честно говорят, что за пределами пятидневного прогноза его вероятность меньше 50 процентов. То же самое можно сказать и в отношении долгосрочного прогноза курсов валют. Все, что мы знаем об американской валюте - у нее сейчас много больных мест. Это прежде всего дефициты торгового и платежного балансов США. Но, с другой стороны, то, что мы знаем об устойчивости американских финансовых рынков, о производительности труда в Америке и так далее, говорит нам, что экономика США сама по себе весьма устойчива. И все эти негативные и позитивные моменты постоянно действуют в разных пропорциях. Сейчас они ведут к тому, что курс доллара снижается. Может ли он снизиться очень резко? Нет, не может. Потому что это противоречит интересам всех держателей долларовых активов всех стран мира. Чрезмерное обесценивание доллара никому не выгодно. Ни тому, кто занимает в долларах, ни тому, кто одалживает в долларах. Никому. Поэтому я считаю, резкого падения доллара быть не может.
Будет ли падать роль доллара как резервной валюты? Я считаю будет. Соотношение валют начнет немного меняться. Евро станет больше, долларов меньше, прибавится других валют. Но доллар не уйдет из числа резервных валют еще в течение долгого времени. Просто раньше он был главной валютой, а сейчас будет одной из нескольких. Первой среди равных - среди трех, четырех, пяти...
РГ: То есть доллар потеряет свою монополию?
Улюкаев: Да. И это очень хорошо. Монополия валюты на рынке плоха, как и любая другая монополия. Потому что она допускает ситуацию, когда одна страна постоянно имеет огромный дефицит торгового баланса, а другая - его огромное положительное сальдо. И это положительное сальдо направляют через капитальный счет для того, чтобы позволить тем, кто имеет торговый дефицит, нормально существовать. В этом и заключается нынешний существенный дисбаланс международной торговли и финансов, который будет выправляться, но постепенно. Ведь и у нас раньше была другая структура золотовалютных резервов - долларов больше, евро меньше. А сейчас мы ее изменили, и другие тоже меняют. Но финансы не любят и не прощают резких движений. Поэтому все должно быть постепенно, стабильно, консервативно.
Не сбиться с курса
РГ: Вопрос от читателей. Несколько лет назад евро стоил 35 рублей, как и сейчас. А доллар тогда стоил 30 рублей, даже чуть больше. Сейчас он опустился ниже 25 рублей. С чем это связано?
Улюкаев: Это означает, что российская валюта за эти годы стала значительно крепче. Произошло укрепление не только ее реального эффективного курса - по покупательной способности, но и номинального. Раньше соотношение курсов было 30 и 35 рублей за соответственно доллар и евро. Складываем эти цифры и делим пополам, получается 32,5 рубля- упрощенно это курс к корзине из двух валют. А теперь складываем 25 и 35. Делим пополам - 30 рублей к корзине. Это означает, что рубль номинально укрепился относительно корзины валют примерно на 8 процентов. Что стало результатом дисбаланса на внутреннем валютном рынке, когда продаж валюты очень много, а покупок мало. То есть спрос на рубли на рынке существенно превышает спрос на валюту. Укрепление национальной валюты - это нормальная практика для быстрорастущих экономик. Валюты тех стран, которые быстро растут, всегда укрепляются. Это во многом связано с тем, что они начинали свой рост с уровня недооцененности. Экономический рост и повышение доли страны в мировой экономике приводит к дооцениванию всех ее активов. Таким образом, развитие экономики - это повышение стоимости активов. При этом с точки зрения экономической теории считается нормальным, если темп укрепления национальной валюты не превышает темпа роста внутреннего валового продукта. Сейчас рубль укрепляется темпами меньшими, чем темп роста ВВП. Например, в этом году мы будем иметь более 7 процентов роста ВВП, значит, будет нормально, если в этих пределах укрепится и наша валюта. А у нас, по прогнозу Центрального банка, рубль укрепится не больше 5 процентов. То есть мы еще запас оставляем для комфортности наших производителей, чтобы они меньше страдали от конкуренции с иностранцами.
РГ: Но ведь и иностранные деньги нам не помешают. Какие условия российского рынка, в том числе и финансовые, могут быть особенно привлекательны для западного инвестора? Чем мы их можем привлечь?
Улюкаев: Такие условия в России есть. Первое. Мы страна со среднесрочной перспективой высокого устойчивого экономического роста. Высокий устойчивый экономический рост - это высокий спрос на любые денежно-финансовые инструменты, а следовательно - высокая их доходность для инвестора. При темпе роста экономики в 1-2 процента годовых вы можете зарабатывать 10-12 процентов только на рисковых проектах. А при высоком экономическом росте вы можете и 15 процентов зарабатывать на надежных проектах с гарантиями. Это базовое обстоятельство для прихода инвестиций в Россию.
Второе. У нас очень хорошие фундаментальные показатели - высокие валютные резервы, низкий государственный долг, профицитный бюджет. Это означает, что валютные риски для инвестиций в Россию минимальны. Именно это, собственно говоря, и оценивают международные рейтинговые агентства, постоянно повышая наш суверенный рейтинг. То есть доходность инвестиций в Россию высокая, а риски умеренные.
Есть, конечно, и отрицательные стороны, например, административные барьеры, коррупция - работать непросто. Но я думаю, что в китайской экономике тоже не очень просто работать. А для инвестора всегда приоритетны два фундаментальных обстоятельства: высокий экономический рост и гарантированная высокая доходность с одной стороны, и хорошие финансовые фундаментальные показатели - страновые риски очень низкого уровня - с другой. Именно это и создает комфортную среду зарубежным инвесторам в России.