Азия, ведомая Китаем, другими странами Восточной и Юго-Восточной Азии, Индией, явно лидирует в экономическом росте, хотя и отстает пока по показателям инвестиций в НИОКР, инновационные технологии. Но кажется совершенно реалистичным, что через 12-15 лет Китай опередит по размерам ВНП США (хотя, конечно, и не по размеру ВНП на душу населения). Европа будет производить в два раза меньше, чем развитая Азия. Начинает, хотя и с естественным запозданием, перетекать и политическое влияние.
Быстрее, чем можно было себе представить, начало перетекать и идеолого-социальное влияние. На глазах авторитарные (Китай, Сингапур) или полудемократические (Индия) капиталистические страны Восточной и Южной Азии становятся для развивающихся государств реальной альтернативой казавшейся еще пять-семь лет тому назад безальтернативной либерально-демократической модели Европы и Америки.
А тут еще чудовищное поражение США в Ираке, подорвавшее, по крайней мере на время, и политическую мощь, и социальную привлекательность американской, а значит, и европейской либерально-демократической модели развития.
Налицо и глубинный кризис Евросоюза. Мечты о федеративном государстве "объединенной Европы" явно не сбываются и на глазах превращаются в реакционную утопию, тянущую назад, ведущую к ослаблению мировых позиций Европы. Народы требуют не преодоления государства, а его усиления для защиты от последствий глобализации, от усиления международной конкуренции.
Чуть подорванная иракским фиаско Европа все равно остается уникально привлекательной, самой гуманной и демократической моделью развития. Украшенной к тому же гениями Возрождения, замками Луары, Венецией, долиной Рейна.
Но эта привлекательность начинает давать трещины под влиянием постъевропейской культуры последних лет - отказом от христианства, бесконечными парадами геев, демонстративным (нестароевропейским) равенством полов, отказом от индивидуализма в пользу чего-то похожего на социалистический коллективизм.
Россия в очередной раз оказалась в удивительном положении. Европейская по истории и религии, по источникам ее модернизации, она считает себя все менее европейской. Центр Левады выяснил недавно, что 71 процент россиян не считают себя европейцами. Хотя, конечно, общественное мнение изменчиво. Эти цифры - реакция на в том числе плосковатую, говорю так из вежливости, позицию Евросоюза в отношении россиян. Внешне Брюссель требует только одного - доступа к нашим ресурсам, трубопроводам, отмены компенсации за транссибирские перелеты, ухода из непризнанных государств, которые мы замирили, предотвратив там геноцид кровью своих солдат.
Теряя позиции в международной конкуренции, Европа, говорят, под предводительством Германии пытается сблизиться с США, чтобы сохранить свои позиции перед лицом азиатских конкурентов и новых хозяев мировой энергии - добывающих государств и их корпораций.
Азиатами русские себя тем более не считают. Азии побаиваются. И теперь не орд Чингисхана, а эффективных конкурентов. Хотя с азиатами сотрудничать приятнее. Не требуют демократии. Проявляют деловой, прагматический - старый западный подход. Но притяжение Азии - не только в ее прагматизме. Там сила. В том числе и та, в союзе с которой можно было бы частично переиграть прошедшие полтора десятка лет, когда традиционный Запад, забыв о долгосрочных стратегических соображениях и моральных принципах, рвал остатки СССР - Российской империи: дважды расширял НАТО, бомбил Югославию, отторгал Косово. После бомбардировок Белграда в России тогда даже многие либералы и западники сочли, что подобная судьба могла бы угрожать и ей, не будь у нее ядерного оружия.
71 процент русских "неевропейцев" - результат и прошлой политики Европы, которая свела доверие к себе близко к нулю.
Понятно, что Россия может и вынуждена будет в силу объективных обстоятельств играть в ближайшие годы роль самостоятельного геополитического игрока, экономически дрейфуя в сторону Азии. Есть даже аргументы в пользу подстегивания этого дрейфа.
Но по дороге мы можем потерять магнетизм социальной и экономической модернизации, по-прежнему исходящий из ослабевшей Европы. Но отвернуться от Европы означает уйти от наследия Петра, Пушкина и Толстого. Многое ли останется тогда от российской идентичности?
Остается маневрировать и ждать. Строить газо- и нефтепроводы и в Азию, и в Европу. Заключать конкретные сделки с европейскими компаниями, которые еще не подпали (и не собираются подпадать) под власть брюссельского Госплана. Вести тягучие переговоры с ЕС, но не уступать, поскольку ослабевшая Еврокомиссия хочет доказать свою силу за счет маленькой победы над Россией. Нужно пытаться не допускать ремилитаризации европейской политики, будь то через развертывание ПРО или расширение НАТО на Украину. Чуть более энергично, чем с Брюсселем, надо вести диалог с Берлином, Парижем, Римом, другими столицами. Они ослабели из-за попыток унифицировать европейскую внешнюю политику по низшему общему (варшавскому или таллинскому) знаменателю, но сохранили часть суверенитета. Договоренности с ними возможны. Чему пример - последние переговоры с канцлером Ангелой Меркель. Надо продолжать бороться за создание европейского энергетического союза через обмен российских добывающих активов на европейские активы в распределительных сетях.
Но Европа может задержаться с выходом из кризиса. Поэтому в любом случае необходимо резко активизировать российскую политику в Азии, подтягивание нашей страны к начинающим формироваться там интеграционным структурам. Не имея реального стратегического партнерства с западными странами, приходится играть в крайне рискованные игры с Ираном, пытаясь усилить свои позиции.
По воспитанию и привычкам я - европеец и западник. Но в условиях нынешнего тупика на Западе начинаю думать, что кратчайший путь к Европе - усиление связей России с Азией. Во-первых, это выгодно. Во-вторых, у европейских столиц не должно оставаться иллюзий, что у России нет выбора.
Ну а самый надежный и короткий путь - хоть в Европу, хоть в новую Азию - воспитание и обучение, скорейший привод к власти нового поколения россиян - более прагматичных, образованных, более конкурентоспособных, чем нынешние элиты, которые по-прежнему ведут споры о выборе давно минувших дней. В том числе и о России как о мосте между Европой и Азией.