Государственный ансамбль народного танца осиротел - не стало Игоря Моисеева

"Федеральное агентство по культуре и кинематографии с прискорбием и болью извещает, что в ночь с 1 на 2 ноября умер Игорь Александрович Моисеев", - говорится в сообщении пресс-службы Роскультуры.

Игорь Александрович - человек поистине мифический. Он стал символом советской культуры как раз потому, что превосходил ее пластикой выживания в предлагаемых исторических обстоятельствах.

Сын дворянина, адвоката-анархиста, попадавшего под суд и при царском режиме, и при советском, и французской модистки полурумынского происхождения, Игорь научился говорить по-французски раньше, чем по-русски. От отца, окончившего философский факультет в Гейдельберге, унаследовал интерес к восточным учениям, к теософии, к истории искусства. С 20 лет занимался режиссурой у Рубена Симонова, в 24 года стал балетмейстером Большого театра, оставаясь танцовщиком, поставил "Трех толстяков". Но главной его страстью стал народный танец.

"Меня спрашивают, чем привлекает народный танец?, - говорил он в своей книге "Я вспоминаю... Гастроль длиною в жизнь". - Не вижу более праздничного вида искусства. Это пластический портрет народа. У народного танца нет служебного хореографа, он рождается из окружающей среды. И в этом его отличие от классического балета, рожденного рациональным умом. Мы не коллекционеры танца и не накалываем их, как бабочек на булавку. Мы стараемся расширить возможности танца, обогащая его режиссерской выдумкой, техникой...".

О многом Игорь Александрович Моисеев рассказал в своей книге "Я вспоминаю... Гастроль длиною в жизнь", которая вышла во второй половине 90-х годов. Для будущих этнографов советской жизни это незаменимый источник информации.

***

Владимир Васильев:

- У Моисеева удивительная манера показа движений. Это точность и вместе с тем элегантность. У него никогда не было грубости. А если и грубость, то все равно какая-то утонченная. Как артист, я в огромной степени обязан ему, его манере показывать движения.

Лев Голованов, педагог-репетитор ансамбля:

- Все говорят про Моисеева: "Великий мастер!","Оригинальный!", а он еще и добрый человек! Обо всем помнит и обо всех заботится. Не помню случая, чтобы он кому-то отказал, за кого-то не похлопотал. Один артист даже жил у него дома, когда ему негде было обитать. Он очень хорошо чувствует юмор. Несмотря на свой возраст, не теряет юношеские чувства. Недавно он сидел за кулисами, а артистка готовилась к "Тарантелле", поправляла нижнюю юбку."Тебе помочь?" - спросил Моисеев. Игорь Моисеев народный танец поднял на новую высоту. Он брал простые образцы и превращал их в алмазы. Например, у узбеков есть трюк с блюдом, где блюдо вращается на спине и поднимается на голову. Из этого трюка Моисеев сделал сценку, в которой узбек моет руки, разделяет трапезу и т. д. Он умеет расширить какой-то факт на основе народной хореографии. Моисеев не просто берет и ставит танец как музейный экспонат, он танцу дает новую жизнь.

Такого другого ансамбля нет в мире, потому что уникален и неповторим его хореограф. Начиная с народного фольклора СССР, он проник в мировой, превратив его в новое явление искусства.

Майя Плисецкая:

- Когда Игорь Моисеев ставил "Спартак" в Большом театре, он был абсолютно беспощаден. Даже жесток. А сейчас я понимаю, что именно так можно добиться точности исполнения. Он всегда знал, что он хочет. И когда это было хорошо сделано, он говорил: "Ну, все, как у взрослых".

В его ансамбле все отточено, доведено до совершенства. Его танцовщики танцуют как один человек.