Еще недавно считалось аксиомой: в истории нашей страны были три революции.
Две потерпели поражение, зато третью - Октябрьский переворот - ждал такой всемирный триумф, что в начале 30-х годов ее официально перекрестили в Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Как долго пришлось свыкаться с новым термином, можно судить по тому, что даже в последних сталинских трудах нет-нет да встречается "Октябрьский переворот".
Ныне в исторической науке полный разброд. Самая распространенная точка зрения сводится к тому, что не было никаких революций, был долгий, противоречивый революционный процесс, венцом которого стал август 1991 года, похоронивший Советскую власть. Но дальше опять разноголосица. Одни историки готовы присягнуть "августовской революции" и водрузить ее на отдельный пьедестал, другие видят в ней лишь завершение Февральской революции 1917 года, которую так обидно прервал октябрьский переворот. Старое имя опять в ходу, но уже с маленькой буквы, и только в конспирологическом смысле. Итак, к 90-летию Великой Октябрьской социалистической революции от нее остался всего лишь... банальный заговор против легальной демократической власти.
Подтверждаются ли подобные выводы документами времени, которые хранятся в архивах? Что же в действительности происходило с нашей страной в 1917 году? Сколько было революций, одна или две? Способно ли время поменять их, как плюс на минус, - задним числом присудить победу той, которая потерпела крах, и наоборот? Во всей этой постреволюционной какофонии и разбиралась Международная научная конференция "Документальное наследие двух революций 1917 года в России: его сохранение и использование", собравшая в Москве историков-архивистов России, Украины и Беларуси.
"Не нами сказано: в классе истории сидят плохие ученики". Подслушанная в кулуарах конференции, эта фраза показалась мне ключевой для определения диагноза болезни, которой заразилась наша историческая околонаука.
Можно спорить с этим термином, можно его на дух не принимать, можно найти ему разные вежливые замены, например, "историческая публицистика", которую и клеймили на конференции, это ничего не изменит: явление существует, набирает силу, притягивает все больше именитых авторов, в том числе, увы, из числа профессиональных историков. Уже нет агитпропа с его "генеральной линией" и предписанными директивами, полная свобода мнений, суждений, трактовок, гипотез, а от цеховой критики можно и отмахнуться, благо, она только увеличивает популярность околонаучных авторов и тиражи их книг.
Но есть в историческом сообществе особая категория ученых, которых в просторечии всегда звали - и не стоит обижаться на это название - "архивными крысами". Да, они неутомимы в разысканиях исторических документов, на которых только и строят свои анализы и заключения. Грызут и грызут тонны пожелтевших от времени бумаг, неукоснительно следуя правилу: только факт, и ни шагу в сторону, никаких субъективных "видений", бездоказательных гипотез. Вот такие люди и съехались на свою очередную научную конференцию, чтобы навести резкость на события 90-летней давности - две российские революции.
А теперь копнем глубже, до корня. Соотношение прошлого и настоящего всегда было и всегда будет коллективной дилеммой исторической науки и личной дилеммой каждого историка. Чем руководствоваться, какой подход истинно научен? Председательствовавший на конференции В.П. Козлов сразу, во вступительном слове, обозначил существование разных методологий понимания прошлого. Одна - "прошлое как настоящее прошедшего" - восходит еще к Августину Блаженному, христианскому проповеднику и мыслителю, жившему на грани IV-V веков. Воспринятая и модернизированная в 1930-е годы известным историком Михаилом Покровским по формуле "история - это политика, опрокинутая в прошлое", она и легла в основу советской исторической школы, которая судила о прошлом лишь по меркам и нуждам своего, текущего времени. Именно по такой методологии создавались официальные доктрины, сочинялись учебники и фильмы, ранжировались положительные и отрицательные герои отечественной истории.
В.П. Козлов,
Доктор исторических наук, руководитель Федерального архивного агентства:
- Очень трудно даже политически не ангажированному историку преодолевать эту методологию, идя не от современности к прошлому, а из прошлого к современности. Сохранившиеся первоисточники любых событий пусть не гарантируют, но все же ограничивают методологию Августина Блаженного. Это соображение мы в полной мере можем распространить и на события 1917 года. Документальное наследие, оставшееся от них, ныне абсолютно доступно и свободно для исследователей. Его два главных пласта - зарубежный и отечественный - ныне наконец воссоединены, если не физически, то виртуально. Уходят в прошлое или остаются только в устах политиков созданные когда-то мифы революций. Целые серии документальной документации сделали доступнее сохранившийся архивный материал. Но неосвоенного еще более чем достаточно. И оно представляет интерес для разработки не только традиционных, но и новых проблем февраля-октября 1917 года, ранее закрывавшихся политическими и идеологическими заслонками и в советской, и в зарубежной историографии.
Не поучать историю, а учиться у нее - такой формулой можно выразить суть другой методологии понимания прошлого. Она в том, что любые попытки судить прожитую историю с высоты своего времени, подстроить ее под современность чреваты лишь искажениями исторической реальности.
А.П. Ненароков,
доктор исторических наук, главный специалист российского государственного архива социально-политической истории:
- Июнь 17-го, в Петербурге готовится крупная демонстрация, министр Временного правительства Ираклий Церетели выступает на заседании исполкома Петроградского Совета. Эти документы известны. И говорит о том, что контрреволюция может прийти слева. Керенский употребляет неоднократно то же самое выражение вслед за Церетели, что контрреволюция придет слева. Давайте посмотрим: и что же случилось после того, как произошел Октябрьский переворот? Первое, что сделали большевики: запретили одну из ведущих политических партий, закрыли все ведущие газеты, начали заполнять Петропавловку политическими заключенными. Так или нет? Это были явные отступления от завоеваний Февраля. Значит, существует точка зрения, что это была контрреволюция, и это точка зрения не сегодняшнего дня! Мы не переносим туда свои нынешние реалии и свои представления. Надо всё называть своими именами, все точки зрения, которые тогда существовали, иначе в познании прошлого нам не сдвинуться ни на йоту, какие бы документы мы ни рассекречивали.
Наконец, о личном восприятии истории. Когда, уже под занавес, объявили свободную дискуссию, в зале поднялась еще одна рука.
С.И. Воробьев,
ведущий специалист Российского государственного архива научно-технической документации:
- Вчера перед началом работы нашей конференции я зашел в храм Косьмы и Дамиана в самом центре Москвы. Там шла панихида по священникам, убитым в Бутово 60 лет назад, в 1937 году. Священник храма произнес проповедь, которая, на мой взгляд, могла бы прозвучать и с этой трибуны. Вот что он сказал. Люди приходят к нему на исповедь, и он, как священник, чувствует, что у них все больше накапливается злобы на социальное расслоение в обществе. Если так и будет продолжаться, то нас ждет - так и сказал в проповеди - новая революция или что-то похожее. Дорогие коллеги! Мы на своих исторических конференциях не можем ограничиваться только изучением прошлого. Необходимо проводить параллели с современным состоянием России, чтобы снимать болевые точки нормальным способом, путем реформ и уступок. Только так можно избежать новых потрясений, которые уже не раз переживала наша страна.
Со всеми, кто до сих пор поднимался на трибуну конференции, зал соглашался аплодисментами, и только с последним оратором он согласился тишиной. В России больше не рукоплещут революциям, как век тому назад.
"Только неразвитые страны делают революции", - заметила Нина Берберова уже из парижской эмиграции. Ох, как поздно заметила! Для Китая, правда, еще не было поздно, да кто же ее мог услышать в Китае?
А ведь и раньше звучали предупреждающие голоса русской интеллигенции. Вот Антон Павлович Чехов, который так сторонился политики: "Да ведь так гнить без конца нельзя... Гниет болото, гниет да и высохнет... И запылает от искорки торф в глубине и лес наверху" (из воспоминаний Владимира Гиляровского). Вот Лев Толстой, последние публикации и письма: "Понимаю нетерпение революционеров", "Готовится страшное событие", "... негодование и ужас перед деятельностью царствующего в наше время Чингисхана с телефонами и аэропланами, облекающего свои злодеяния в форму законности... просится наружу".
А.Н. Пономарев,
доктор исторических наук, заведующий сектором научно-исследовательской работы Центра научного использования и публикации архивного фонда Главархива г. Москвы:
- Слова Толстого оправдались уже в 1914 году: в июне в Москве бастовали 200 тысяч рабочих, больше, чем в 1905 году. Так что обстановка и до революции уже была накалена до предела. Но я хотел бы особо остановиться на событиях от февраля до октября 1917 года. Посмотрите: еще летом на выборах в Московскую гороздскую Думу большевики получают всего 11 процентов голосов, меньшевики и эсеры - 70 процентов. А в сентябре, когда происходили выборы в районную Думу, у большевиков уже 52 процента голосов. С чем же это было связано? Нас теперь уверяют: большевики оказались искуснее, чем меньшевики и эсеры, лозунги взяли такие, за которыми народ шел, а сами их потом не осуществили. Да нет, дорогие товарищи, дело было не в этом. Почитайте хотя бы воспоминания генерала Деникина, где он дает страшную картину положения в России к осени 1917 года и обвиняет вовсе не большевиков, а Временное правительство. Меня просто удивляет, что и сейчас продолжаются разговоры о том, будто бы Октябрьская революция в России победила уже к 26 октября. Да как она могла победить без Москвы, крупнейшего промышленного центра, больше Питера со всеми его окрестностями? Без его 100-тысячного гарнизона, крестьян в солдатских мундирах, который, отдав большевикам 82 процента голосов, так и не вышел из казарм? Московский Совет, поддержав Питер и создав военно-революционный комитет, до 27 октября по сути не предпринимал активных боевых действий. В этот день вечером Комитет общественной безопасности, где главную роль играли командующий Московским военным округом Рябцев и городской голова Руднев, получив сведения, что Ставка направила в Москву верные Временному правительству войска, предъявил Московскому Совету ультиматум: вам дается 15 минут, если вы не самораспуститесь, начнем обстрел из орудий. Аналогичный ультиматум - в Кремль, где находились солдаты 56-го полка, поддерживавшие большевиков. Их обманным путем заставили открыть ворота, и произошли страшные события. Но лучше я прочитаю документ, который ставит точку в вопросе о том, кто все-таки пролил первую кровь в Москве. Это донесение генерала Кайгородова своему начальству через два дня после того, как революция победила.
Документ. "Доношу о событиях, разыгравшихся в Кремле и Арсенале с 26 октября по 3 ноября в моем присутствии. В 8 часов утра 28 октября Троицкие ворота были открыты прапорщиком Берзиным, комендантом Кремля, и впущены в Кремль юнкера. Прапорщик Берзин был избит и арестован. Тотчас же юнкера заняли Кремль, поставили у Троицких ворот два пулемета и броневой автомобиль и стали выгонять из казарм склада и 56-го пехотного полка солдат, понуждая прикладами и угрозами. Солдаты в числе пятисот были построены без оружия перед воротами Арсенала. В это время раздалось несколько выстрелов, затем юнкера открыли огонь из пулеметов и орудия от Троицких ворот. Выстроенные и без оружия солдаты склада падали как подкошенные, раздались крики и вопли, все бросились обратно в ворота Арсенала. Но открыта была только узкая калитка, перед которой образовалась гора мертвых тел - раненых, потоптанных и здоровых, минут через пять огонь прекратился, оставшиеся раненые стонали, лежали обезображенные трупы".
А.Н. Пономарев:
- Генерал Кайгородов в своем донесении скрыл один существенный факт: именно он спас солдат от дальнейшего расстрела, потребовав от юнкерского полковника "прекратить это безобразие". Тот ответил: "Не ваше дело". Тогда генерал, больше тридцати лет отдавший службе в российской армии, принял решение погибнуть вместе со своими солдатами и встал в их шеренгу. Расстрел прекратился. Вот после этого события в Москве и развернулись ожесточенные бои. Триста фамилий погибших рабочих и солдат уже найдено к настоящему времени, 240 человек были похоронены у Кремлевской стены. Несмотря на это, когда белогвардейцы сдались, все они были отпущены с миром, офицерам было сохранено даже оружие. Но, к сожалению, это уже не остановило гражданскую войну.
В этом докладе, который я при всех невольных сокращениях все же попробовал донести до читателя, тоже мелькнул уже знакомый нам вежливый оборот - "т. н. критическая публицистика". Но как раз тут и представляется случай сказать, почему титул "околонауки" ей подходит куда лучше. Начало московского кровопролития для авторов из этого цеха начинается только с артиллерийского обстрела Кремля, в котором засели юнкера. Московский Совет долго не решался отдать приказ - громить такую святыню! - и уступил только под давлением возмущенных солдат и рабочих: вы исторические камни жалеете, а они нас расстреливают из пулеметов с кремлевских стен! Историкам-публицистам, чтобы доказать, какими варварами были большевики, достаточно всего лишь опустить половину исторических фактов. К счастью, эту половину помогли восстановить историки-архивисты. Нет, речь не о том, чтобы выгородить "красных" и уличить "белых", тем более что в долгой истории революции и гражданской войны они не раз менялись ролями. Но исторической правды не бывает наполовину - иначе в головах воцаряются мифы, способные создать лишь иллюзию правды.
А теперь укрупним масштаб.
Миф, как правило, основан на факте, либо искаженном, либо сокрытом от глаз. Но отсюда уже один шаг до искажения исторической перспективы.
В.В. Шелохаев,
доктор исторических наук, главный специалист Центра по разработке и реализации документальных публикаций федеральных государственных органов РГАСПИ:
- Так была в России революция или нет? Сколько их было? В публицистике и даже среди историков сегодня часто высказывается сомнение в том, можно ли события 1905-1907 гг. считать революцией, поскольку они с собой глобальных изменений не принесли. На том же примерно основании подвергается сомнению и Февральская революция, а Октябрьская оценивается по преимуществу как большевистский революционный переворот. Ответы на эти вопросы нам поможет найти фундаментальная публикация документального наследия политических партий России, которую два десятилетия осуществляет большой коллектив ученых, историков, архивистов по преимуществу федеральных архивов. К настоящему времени вышло уже 42 тома, которые включают более 7 тысяч документов и материалов. Проект продолжается. Так вот, если взглянуть через призму опубликованных источников, то нельзя не признать, что, по всем понятиям общественных наук, в 1917 году в России произошел действительно колоссальный, тектонический политический и социальный сдвиг. В феврале произошла политическая революция, которая в октябре дополнилась снова политической и социальной революцией. В результате коренным образом изменилась политическая система страны и формы собственности.
В.П. Козлов:
- Так сколько у нас было революций в 1917 году, две или одна?
В.В. Шелохаев:
- Были две революции. Конечно, можно говорить о едином общественном, революционном процессе, но он включает в себя целый ряд составляющих этапов. Февральскую политическую революцию правомерно уподобить революциям XIX века в странах Западной Европы. Что касается Октябрьской революции, то по технологии это был, действительно, переворот. Но если ее политические и социальные последствия оценивать с точки зрения исторической науки или теории исторического познания, то, несомненно, это была революция, которая произвела коренной переворот в политической сфере и в сфере собственности.
А.П. Ненароков:
- Не каждая революция завершается сменой форм власти, а тем более сменой форм собственности. Валентин Валентинович Шелохаев сам вскользь сказал об этом, дав понять, что есть люди, которые отказываются признать первую русскую революцию, а она тем не менее была. Европейская революция 1848 года тоже потерпела поражение, это не мешает признавать, что в жизни Европы она значила очень много. Что касается точек зрения на саму революцию, то их далеко не две, а гораздо больше. Что такое Октябрь? Существует, например, точка зрения Теодора Шанина, который доказывает, что русская революция длилась с 1917 по 1929 год. Так сказать, на манер характеристик Французской революции, со своей Вандеей, Термидором и т. д. Между тем, то, что случилось в Октябре, сами большевики первое время не называли революцией. Читайте Ленина - это был переворот. Что касается форм собственности, изначально они вообще не хотели их трогать. Единственное, что сделали сразу, поскольку это имело практическое значение для борьбы с саботажем, - национализировали банки. Уже после этого Ленин в "Очередных задачах Советской власти" поставил вопрос о конкуренции разных форм собственности. Но о какой рыночной экономике и конкуренции могла идти речь, если из нее была вынута банковская система?
В фонде штаба Московского военного округа N1606 сохранились удивительные документы: расписки домовых комитетов, выданные, как правило, офицерам и подтверждающие, что такой-то, имярек, находился дома и в боях ни на стороне белых, ни на стороне красных участия не принимал. Такой нейтралитет выбрали около 20 тысяч русских офицеров. Напротив, уставшая от войны солдатская масса безоговорочно приняла Февральскую революцию, но когда разочаровалась в ней, ее судьба была решена. Так же, как и судьба Октябрьской революции - ее решил "человек с ружьем".
И.В. Карпеев,
кандидат исторических наук, главный специалист Российского государственного военно-исторического архива:
- В Петроградском военном округе была сосредоточена огромная вооруженная сила, свыше 700 тысяч человек, среди которых был очень высок процент выходцев из рабочего класса. В Московском округе численность войск составляла около миллиона человек, в основном это были выходцы из крестьянства. Именно переход Петроградского гарнизона, а это порядка 200 тысяч человек, на сторону восставших рабочих и решил исход Февральской революции. То же самое мы видим и в октябре 1917-го, когда основная масса войск округа уже шла с большевиками. В наших архивах имеются материалы о том, что 18 октября на совещании представителей Петроградского гарнизона было принято решение подчиняться только военно-революционному комитету, созданному Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов и являвшемуся органом руководства вооруженным восстанием. И когда 24 октября ВРК привел Петроградский гарнизон в состояние повышенной боевой готовности, то штаб Петроградского военного округа смог мобилизовать для защиты Временного правительства лишь около тысячи юнкеров, роту женского батальона и три сотни казаков. Но казаки вскоре ушли, заявив, что они не будут выступать без поддержки пехоты, а женщины разбежались при первом же выстреле. Поэтому и революционное восстание в октябре 1917-го в Петрограде было почти бескровной революцией, в отличие, к сожалению, от Москвы.
И.А. Анфертьев,
кандидат исторических наук, главный редактор "Военно-исторического журнала":
- Малоизвестный факт: один из постоянных авторов нашего журнала, доктор исторических наук Сергей Николаевич Базанов по дням и минутам проследил, что около месяца, оказывается, Ставка не выполняла указаний ленинского Совнаркома. По сути дела, она самостоятельно руководила действиями семимиллионной армии. Можно понять Ленина, который назвал русскую армию больной частью русского государственного организма. Из уст первого лица государства, сами понимаете, достаточно серьезный приговор. И он был быстро приведен в исполнение, несмотря на то, что война еще не кончилась, армия продолжала воевать. Каким же образом? Механизм ликвидации русской армии после Октябрьской революции до сих пор не изучен, хотя в архивах хранится достаточно много документов. По инициативе большевиков были проведены выборы командного состава армии. Что такое выборы командного состава армии? Подумайте: собирается взвод, рота, батальон, дивизия, полк, и солдаты сами выбирают себе командиров. А старых командиров, которых не выбрали, заставляют становиться в общий строй, и прямо перед строем с них срывают погоны. Но и это не все. Как только Октябрьская революция свершилась, быстро были закрыты выборные комитеты различных уровней, в создании которых раньше активное участие принимали большевики. Почему они это сделали? Ответ очевиден, чтобы установить в армии свою единоличную власть. Командир избран, комиссар назначен - изволь им подчиняться, человек с ружьем.
А.А. Чернобаев,
доктор исторических наук, главный редактор журнала "Исторический архив":
- В советские годы явное предпочтение отдавалось публикации документов большевистских организаций. Это создавало такую картину событий 1917 года, которая, мягко говоря, далеко не во всем соответствовала исторической действительности. После 1991 года положение коренным образом изменилось. Резко сократилось количество публикаций, исследований, диссертаций по большевистской тематике. В центре внимания публикаторов оказались документы, главным образом, небольшевистских партий и движений, сюжеты из истории 1917 года, которые ранее у нас в стране не разрабатывались, не освещались. В начале 2000 годов в историографии и документалистике обнаружилась новая крайность: составители документальных изданий, авторы многих исследований публиковали в основном документы негативного характера по истории революций и в целом освободительных движений в России, начиная от декабристов, народников и т.д., не говоря уже о большевиках. В этом, думается, проявлялась общая идеологическая ситуация в стране, которая в определенной мере сказывается еще и сегодня. Всем памятна опубликованная 27 февраля 2007 года в "Российской газете", затем в целом ряде других изданий, статья Александра Солженицына "Размышление над Февральской революцией". Наряду с тезисами, которые не вызывают возражений, в ней немало и такого, что не соответствует исторической правде. Например, буквально в первом абзаце статьи утверждается: "В СССР всякая память о Февральской революции была тщательно закрыта и затоптана". Разве это так? Можем назвать сотни публикаций, монографий, диссертаций, статей, посвященных кануну и событиям Февральской революции. Кстати, многие из этих работ не потеряли научного значения и сегодня. В последние годы положение с содержательной стороной многих документальных публикаций стало меняться, с моей точки зрения, в лучшую сторону, события этого периода истории стали освещаться более всесторонне. И об этом, в частности, свидетельствуют проводимые Росархивом конкурсы документальных изданий.
***
"Лучше бы нас меньше почитали, а больше читали" (Карл Маркс). Может, это и была первая высказанная вслух тревога за судьбу великих идей, которые потрясли ХХ век?