Это, наверное, в какой-то мере простительно по отношению к Дню народного единства - хотя бы за давностью лет и в силу молодости самого праздника, о котором, возможно, мы еще узнаем много нового в соответствии с политической конъюнктурой. Другое дело - 1917 год, последствия которого еще живы в одурманенной пропагандой памяти людей.
Чего стоят, скажем, результаты социологического опроса, проведенного по случаю круглой даты Левада-центром среди 1600 россиян. Так вот, почти треть опрошенных (31 процент), к примеру, считают, что Октябрьская революция дала толчок социальному и экономическому развитию народов России.
Во что же обошелся этот "толчок", если взять только довоенные годы? По данным международных экспертов, в период 1918-1922 годов без суда и следствия расстреляны сотни тысяч взбунтовавшихся рабочих и крестьян. Массовый голод 1921-1922 годов унес жизни 5 миллионов человек. Два миллиона кулаков и причисленных к ним лиц (а по каким критериям их "причисляли", хорошо известно даже из классической советской литературы) были депортированы. Жертвами большого террора 1937-1938 годов стали по меньшей мере 700 тысяч человек...
Если к этому мартирологу добавить 13 миллионов соотечественников, убитых, умерших от голода, эмигрировавших из страны во время Гражданской войны, вызванной (есть ли у кого в этом сомнения?) государственным переворотом октября 1917 года, то общее число жертв коммунистического режима сопоставимо даже с потерями Советского Союза во Второй мировой войне.
Приведенные данные отнюдь не засекречены, после 1991 года они перешли в открытый доступ и должны были бы послужить переоценке советского прошлого. Но этого не произошло, поскольку, если верить тому же исследованию, 17 процентов опрошенных и сегодня активно поддержали бы большевиков, а 13 процентов сотрудничали бы с ними. И только 6 процентов вступили бы в борьбу с "красной чумой".
Цифры настораживают. Почему же столь живучими оказались и ложные представления о "славном прошлом", и приверженность "сильной руке", и готовность бесконечно жертвовать жизнями людей ради химеры "счастливого будущего"?
Российское общество в своем нынешнем состоянии пока еще не готово поставить знак равенства между тоталитаризмом нацистким и коммунистическим
"Раны, оставленные нацизмом и Второй мировой войной, глубоки и болезненны; но они уже полностью принадлежат прошлому, чего нельзя сказать о сталинизме", - писал еще 40 лет назад английский писатель Роберт Конквест, один из первых исследователей "красного террора".
Он же, кстати, считал, что часть вины за живучесть сталинщины лежит на Западе. Так, он рассказывает, что, отдавая распоряжение о начале процесса над Зиновьевым, Сталин учитывал возможную реакцию международного общественного мнения. И пришел к такому выводу: "Ничего, проглотят!" "И многие действительно проглотили", - пишет Конквест, расценивая это как один из факторов, позволивших проведение массовых репрессий в СССР. Английский исследователь приходит далее к суровому выводу: "Если бы процесс Зиновьева (а это еще был 1936 год. - В. Д.) был во всеуслышание и более или менее единодушно осужден на Западе, то Сталин, возможно, не действовал бы столь беспощадно".
Что же касается Германии, она действительно за очень короткое время очистилась от нацизма. Был проведен комплекс мероприятий, получивших название "денацификации". Сюда входили такие шаги, как ликвидация национал-социалистской партии, роспуск всех нацистских учреждений, предотвращение любой нацистской деятельности и пропаганды, судебное преследование лиц, виновных в военных преступлениях против мира и человечности, удаление нацистов со всех значительных постов, отмена фашистского законодательства, устранение нацистских доктрин из системы народного образования и прочее. Кроме того, союзники, в основном американцы, провели очень активную просветительскую работу. Так, немцев в принудительном порядке возили в концлагеря, чтобы они собственными глазами увидели преступления своих соотечественников.
Было бы неправдой сказать, что эти меры принесли немедленные плоды. К примеру, социологический опрос, проведенный в 1949 году перед первыми выборами в бундестаг, дал такие результаты: 70 процентов немцев заявили, что в годы третьего рейха они были антинацистами, и те же 70 процентов назвали Гитлера как самого крупного политика Германии.
Так что можно, конечно, посетовать на то, что запущенный было суд над КПСС так и не доведен до логического завершения (как, впрочем, и процессы над вдохновителями и организаторами военных мятежей 1991 и 1993 годов, которых странным образом простили), но декоммунизация - это не только меры административно-правового характера, меры, возможно, и необходимые, но недостаточные.
В той же Германии нацизм был полностью искоренен уже в начале 1950-х годов. Самым мощным "гвоздем" в крышку его гроба стали успехи в экономической и социальной сферах вместе со становлением эффективной демократической системы власти. Люди просто-напросто увидели, какой режим обеспечивает уважение человеческой личности и ее более-менее благополучное существование.
При этом общественное сознание не было замутнено никакими ни поисками внутренних и внешних врагов, ни "национальными", тем более националистическими, идеями. Помню, как несколько лет назад Герхард Шредер, тогда еще канцлер, испуганно отшатнулся от одного моего российского коллеги, который спросил немецкого гостя о "национальной идее" в Германии. "Мы это уже проходили" - примерно таким был ответ канцлера.
Что немцу хорошо, то русскому - смерть?
Во всяком случае, российское общество в своем нынешнем состоянии пока еще не готово поставить знак равенства между двумя тоталитаризмами - нацистским, базирующимся на расовой ненависти, и коммунистическим, базирующимся на ненависти классовой. Хотя основные их характеристики во многом совпадают: использование в массовом порядке подневольного труда, абсолютное доминирование одной партии и одного возведенного на котурны вождя, страх как главный фактор повиновения и "народного единства" перед лицом власти, бросовая цена человеческой жизни, полное подчинение средств массовой информации интересам правящей группировки и их трансформация в средства массовой пропаганды, попрание прав человека, правовой беспредел, равенство в нищете...
Признаемся, что выжечь до конца эти "родовые пятна" тоталитаризма пока не удалось. Призрак все еще бродит по России. Социальный и политический экзорцизм - это работа и для власти, и для общества.