В общем, личная драма, разбираться в которой сторонним наблюдателям не так просто (а может, и не нужно). С одной стороны, Калоев, уроженец Осетии, действовал по неписаным, но до сих пор и не отмененным на Кавказе законам "кровной мести". Что, безусловно, не освобождает его от соблюдения законов писаных: убийство есть преступление, за которое полагается наказание. А убийца - преступник, мотивы поведения которого, конечно же, можно анализировать, но никак не оправдывать, возводя его к тому же в ранг героя.
Да и сам Калоев отнюдь не производит впечатления человека, выходящего на свободу с чистой совестью. Во всяком случае он явно не хотел того пышного приема, который ему устроили в Москве: автографы, десятки телекамер, проход через VIP-зал...
Ему-то, герою поневоле, хочется, думаю, совсем иного: поехать на кладбище, где захоронены его близкие, и в тиши обдумать свою прошлую и будущую жизнь...
Где там. Если герою не нужны зрители, зрители нужны тем, кто чествует героя.
Уже по дороге из московского аэропорта бывшего швейцарского сидельца ждала растянувшаяся на километры толпа новоявленных комсомольцев-энтузиастов с плакатами: "Калоев - настоящий человек!".
Интересно, знают ли они, эти мальчики и девочки, для которых какие-то дяди сочинили броский слоган, кто в нашей стране ассоциируется с "настоящим человеком"? Слышали ли историю летчика Алексея Маресьева, вернувшегося в боевой строй с ампутированными ногами?
Вопрос, понимаю, риторический. Главное - сиюминутная выгода. Как цинично признался мне один известный политик, жаль, что швейцарское правосудие задержалось с освобождением Калоева: вот кого бы в первую тройку партийного списка!
И ведь знал, что говорил.
Согласно данным опроса, проведенного "Левада-центром" сразу после убийства Петера Нильсена, 23 проц. респондентов сказали, что "стремление Калоева отомстить за гибель семьи понятно и оправданно".
А 44 проц. сочли, что он "обезумел от горя и действовал в состоянии аффекта", то есть тоже, в сущности, были склонны оправдать преступника. И только 12 проц. опрошенных заявили, что "Калоев, каково бы ни было его горе, совершил преступление и должен понести за него суровое наказание".
Ну разве действительно не обидно терять такой электоральный потенциал? И как не поверить одному острослову, автору формулы "герой - это ретушированное фото общества"?
Вспомним, Калоев не первый (и, увы, не последний) правонарушитель, возведенный на пьедестал всенародной любви. Была история с "рыцарями плаща и кинжала", осужденными в Катаре за убийство Яндарбиева и выданными России после личного обращения президента к катарским властям, - их тоже встречали красной ковровой дорожкой у трапа специального борта.
А не забыли ли вы историю бывшего полковника ГРУ Владимира Квачкова, организовавшего покушение на Анатолия Чубайса? Его-то и в депутаты выдвигали, и интервью он давал направо и налево (в прямом и переносном смысле).
История же Андрея Лугового, обвиняемого британским правосудием в отравлении экс-офицера КГБ Александра Литвиненко, все еще продолжается. Причем история политическая: Луговой стал вторым номером (после Жириновского) в списке ЛДПР на предстоящих думских выборах.
Причем, по данным опросов, сразу же повысил рейтинг партии. Более того, почувствовав общественную и государственную поддержку, Луговой заявил, что не исключает возможности своего участия и в президентских выборах!
Здесь, по-моему, надо обратиться к еще одному сюжету последнего времени. Навскидку (без, признаюсь, точного подсчета) одно из первых мест по упоминаемости в средствах массовой информации занимает Александр Пичушкин, известный (теперь уже - широко известный) под именем "битцевский маньяк".
Чем же этот недочеловек привлек внимание прессы? С какой стати из серийного убийцы сделали ньюсмейкера, проповедующего на всю страну свою "теорию" в стиле Раскольникова?
Достойно ли общефедерального обсуждения вести публичный подсчет человеческих жизней, ставших жертвами маньяка? 52 эпизода, предъявленных Пичушкину, вам мало? "Я подумал о том, что было бы несправедливо забыть мне еще про 11 человек", - вещает на всю страну убийца.
Достоевщина, скажете вы? Вот что написано у Федора Михайловича: "...и о тебе эта история рассказывается, о тебе, если есть в тебе неправота целей, скрываемая самообманом, если боишься ты точного самосознания. У тебя могут быть своя старуха-процентщица, своя Лизавета, какими бы другими именами они ни назывались, - могут быть, даже если ты не убивал их буквально. И тогда все равно страдать за тебя будут и мать, и сестра, и Соня...".
У наших же героев - ни самоанализа, ни раскаяния, ни просветления. А у внимательно наблюдающей за ними публики - нездоровый интерес то ли к шуткам ниже пояса, то ли к сплетням из мира "звезд", то ли к живописным рассказам о злодеяниях, страшным образом вошедших в категорию "прикольно", и преступниках, не менее страшным образом приобретших статус "звезд" всеобщего развлекательного шоу.
Замысел его режиссеров-постановщиков понятен: "аншлаги", будь то шутовские или некрофильные, избавляют общество от излишней задумчивости, загоняют его в мир виртуальной реальности, скуку от которой должна разгонять "развлекуха", в том числе черная.
Вот и "развлекаемся" откровениями от серийного убийцы: "Первое убийство - оно как первая любовь, оно незабываемо". Или: "Я один был для них прокурором, присяжным, судьей и палачом. Я был почти что бог!" Мало? "Законы я не нарушал. Я их отодвигал и делал так, как считал нужным"...
Сказано это все не только для присутствующих в зале суда (кстати, на Западе съемка подсудимых запрещена), но и на телекамеры - для широкого распространения.
При этом эксперты знают, что рассказ о деяниях одного нелюдя может стать толчком для начала "карьеры" другого.
А цитирование речей маньяка в СМИ оказывает два вида воздействия: кратковременное, когда сразу после показа по ТВ сюжета из зала заседаний произойдет несколько не связанных между собой убийств, похожих на описываемые, и долговременное - бомба с часовым механизмом, заложенная в голову людям, склонным к убийствам...
...Помните (если возраст позволяет), кем в былые времена хотели стать, на кого походить юноши, обдумывающие житье? А сейчас?