Нынешнее новое сближение старых союзников не стоит приписывать лишь большим симпатиям двух европейских лидеров - выходцев из когда-то находившейся под господством СССР Восточной Европы.
Саркози или Меркель могут быть из-за своего происхождения или политических взглядов чуть более проамериканскими, чем их предшественники. Но причина нынешнего сближения не в этом.
Прошлый этап расхождения, достигший апогея в начале этого века, был результатом объективных факторов. Уход коммунизма и развал СССР лишил Европу угрозы, и европейцы с удовольствием стали демонстрировать самостоятельность в отношении США - своего бывшего защитника.
В Вашингтоне были раздражены и одновременно находились в упоении своей собственной мощью. Строптивые и неблагодарные европейцы, к тому же весьма слабые на мировой арене, казались ненужными. В американской столице заговорили, что Америка больше не нуждается в союзниках, даже в НАТО. "Справимся и сами". К тому же в Вашингтоне пришли к мнению о том, что пора заканчивать с традиционной поддержкой европейского интеграционного проекта. Угрозы коммунизма или внутриевропейских разрушительных войн больше не существовало. Отпали главные причины американской поддержки. А экономическим конкурентом ЕС становился все более мощным. Были приняты меры, чтобы ЕС не обрел реального внешнеполитического или военно-политического лица. В том числе из-за этого США и их ближайший союзник - Великобритания - поддержали быстрое расширение ЕС, которое его ослабило и усилило в нем проамериканские силы.
Ныне ситуация изменилась. Вашингтон, вляпавшийся в Ирак, разрушил миф о своем всемогуществе и реально серьезно ослабил свои военные и политические возможности. При этом был нанесен чудовищный удар по, может быть, важнейшему источнику влияния - привлекательности американской модели развития, в том числе ее важнейшей составляющей - либеральной демократии.
Вашингтон бросил свой высокомерный тон, стал хотя бы для вида советоваться с союзниками. К тому же он ослаб до такой степени, что его слабость ощутили на себе и европейцы. Раньше они, даже ссорясь, полагались на американскую мощь. Ее уменьшение привело к ощущению уязвимости и их.
К тому же европейцы столкнулись с новыми вызовами, которые показали их относительное бессилие.
Один из них - подъем стран нового капитализма - Китая, стран Восточной и Южной Азии, - грозящий в ближайшие два-три десятилетия едва ли не маргинализировать медленно растущую Европу.
К тому же новые быстро развивающиеся страны придерживаются, как правило, разного рода авторитарных или полудемократических моделей развития. А успех этих стран вывел на повестку дня мира соревнование между, как казалось, победившей моделью либерально-демократического капитализма Западной Европы и Америки и относительно новой пока более экономически успешной моделью. (Думаю, исходя из исторического опыта, что авторитарный капитализм - лишь переходная модель к капитализму демократическому.) Но американцы и европейцы проигрывают соревнование здесь и сейчас. И стараются сомкнуть ряды перед лицом новых конкурентов.
Опубликованный в октябре опрос граждан ведущих стран мира о том, какие страны или группы стран считаются самыми влиятельными, еще раз подчеркнул неприятную для европейцев реальность. США по-прежнему лидируют, и с отрывом. Но втрое и третье места занимают Китай и Россия, уверенно оставляя позади не только отдельные европейские страны, но и ЕС в целом. Оказывается, что высокие цифры ВНП, доходов на душу населения не переводятся в глазах людей в политическую мощь. Можно быть богатым, но восприниматься слабым, к мнению которого не хотят прислушиваться.
Толкает Европу к США и еще одно масштабное перераспределение сил в мире, о котором я уже тоже писал на страницах "РГ". Если 10-15 лет тому назад подавляющая часть энергоресурсов мира находилась под контролем Запада или его корпораций, то теперь - под контролем добывающих стран или их компаний.
И тут мы подходим к важнейшей причине сближения Европы и США. Получение Ираном ядерного оружия считается неприемлемым и в Европе, и в США не только потому, что оно, весьма вероятно, приведет к цепной реакции - появлению атомной бомбы и у двух-трех арабских государств, у Турции, увеличит угрозу ядерного конфликта. Ядерный Иран станет гегемоном ближневосточного - главного нефтедобывающего - региона, получит возможность еще дальше теснить американские и западные интересы. А ядерные арабские страны, весьма вероятно, будут еще меньше прислушиваться к этим интересам.
Европейцы, зависящие от ближневосточной нефти гораздо больше, чем США, попробовали через сепаратные переговоры уговорить Тегеран открыть или прекратить ядерную программу. И потерпели фиаско. Сейчас осталась одна надежда - на США. Тем более что Вашингтон жестко и умело играет на этой надежде. Европейцы, да, похоже, и все остальные, поставлены перед ультиматумом - либо присоединяйтесь к политике жестких санкций в отношении Ирана, открывающей дорогу к применению силы, либо США начнут массированные бомбардировки Ирана, которые могут привести к непредсказуемой "третьей мировой войне". Имею основания полагать, Джордж Буш не оговорился. Он проговорился. Планы удара существуют, и ими уже шантажируют. Последствия внушают ужас европейцам, имеющим к тому же самостоятельные причины бояться персидской, а затем и арабских атомных бомб.
Толкает европейцев к большей опоре на США и усиление России, демонстрирующей новую самостоятельность, не желающей больше играть по унизительным правилам девяностых, да еще являющейся символом мощи как новых капиталистических, так и энергодобывающих государств.
Что делать России? Не страшиться сближения США и Европы. Места для маневра много, как никогда в истории. Сближение может быть и полезным, если убедить Иран отказаться от ядерной программы. Вооруженный бомбой Иран - угроза для России не в последнюю, если не в первую очередь.
Но нельзя попасться и превратиться в активного участника этой "третьей мировой". Нам хватило первых двух, которые велись в основном нашими руками и на нашей территории. Но отсидеться будет нелегко. Так что нужно смотреть и думать. И повторюсь - не бояться и не начать играть по новым предлагаемым правилам, когда Россию ставят перед выбором либо жесткого давления на нас, либо присоединения к политике Запада. Если придется присоединяться, то на своих условиях.