О некоторых из них, вызывающих повышенное внимание общественности, рассказал корреспонденту "РГ" председатель Москомнаследия Валерий Шевчук.
Российская газета: Валерий Андреевич, все чаще звучит вопрос о том, что нашим наследием являются памятники не только дореволюционной России, но и советского времени. Сколько из них находится под государственной охраной в Москве? И что это за памятники?
Валерий Шевчук: В настоящее время на охране состоит 247 объектов культурного наследия советского периода. Особое место среди них занимают сооружения архитектурного авангарда 1920-х - начала 1930-х годов, ведущим направлением которого был конструктивизм. Поиск новых архитектурных форм происходил в послереволюционные годы очень интенсивно, дав толчок многим инициативам и экспериментам. Наследие русского авангарда - наиболее богатый и значительный вклад России в архитектуру XX века. В столице взяты под охрану 66 объектов, относящихся к этой эпохе. Все они имеют статус памятников регионального значения. И лишь Дом культуры железнодорожников, расположенный на Комсомольской площади, является памятником федерального значения.
Охраняются, в частности, все постройки Константина Мельникова, в том числе и собственный дом архитектора в Кривоарбатском переулке, а также клубы и студенческий дом-коммуна на улице Орджоникидзе И. Николаева, дом-коммуна на Гоголевском бульваре,8 и Дом наркомфина М. Гинзбурга.
РГ: Из-за Дома наркомфина давно идет спор. Некоторые эксперты считают, что реставрация только испортит его...
Шевчук: Дом наркомфина состоит из двух смежных корпусов с разным функциональным назначением. Целью реставрации является комплексное восстановление целостной структуры проекта Гинзбурга, что и определяет его историко-архитектурную ценность. Как лучше реставрировать и как в будущем использовать это здание, обсуждалось уже не раз. Осложняет ситуацию то, что у этого комплекса зданий сложные имущественно-правовые отношения. Эксперты пришли к выводу, что для пользы дела было бы неплохо свести к минимуму количество пользователей и собственников. Но в любом случае объект должен быть отреставрирован. Это позиция Москомнаследия по отношению ко всем без исключения памятникам Москвы. Для реставрации же Дома наркомфина комитет пригласил в качестве независимых экспертов наших немецких коллег, у которых накоплен уже богатый опыт по реставрации объектов 20-30-х годов.
РГ: Еще один крупный реализуемый сейчас проект - восстановление Марфо-Мариинской обители. В какой стадии там работы?
Шевчук: Обитель была основана супругой московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича (дяди императора Николая II) Великой княгиней Елизаветой Федоровной после гибели мужа от рук террористов в 1905 году. После Октябрьской революции Великая княгиня отказалась покинуть Россию и трагически погибла. Марфо-Мариинская обитель представляет собой образ милосердия, участия, неравнодушия к судьбам ближних, олицетворяет традиционные для России духовные ценности. Это ставит задачу восстановления обители в один ряд с храмом Христа Спасителя, спасением Манежа после трагического пожара, возвращением из небытия дворцово-паркового комплекса в Царицыне.
Возрождение обители началось в 1992 году, когда постановлением столичного правительства комплекс передали Московской патриархии. Сначала реставрация шла ни шатко ни валко. Активная работа началась, когда сопредседателем попечительского совета стал Юрий Лужков. Ко Дню города будущего года основные работы там должны быть завершены.
РГ: Решен ли до конца вопрос о разграничении прав собственности на памятники между Москвой и федеральным центром?
Шевчук: Принципиальных разногласий сейчас не осталось. Столицей подготовлен перечень объектов наследия, которые подлежат регистрации в собственность города Москвы. Он прошел согласование в Росимуществе и Министерстве культуры РФ. К сожалению, сейчас процедура затормозилась, федеральные органы не торопятся ее завершить. В результате немало случаев, когда Москва не может приступить к реставрации памятников, настоятельно в ней нуждающихся, по единственной причине - формально их пользователь до сих пор не определен.
Надеюсь, что этот вопрос все-таки будет решен в ближайшее время, поскольку затягивать процедуру в подобных случаях просто смерти подобно, так как город действительно может безвозвратно утратить памятники, доведя их до состояния, когда реставрировать будет нечего.
РГ: В безобразном состоянии памятников виноваты прежде всего их собственники и арендаторы. Может быть, государство относится к нарушителям охранного законодательства слишком снисходительно?
Шевчук: Лично я за ужесточение мер в подобных случаях. Сейчас в Москве разработана и внедряется новая форма охранной документации, в которой прописана возможность досрочного расторжения договоров на пользование памятником, если пользователь не выполняет взятые на себя обязательства. В частности, лишь с начала текущего года специалистами Москомнаследия проведено около 1500 проверок, составлен 641 акт, выдано 363 предписания по устранению выявленных нарушений, принято 15 решений суда о расторжении договоров аренды и выселении недобросовестных пользователей.
Такая позиция многим не нравится. Встречаем мы и сопротивление со стороны тех, кто пытается решать свои вопросы в ущерб культурному наследию. Тем не менее могу сказать одно: вскоре судебных решений на этот счет будет еще больше, так как в производстве сейчас находится 75 судебных дел.
РГ: А как вы относитесь к идее передавать памятники частным владельцам? Что несет такой шаг для самих памятников - вред или пользу?
Шевчук: Передача архитектурно-исторических памятников в частные руки - широко распространенный способ их сохранения во многих странах. Главное условие для того, чтобы эта схема эффективно действовала, - выработка для четких правил в соответствии с законом. Главным же при этом должен быть принцип: историческое здание может иметь в роли хозяина частника, но только в случае, если он достойно заботится о нем.