В Бобровской детской воспитательной колонии содержатся в основном осужденные за тяжкие и особо тяжкие преступления. Так кто же они прежде всего - дети или преступники? Понять это важно, если вспомнить недавние жестокие бунты, прокатившиеся по подростковым колониям.
- Мы действительно живем как на вулкане, - говорит начальник колонии Александр Подорожний. - Контингент серьезный. Прошли в своей небольшой жизни и огонь, и воду, все попробовали. Мы считаем, что наши воспитанники - трудные, запущенные, с превратными ценностями, но все-таки - дети. Я сегодня 40 минут разговаривал с вновь прибывшими, не официально, а по-простому. Важно было понять, как они сами относятся к тому, что здесь очутились. Себя винят или других, или обстоятельства? Храбрятся для начала! А в душе-то, уверен, кошки скребут. О многом говорили, в том числе и про наколки. Выйдут из колонии, заведут семьи, а что скажут дочке или сыну про свою буйную юность? Молчат, головы повесили.
Порвать с уголовщиной
Окончательное отрезвление, по словам сотрудников колонии, к юным правонарушителям приходит далеко не сразу. Через полгода как минимум. А пока сильно влияние уголовной романтики, внушенной старшими "наставниками". Малолетки пересекаются со взрослыми матерыми уголовниками на пересылке, на этапах, и те заинтересованно "просвещают" ребят. Инструктируют, как должно себя вести, и по мобильной связи. Пацаны, попавшие в их сферу влияния, становятся частью криминального мира, у которого свои законы и нормы. А тот факт, что в детских колониях жизнь "по понятиям" и особая этика взаимоотношений соблюдаются гораздо строже, чем в среде взрослых, ни для кого не секрет. Эти псевдоистины буквально въедаются в детское неокрепшее сознание и сильно мешают и после освобождения. Вот парень из семьи знакомых, отсидев в колонии четыре года, полюбил девушку, женился - но и в свою семью перенес правила уголовного мира, и та распалась. Поэтому персонал колонии видит острую необходимость свести контакты малолетних осужденных со взрослыми до минимума. Но для этого должны появиться отдельные следственные изоляторы для несовершеннолетних, соответствующие мировым стандартам. И с этой мерой нельзя затягивать.
Здесь не пионерлагерь
Сегодня гуманизация содержания заключенных чувствуется во всем. Прошли времена контролеров и инспекторов в яловых сапогах и шинелях, разговаривающих с детьми исключительно с помощью отборного мата. В новом веке такого не услышишь. Похоже, не всем сотрудникам это нравится, но к осужденным положено обращаться на "вы". Вежливость тоже воспитывает, позволяет держать дистанцию между сторонами. Ребята, кстати, это ценят.
Чистые простыни, уютные спальни с цветами, ровные газоны и дорожки, спортивная площадка с натянутой волейбольной сеткой на секунду напоминают жизнь в детском лагере отдыха. Но все же здесь - место наказания и исправления, о чем напоминают ограждение по периметру, передвижение исключительно строем и другие режимные моменты.
Строго расписан весь день до отбоя. В 6 часов подъем, зарядка, завтрак, уроки в школе, учебных кабинетах и мастерских профессионального училища. Каждый имеет возможность получить реальную специальность: слесаря-механосборщика, электромонтера, швейника, столяра, автомеханика и так далее.
Стихи для бабушки
В школе у колонистов бывают и праздники, готовят их сами ребята и учителя. Директор школы Людмила Мурзинцева рассказывает, что один из предметов, включенных в образовательную программу на равных с другими, - организация быта. Здесь он крайне необходим. Чтобы адаптировать к жизни на свободе, к примеру, сирот, ни разу не видевших привычной бытовой техники. Учат, как завтрак приготовить, прокладки в кране поменять. Встречаются среди осужденных и совершенно неграмотные, поэтому буквари здесь - тоже не диковинка.
Самым младшим 14-15. Максимальный срок наказания - до 10 лет. Освободившись от груза уголовных привычек и беспорядочной жизни, ребята, к собственному удивлению, раскрывают в себе способности к творчеству. На досуге мастерят. Расписывают альбомы по примеру солдатских. Лепят, рисуют. В музее колонии собрано немало удивительных работ. А Сергей Лихачев открыл в себе поэтический дар. Его стихи светлы и романтичны, с четкой рифмой, хорошим литературным слогом. У него очень непростая судьба. Мамы не стало в семь лет, отец к той поре ушел из семьи, и мальчугана воспитывала бабушка. Видать, не очень он ее слушал, раз курить начал с 6 лет, а пить - с 10. Так и дошел до преступления и колонии. Сегодня он учится, работает в мастерских с одной, как сам признался, мыслью - порадовать бабушку. Еще не посвятил ей ни одного стихотворения, но обязательно напишет.
Дано ли пацанам оценить заботу или они воспринимают все огромные затраты государства на их содержание и обучение как должное? Пока, похоже, такими мыслями они себе головы не забивают. Возможно, после разберутся.
Что дальше
Кто же виноват в конечном счете? Школа, родители, неумение взрослых общаться с подростками в переходном возрасте, равнодушие окружающих? Наверное, все вместе. Здесь у них быстро заканчивается детство, да и каким оно было? Изломанным, безрадостным, и наследство они в нежном возрасте получили тяжелое - у большинства психические отклонения. Остается в их душах разве что некая идеальная вера, что понравившаяся на воле девчонка обязательно дождется.
А еще все без исключения мечтают об условно-досрочном освобождении. Но его надо заслужить, выстрадать. При условии, что ребята, как сказала Людмила Мурзинцева, "встанут на нашу сторону". На осознание, что воспитатели - не враги, а друзья, требуется время. И умение встать над "понятиями". Похоже, это не у всех получается. Тем не менее уже в этом году на условно-досрочное освобождение отправили 27 человек, еще пять дел с ходатайством из колонии находится в суде. В прошлом году освободили 25 колонистов. Двое из них снова пошли на преступление - это много или мало? В конце 2003 года, по словам заместителя начальника колонии Виталия Бургонова, вышли поправки к закону, и досрочно освободились сразу 200 человек. Через год колонии стали принимать их обратно: легко доставшуюся свободу не оценили.
Иногда повторное попадание происходит сознательно. Банальная житейская проза: бывший осужденный не может найти работу, кров над головой и, помыкавшись, идет на кражу из ларька, чтобы дали небольшой срок. Один из собеседников склонен считать, что виной тому не только равнодушие общества, но и излишняя гуманизация системы исправления.
Период колонии - как волнорез между прошлым и будущим, и окончательный выбор, к какому берегу примкнуть, какой путь выбрать после освобождения, остается все-таки за ними, повзрослевшими.
Елена Гудкова,
ответственный секретарь комиссии по правам человека областной администрации:
- Главная проблема в судьбах малолетних осужденных в том, почему они попадают в колонии и чем будут заниматься после освобождения. Если вернутся в свое "логово", где их ожидают те же дружки и родители-алкоголики, то, как мне кажется, итог всей гуманизации и почти "санаторной" жизни за колючей проволокой, все ежедневные усилия воспитателей и психологов могут пойти насмарку. Чтобы у ребят хватило сил на воле порвать с прошлым, эстафету воспитателей обязаны подхватить органы местного самоуправления. Жилье, устройство на работу - с этими трудностями им придется столкнуться в первую очередь. Романтика уголовной жизни буквально проповедуется и с телеэкранов. Преступления расписываются с такими подробностями, что воспринимаются парнями с неустойчивой психикой только в качестве инструкции к исполнению. Жаль, что над этим не задумываются создатели боевиков.