Правая рука гораздо более сильного руководителя - Юрия Андропова - Владимир Крючков попал на самую высокую чекистскую вершину с подачи Михаила Горбачева. А так едва ли не всю жизнь провел рядом, точнее - в тени своего товарища и будущего генсека Юрия Владимировича Андропова, чьим доверенным лицом тогдашний третий секретарь посольства сделался еще в середине пятидесятых в Венгрии.
Верность была по достоинству оценена. Помощник председателя КГБ был назначен первым замом начальника Первого главного управления КГБ, предтечи нынешней Службы внешней разведки, а затем и начальником ПГУ.
К Крючкову относились по-разному. Методичный, суховатый, он всегда умел доводить решения свои и начальства до логического завершения. Ни одного назначения в разведке не проводилось без его участия. Он сурово боролся с чекистами-выпивохами, был нетерпим к малейшему проявлению коррупции. Это во времена Крючкова КГБ оснастили новейшей техникой, при нем появились различные научно-исследовательские институты. Но, по словам многих людей сугубо профессиональных, ряды разведки стали все больше пополняться партийцами, прошедшими, как и Крючков, школу ЦК КПСС.
В 1991-м Крючков примкнул к ГКЧП. Был арестован и попал в Матросскую Тишину. Затем Владимира Александровича амнистировали. И он неожиданно для многих занялся литературным трудом. Написал несколько книг о разведке. А его двухтомные мемуары просто потрясают необыкновенной откровенностью. Осторожный и суховатый Крючков описывает жизнь страны и свою собственную эмоционально, остро, без всяких прикрас. А некоторые эпизоды захватывают. Крючков, не приводя никаких фамилий, рисует портреты людей, добывших для страны во второй половине ХХ века суперсекреты со всех частей света. Видимо, имена этих героев так и останутся известными только ему.
Здорово постаревший Крючков тем не менее считал своим долгом посещать все профессиональные праздники. Двое молодых ребят аккуратно поддерживали его с двух сторон под руки во время празднования последнего "дня чекиста", а бывший глава КГБ обменивался рукопожатиями с сослуживцами. "Надо быть со своими", - так объяснял Владимир Александрович эти свои появления на близкой для себя публике.