С сентября 2009 года в России вступает в силу закон о двухуровневой системе высшего образования, по которому все вузы начнут принимать абитуриентов на программы бакалавриата и магистратуры. Диплом о высшем образовании будут выдавать уже через 4 года учебы. Этот первый шаг России на пути вступления в Болонский процесс с энтузиазмом восприняли далеко не все.
Особенно остро вопрос сохранения традиционной системы высшего образования поставили технические вузы. Можно ли подготовить настоящего инженера за 4 года? Какие перемены ждут вузы? Сможет ли реформа решить проблему дефицита кадров на предприятиях? Ответить на эти вопросы попытались эксперты "РГ" - ректор Московского физико-технического института (МФТИ) Николай Кудрявцев и ректор Московского института стали и сплавов (МИСиС) Дмитрий Ливанов.
Российская газета: У вузов есть еще год с небольшим, чтобы подготовиться к переходу на новую систему. Но ряд университетов, в том числе и МИСиС, начали учить по-новому уже в этом году. К чему такая спешка?
Дмитрий Ливанов: Мы этот переход не связываем с принятием закона напрямую. Делаем так, потому что я и мои коллеги уверены: это веление времени. И тут дело абсолютно ни в Болонском соглашении, ни в том, что нас кто-то к этому понуждает или стимулирует. Это ответ на те вызовы, на те запросы, которые сегодня экономика и общество в целом предъявляют к системе высшего образования.
РГ: Но все равно получается, что в глазах коллег вы - первопроходцы. Какие-то трудности в связи с этим есть?
Ливанов: Есть, конечно. Очень важно сейчас не снизить качество работы. Мы вводим принципиально новые программы и новые подходы к образовательной технологии. Трудно и тяжело сделать все единовременно. Мы и МФТИ - победители конкурса инновационных образовательных программ в рамках нацпроекта "Образование". Полученные гранты как раз и пошли на разработку методик, приобретение различных средств, связанных с телекоммуникационными технологиями в образовании. Но в целом переход, конечно, очень тяжелый, затратный. И дело даже не только в деньгах, а в том, что не все преподаватели готовы к новым методикам. Поэтому сейчас массово проводим переобучение и повышение квалификации. В этом году мы набрали 50 процентов учащихся уже на новые программы. В следующем году их будет 100.
РГ: Наверное, ни одна реформа в высшем образовании не имела такого сопротивления, как переход на двухуровневое образование. Ректоры до сих пор присылают нам статьи с протестами. Как находить с коллегами общий язык?
Ливанов: У нас есть своеобразный клуб технических университетов: мы обмениваемся информацией, опытом, наработками. А люди, которые сопротивляются, они есть и, видимо будут. И это нормально. На 90 процентов я связываю подобное сопротивление с нежеланием менять привычный уклад жизни, даже если он уже устарел безнадежно. Наши преподаватели, я считаю, в общем, готовы к переходу, понимают, почему это нужно.
РГ: Это только столичное понимание или оно существует уже в вузах по всей России?
Ливанов: В наш консорциум входят вузы из Петербурга, Уфы, Казани. Поэтому это далеко не московская история.
Николай Кудрявцев: Мне эта проблема - переход на бакалавриат и магистратуру - досталась по наследству десять лет назад, когда я только стал ректором МФТИ. Первые шаги к этой системе сделал предыдущий ректор где-то в 1995-1996 году - нормативная база тогда уже была, но далекая до идеала. Но тем не менее готовить бакалавров и магистров мы начали уже тогда. И дипломы выдавали, правда, они были не государственного образца, а наши, физтеховские, неформальные, с латинской буквой "фи" на корочке. Тогда мы называли их "куриными лапками". На тот момент у нас было больше половины противников этой системы. А сейчас таких вопросов вообще не возникает. У нас 98 процентов всех студентов учатся по одному направлению - прикладная математика и физика. И через четыре года получают бакалаврский диплом.
РГ: И что дальше - выходят на рынок труда или идут в магистратуру?
Кудрявцев: Наш вуз характерен тем, что у нас всегда достаточно много студентов отчислялось. В советское время и в 90-е годы мы в среднем отчисляли где-то около четверти студентов. А вот сейчас - не больше 10 процентов. Ребята стали учиться совершенно по-другому. Практически все идут "на повышение", на магистерские программы. У нас так: если ты работаешь на кафедре, если бакалаврскую выпускную работу защитил на 4 и 5 и госэкзамены по физике и математике сдал без "троек", то "автоматом" поступаешь в магистратуру. По сути, сейчас каждый студент, поступая на физтех, считает, что он магистр. Но мы хотели бы как-то немного разорвать эту связь. Все-таки бакалавриат - это одна песня, магистратура - другая. Можно, став бакалавром в одном вузе, прийти и поступить в магистратуру другого. Мы очень бы хотели, чтобы к нам шли бакалавры и из других вузов.
РГ: Дмитрий Викторович, не отхлынули от вашего вуза абитуриенты, когда узнали, что теперь им быть бакалаврами?
Ливанов: Судя по набору на нашу основную специальность - металлургия, - нет. Снижения интереса не произошло. Конкурс был на уровне прошлого года - примерно 3,5 человека на место.
РГ: Какие видите объективные плюсы и минусы новой системы?
Ливанов: Что мне кажется важным? Во-первых, эта система более гибко отзывается на запросы экономики. Они изменяются каждый день. Человек должен постоянно обновлять свой багаж знаний, учиться. Двухуровневая система дает ему возможность, с одной стороны, получить базовое образование - бакалавриат, который является просто ответом на тенденцию всеобщности высшего образования. Вы знаете, что сейчас такой период, когда в России количество студентов на 100 тысяч человек вместо 170 перевалило за 500 человек. А с другой стороны, все-таки подготовиться к конкретной профессиональной деятельности высокого уровня в магистратуре, где профессора будут работать вместе с компаниями и готовить кадры по их заказам. То есть, во-первых, возникает возможность, так скажем, индивидуализировать свою образовательную траекторию. Причем не в 18 лет, когда выбор еще несознательный, зачастую продиктованный родительскими советами. Ведь у нас сейчас от 60 до 90 процентов выпускников вузов работают не по специальности.
Во-вторых, двухуровневая система все-таки задает международный формат нашему образованию. Нам нужно, чтобы к нам снова приезжали иностранные студенты - за последние годы их количество значительно сократилось. Для этого нужны дипломы, которые в их странах понимают. В-третьих, нашим людям будет легче трудоустраиваться за границей.
РГ: А не получится так, что все это даст новый виток пресловутой "утечке мозгов"?
Ливанов: С тезисом, что если мы будем улучшать качество образования, а выпускники будут уезжать из страны, то лучше все оставить по-старому, я не согласен. Люди будут всегда искать работу там, где она более интересная, более перспективная и лучше оплачивается. Но мы в основном готовим инженеров. Они работают в иностранных промышленных компаниях, многие из которых приобретают активы в России и наоборот. Все уже так перемешалось, что никакой, собственно, утечки нет. Современный инженер два года работает в России, потом едет во Францию, потом едет в Бразилию и т.д. Поэтому замыкаться в национальных границах не получится.
РГ: За 4 года можно подготовить хороших инженеров-бакалавров?
Ливанов: Мы считаем, что можно. Качество подготовки далеко не всегда прямо зависит от количества потраченного времени. Все зависит от того, как мы учим, какое содержание в программах, какие мы используем технологии. За 4 года можно иногда сделать больше, чем за пять лет.
Кудрявцев: Я считаю, что все зависит от того, где потом работать этому инженеру. Вот, например, крупнейшая компания в сфере информационных технологий IBS, для которой мы с 1 сентября этого года открыли магистратуру, - создали 4 кафедры. И выяснилось, что не то что 4 лет в бакалавриате, но и последующих двух в магистратуре им не хватает, потому что они очень серьезно подходят к подготовке. Говорят: ученый учится всю жизнь. И для этого есть конференции, куда нужно ездить, семинары. Но есть и более мелкие компании. Бакалавр, получивший образование по информатике, вполне может там работать.
РГ: Скажите, а во сколько сейчас обходится вообще подготовка инженеров?
Ливанов: В МИСиС в среднем на одного студента в год тратится 70-75 тысяч рублей.
РГ: А как в связи с переходом на систему бакалавр-магистр изменится стоимость одного бюджетного места?
Ливанов: В магистратуре, безусловно, она будет существенно выше. Безусловно, бюджетный прием в магистратуру будет. При этом абсолютно понятно, конечно, что платные программы появятся.
РГ: Вопрос от первого проректора Санкт-Петербургского государственного университета аэрокосмического приборостроения Виталия Хименко: "Закон принят, но чтобы он заработал, нужны две вещи: новые образовательные стандарты и новый государственный перечень направлений специальностей. Иначе получается бессмыслица, потому что действующий перечень не сочетается с двухуровневой системой". Что ответите коллеге?
Ливанов: На данный момент Федеральное агентство по образованию уже закупило у разработчиков около 70 новых образовательных стандартов. Они отличаются от предыдущих двумя обстоятельствами. Во-первых, стандартизируют не процесс образования, а результат. То есть говорят о том, чему человек должен научиться. Во-вторых, они дают очень серьезные возможности для расширения самостоятельности университетов. На уровне бакалавриата вузу разрешается самостоятельно формировать до 25 процентов образовательных программ. А на уровне магистратуры - до 50 процентов. Это, конечно, повышение ответственности, но и большая свобода действий.
РГ: Не получится так, что к 2009 году какие-то стандарты еще не будут закуплены и вуз не сможет проводить набор на некоторые специальности?
Кудрявцев: У нас уже есть практически половина. Оставшаяся часть, думаю, будет закуплена в ближайшие месяцы. Эти стандарты действительно вводятся одновременно с двухуровневой системой.
Ливанов: Будет закуплено, условно говоря, около 140 стандартов. И это будут направления подготовки. У нас, скажем, два таких основных стандарта - металлургия и материаловедение и технология материалов. По каждому из них будут бакалаврские и магистерские программы.
РГ: Сегодня для того, чтобы готовить высококлассных инженеров, необходимы высококвалифицированные кадры и суперсовременное оборудование. Ни того ни другого не хватает. Как в таких условиях обеспечивать качественное образование?
Ливанов: Увы, всего 500 с небольшим вузов ведут сегодня у нас научные исследования. Это из 3 тысяч учебных заведений высшей школы, которые есть в России вместе с филиалами. Я сейчас даже не говорю про качество этих исследований. Всего около 25 процентов хоть что-то тратят на науку, вот о чем речь. А современного образования без научных исследований и без проектных работ быть просто не может по определению. Вот и ответ. Конечно, если брать именно технические вузы, то здесь ситуация более благоприятная, но все же...
Кудрявцев: Я могу с производст-венной точки зрения сказать, что сейчас ситуация меняется к лучшему. Сейчас все становится высокотехнологичным. Но образование не может одно существовать. Это система, и в ней есть не очень сильный момент - низкая активность предприятий. Если бы наши промышленные предприятия были помещены в более конкурентную среду, это автоматом толкало бы их к высшим учебным заведениям.
РГ: Говорят, что новые специальности в технических вузах рождаются в среднем 10-15 лет. А что у вас нового появилось за последние годы?
Ливанов: Мы уже три-четыре года готовим специалистов в передовой сегодня отрасли нанотехнологий. Скоро будет первый выпуск.
Кудрявцев: У нас сейчас специализаций больше сотни, по каждому направлению - около десятка. И что-то новое постоянно рождается на кафедрах. Есть возможность развиваться и расти.
РГ: Разрабатываются новые стандарты, а работодатели как-то участвуют в этом?
Кудрявцев: Мы встречаемся и обсуждаем, каких специалистов хотели бы видеть руководители компаний у себя в штате. И если раньше в числе последних были те же академики, руководители оборонных предприятий, то сегодня - уже серьезные бизнесмены. Пять лет назад с представителями бизнеса вообще было невозможно разговаривать. Нам заявляли: зачем участвовать в подготовке? Их устраивало объявление о найме на доске информации в вузе. Сейчас уже это не работает: дает знать о себе дефицит высококвалифицированных кадров. Бизнес обратил внимание на образование. И количество заинтересованных предприятий с каждым днем увеличивается. В этом году мы кроме IBS открыли кафедру совместно с крупнейшим интернет-ресурсом Яндекс.
РГ: Дмитрий Викторович, вы занимали пост статс-секретаря в минобрнауки. Проблемы реформы образования из кресла чиновника и кресла ректора видятся по-разному?
Ливанов: Естественно, по-разному. Но я-то считаю, что все правильно делается. Действительно, надо изменять ситуацию. И двухуровневая система - это только один из элементов. Потому что есть и ЕГЭ, есть новые стандарты, будут введены новые механизмы финансирования. И если все это будет сделано в комплексе, то результаты будут, уверяю.